Константин Кропоткин - Призвание: маленькое приключение Майки

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

…ползти — смотреть.

Пойти — увидеть.

Взойти — взлететь и обрести:

познать, принять и донести.

Предвидеть… И опять ползти…

Про Костю Кропоткина разное говорят. Одни утверждают, что Кропоткин живет в городе Подольске на Заречной улице, в доме номер семь (деревянном, с бордовой такой крышей — не проглядеть). В школе двадцать девять имени Максима Горького он будто бы работает учителем русского языка и классным руководителем четвертого «А».

Другие населенного пункта не называют, потому-де, что у него раньше был секретный статус и шестизначный номер, а сейчас стали просто звать Городом, благо на карте России других мест с таким названием нет. По слухам, в Городе Кропоткин занимается розничной торговлей: он продает мороженое, без которого просто не представляет себе личной жизни.

Врут.

Еще говорят, что Кропоткин пошел в сталевары, уехал в Новую Зеландию, выступает в цирке-шапито с дрессированными левретками, сторожит дом на Дмитровском шоссе под Новомухинском, снимает в Москве красивые телевизионные передачи, стряпает пельмени на собственном малом предприятии, трудится советником в администрации президента Америки, днями напролет лежит на диване и скучает… Вот ведь, какой только чепухи про него не говорят?! А фигура-то он совсем еще незначительная. Всего 63 килограмма. Невелика птица. Много их таких — специалистов разнообразных наук.

Наверняка известно, что Костя Кропоткин родился в 1985 году в этом пронумерованном Городе на юге России. С Майкой Яшиной учился в одном гимназическом классе, и был тайно в нее влюблен, донимая девочку разговорами про смысл жизни и загадки мироздания.

Гимназистка Майка Яшина была такой знаменитой выдумщицей, что рука Кости сама тянулась, чтобы записать ее истории. Осенью 2005-го года воспоминания о бывшей однокласснице завели его так далеко, что он стал заносить в компьютер все, что осталось в памяти от Невероятных приключений Майки.

Начал он, конечно, с маленького.

Вот южный городок на окраине большой страны. Он еще не знает, что приближается веселая майская гроза. Городок спит.

Не знает о скорых переменах и одна из его жительниц. Маленькая, худенькая, озорная. Платье синее, с белым воротничком и двумя кармашками, как принято в ее гимназии. Темно-русые волосы собраны в два хвостика с резинками-мохнатушками. Оранжевой и синей. Хорошие цвета. Задорные. Ей подходят.

Она уже не крошка-несмышленыш, но до взрослого человека ей еще далеко.

Девчонка-дочка-дивочка.

— Не-возможно…

Ранним утром 21 мая 1995 года в двух шагах от центра мироздания, на парковой скамейке сидела Майка и дрыгала ногами.

Солнце светило, скамейка скрипела, а девочке не хотелось думать ни о чем другом, кроме мороженого из ларька рядом со школой. Все шептало — и скрипучая скамейка, и неподвижные деревья, и центр мироздания, где б он там ни находился — для полного счастья Майке Яшиной нужен хрустящий стаканчик с ванильной желтой горкой, а к нему, довершая красоту, капля сладчайшего медового сиропа. Иначе утро будет совсем уж посторонним.

Трудности было две.

— Майка, марш домой! — могла скомандовать из окна мама.

— Яшина, почему не на занятиях? — углядела бы её зоркая директриса Марь-Семенна.

В этом было что-то неправильное. Казалось бы: отменила себе уроки, живи и радуйся, ан, нет — сидит она в самом глухом углу старого парка и без оглядки не может и шагу сделать.

— Чего я, собственно, боюсь? — вслух, нарочито громко, произнесла Майка.

Она старалась говорить по-взрослому, как учила ее бабка-соседка. «Не позволяй языку опережать свои мысли», — любила повторять та, останавливая Майкины истории в самом волнующем месте и заставляя пересказывать то же самое, но четче и медленней.

Сегодня бабка могла быть довольна своей воспитанницей: само собой, непостижимым образом, у школьницы получалось важничать.

— …Нет, право, мне нечего и некого бояться, — не спеша, говорила Майка. — Я живу свою собственную, а не чужую жизнь, и вольна распоряжаться ей по своему разумению. Это мой выбор и мое право. И если мне сейчас заблагорассудится пойти и купить мороженого, то я… — набираясь храбрости, Майка замерла и… затараторила уже как всегда, — то я пойду, конечно, и ничегошеньки я не страшусь, а если меня заметят, то скажу, что у меня задание важное, а уроки потом нагоню, когда время будет.

По правде говоря, оправдание было мелковатое. Какие могут быть важные задания в учебное время у нее, четвероклассницы?

— У тебя есть обязанности, — говаривал Майкин папа. — Чтобы получить право на достойную жизнь, нужно окончить школу, приобрести профессию…

— Какую профессию? — Майка неизменно задавала этот вопрос.

Ответ она получала каждый раз одинаковый, но ждала его с замиранием сердца.

— Профессию, к которой у тебя есть призвание.

— И что это значит? — спрашивала Майка, хотя и следующие слова знала наизусть.

— Каждый из нас зачем-то призван. Сапожник делает сапоги, пирожник — сладкое, мама — шьет, а я… — тут сердце Майки от восторга просто обрывалось, так это красиво звучало. — А я — защищаю Родину.

Майкин папа был офицер, и раньше, еще до того, как они поселились в их последнем доме на Заречной улице, Майка поменяла две школы и много детских садов — они часто переезжали туда, куда Родина пошлет.

Папино призвание нравилось дочке: не успеешь в одном месте заскучать, как опять надо паковать вещи, машинку стиральную в картонную коробку ставить, заворачивать хрусталь в газеты — и опять на поезд, в новую жизнь, за приключениями.

— Живем, как цыгане, — ворчала мама. — Никакого покоя.

— Покой нам только снится, — дудел папа.

Он хотел пошутить, но Майка видела, что ему неловко перед мамой, которая выросла в детском доме и тоже все время переезжала из одного казенного места в другое. Родина посылала маму с самого рождения.

«Вообще, — думала Майка, раскачивая парковую скамейку. — Жаль, что девочкам не позволяют защищать Родину». В этом ей виделась несправедливость даже большая, чем отсутствие мороженого в свободный от школы день. «Наверное, у меня какое-то другое призвание», — поразмыслив, решила она.