Римма Глебова - Хроники Любви

Флора позвонила своей тетушке в другой город, та тут же отбила родителям телеграмму, чтобы прислали дочь на недельку — отдохнуть перед трудной учебой, развеяться. Тетушка не ругала, не осудила ни единым словом. Она работала старшей медсестрой в больнице, и всё устроилось, как нельзя лучше и быстрее, даже с анестезией, чтобы бедная девочка не почувствовала боли.

Боль пришла позже. Когда Флора собралась замуж, после года совместной жизни с мужчиной, которого любила. Он ей платье шикарное купил, и кольца. А Флору немного беспокоило, что за целый год ничего не произошло, а ведь он хочет детей и часто говорит об этом. Надо бы сходить в поликлинику, пусть посмотрят.

«Нет, никогда. Безнадежно». Ей объясняли, рисовали на бумаге, в конце концов, потеряв терпение, сказали: «Не надо было аборт делать. Думать надо было».

Замужество не состоялось, Флора твердо отказала.

Осталась одна мечта, страстная. Чтобы жизнь ей дала шанс. Уж она им распорядится, будьте уверены. Но вряд ли случится что-либо подобное, вряд ли такой счастливый случай выпадет.

И, когда случай ей выпал, Флора от неожиданности даже растерялась. Но быстро пришла в себя…

Флора встала с кровати, пошла в ванную, умылась холодной водой. Рассматривала себя задумчиво в зеркало. Даже без косметики вполне приличное лицо. Свежее, без морщинок, и глаза блестят, словно у влюбленной… Но она не влюблена ни в кого. Это он влюблен, так и сказал, сволочь — «до бессознательности». И еще сказал, что все его так называемые романы на службе — досужие выдумки некоторых, охочих до сплетен, секретарш. А он как увидел ее, Флору, так и влюбился. До бессознательности. После этого признания он придвинул свой стул и руку ей на колено положил. И получил в ответ пощечину. «В темноте все женщины одинаковы, да?», — ехидно спросила она. Не удержалась. Надо было уйти молча, а она не удержалась. Хотелось хлестать его по растерянному лицу, пока сил хватит. Убить! Она убежала, чтобы не устраивать скандал на весь ресторан. Может, он теперь поймет, что ему лучше уволиться.

* * *

К изумлению Флоры, Савва действительно уволился. Положил ей на стол заявление, она, не поднимая на него глаз, подписала, поставила дату через две недели. Объяснила, опять не глядя: «Закончите свой отчет, составите бизнес-план на следующий квартал, я проверю, и тогда пожалуйста». Савва кивнул и отошел, оставив заявление у нее на столе. Нельзя разбрасываться хорошими специалистами, но ведь он сам захотел уйти. Её тоже начальство по головке не погладит. Скажут, зарплату надо было прибавить, или премию выписать. Такого специалиста сразу схватят в любой фирме.

Примерно так Флоре начальник и сказал. Пришлось опустить глаза и беспомощно пожать плечами. Мол, ее вины нет. Человек ищет, где лучше. Наверно, он нашел. «Кажется, он женится и в другой город переезжает», — соврала Флора, совсем неожиданно для себя.

Дни стали пролетать очень быстро. Флора смотрела на большой календарь на своем столе и глазами считала… С Саввой они ни разу не разговаривали, повода для бесед не было. Он усидчиво корпел над бизнес-планом, и только раз подошел к ней уточнить кое-что. Заявление лежало под ее бумагами. Когда наступил последний день, вернее, последнее утро, Флора, придя на работу, увидела на своем столе большой букет цветов в «переходящей» для поздравлений сотрудников вазе. Очень красивый букет белых и розовых хризантем, а в середине возвышалась чудная желтая роза. Пока она рассматривала цветы, комната за ее спиной наполнялась шумом, возгласами… Флора прошла мимо сотрудников, ни на кого не глядя, поднялась по лестнице к начальнику и попросила день отдыха, по поводу плохого самочувствия. Заодно передала заявление Саввы. Наводя перед уходом порядок на столе — ну да, срочно понадобилось, мало ли, что бумажка к бумажке сложена, а папка вот не на месте — Флора столкнула вазу, та, покачнувшись, словно колеблясь — упасть-не упасть — грохнулась на пол. Флора, не оглядываясь, с язвительной усмешкой на губах, которая отчего-то больше была похожа на страдальческую гримасу, но этого никто не увидел, потому что Флора уже захлопнула за собой дверь.

Флора гуляла по аллее ближайшего к работе сквера, и ей никуда не хотелось — ни домой, ни в магазины — коль уж выдалось свободное время, почему бы не пройтись, костюмчик новый поискать, и сапожки нужны, осень вот-вот… Ей абсолютно ничего не было нужно сейчас. Ничего и никого…

В конце длинной аллеи показался мужчина… В опущенной руке он держал букет. Что-то в его облике показалось Флоре знакомое… Она заметалась по аллее, не зная куда уйти, где спрятаться. Села на скамейку и сидела, низко опустив голову, рассматривая свои туфли. Мужские ботинки, на миг запнувшись, прошли мимо… Флора глянула вслед — ну да, конечно… Злые слезы ущипнули глаза.

Тут Флора увидела букет, лежащий рядом на скамейке. Выбросить… Она потянулась к букету, взяла в руки… уткнулась лицом. Цветы пахли свежестью и еще чем-то знакомым, едва уловимым, сладковатым. Она не знала, что ей делать с этим цветами, что ей делать с разбитой жизнью, что ей делать с ушедшим мужчиной, который больше никогда не встретится.

Флора услышала шаги и подняла заплаканное лицо… «Скажите, — спросил мужчина, мы ведь никогда с вами раньше не встречались?»

«Нет», — твердо сказала Флора.

«Ну и хорошо, — с облегчением произнес мужчина. — Значит, у нас всё впереди»

Флора резко встала, букет, будто сам собой, выпал у нее из рук, она оттолкнула его ногой и пошла по аллее быстрым шагом. Она слышала за спиной шаги, но не оглянулась. В одну воду не войдешь дважды… но это неправда. Войти можно, но вода уже будет другая.

Всё началось в песочнице. Она не хотела ссориться с этим мальчиком с большой родинкой на лбу, но так получилось. У него была красная лопатка и красные грабельки, а у нее только маленькое синее ведерко, совсем маленькое и старое, с одной стороны дужка вчера обломилась. Но набирать песок можно было, если положить ведерко на бок и загребать им. А у него и лопатка и грабельки.

— Дай! — сказала она громко и потянула к себе красную лопатку, косясь на валяющиеся в песке грабельки. Он вцепился в деревянную ручку и попытался пнуть девочку ногой. Она оттолкнула его, и в следующую секунду они покатились вместе по песку, то она сверху, то он. Её няня с трудом разняла их, и увела девочку домой. Уходя, та оглянулась и крикнула: «Дурак!», а он показал ей язык. На другой день папа купил девочке новое синее ведерко. Но это был последний подарок, который он ей сделал.