Римма Глебова - Хроники Любви

— Атон недавно пил из бутылки воду и половину с наслаждением вылил на себя, вода облила этот кругляш, и теперь он мокро блестел в руке. Он разглядывал «круглое изделие из неизвестного металла», как обычно говорят археологи и сыщики, пока не исследуют найденный предмет со всей тщательностью, потер пальцами, всмотрелся: явно не простая железка, а монета, с довольно выпуклым изображением на одной стороне.

Атон вылез наверх, почистил монету специальной кисточкой, промыл в растворе, растворяющем любую грязь, протер чистой тряпочкой. Монета, без сомнения, была золотой, одна сторона сильно стерлась, а на другой Атон увидел почти четкое изображение женского профиля. Конечно, он узнал его. Для этого археологом быть совсем не обязательно. В последние годы, нет — в последние десятки лет монеты, броши, подвески, серьги и настенные картинки с этим женским профилем штамповались в несметных количествах по всему миру. Но у него в руках не штамповка, не дешевая поделка, у него в руках раритет, подлинный артефакт — Атон в этом был уверен. Не зря же ему не хотелось покидать это место, хотя давно пора было уйти, ведь кроме нескольких, не имеющих ценности обломков простых амфор, он ничего тут не нашел. Ну, значит он тоже везучий! Профессор нашел похожую на нее статуэтку, а он монету с ее лицом!

Атон, счастливо улыбаясь, промыл монету еще раз, уже в другом, специальном растворе для золотых изделий и снова тщательно протер. Корона заблестела, лицо ожило, стали ясно видны небольшой прямой нос, удлиненный к виску глаз и даже крошечное ухо. Атон знал, что уши у нее были оттопыренные, но здесь, в профиле, конечно, этого не было видно. В музее Египта в Берлине Атон видел все лицо, всю голову с короной, он мог обходить кругом и изучать эту голову из песчаника сколько угодно раз. Да, она не похожа ни на одну известную женщину в мире… Повторить такое лицо природа не в состоянии. Оно идеал женственности, оно вне времени, вне обычной жизни. Атон много читал о происхождении и сложной жизни этой необыкновенной женщины. И каждая новая прочтенная им статья, как правило, резко отличалась от предыдущей. То она представлялась мягкой к подданным и любящей супруга женщиной, то жестокой к своему народу и чрезмерно сластолюбивой.

В одном исследователи были единодушны — ее лицо необыкновенно. Атон был полностью с этим согласен. Как и с тем, что знание о ее лице черпается человечеством только из высеченных в камне плоских изображений, и еще из найденных в одной древнейшей мастерской нескольких скульптурных головок и статуэток разной величины и раскраски. Там еще обнаружили среди обломков камней незаконченные статуи и гипсовые маски. Также был найден в мастерской фрагмент шкатулки с надписью «Хвалимый царем скульптор Тутмес» и полузасыпанная песком прекрасная головка с синей короной. После многих приключений она оказалась в Берлинском музее, где Атон и имел счастье ею любоваться.

Этот хвалимый царем скульптор Тутмес гениально изваял в камне чудное лицо: высокие скулы, тонкий нос, слегка изогнутую вперед стройную шею, миндалевидные глаза с тяжелыми веками, чуть улыбающиеся в нежном изгибе выпуклые губы.

Сейчас именно эти черты, хотя и не столь четкие, Атон видел на найденной монете.

Атон зажал монету в руке и пошел к палаточному лагерю. По пути он несколько раз останавливался, разжимал ладонь и подолгу смотрел на нее. Перед своей палаткой он застыл, потом круто повернулся и зашагал назад. Ее коронуведь до сих пор никто не нашел, как никто не нашел и ее тела. А вдруг именно ему суждено, вдруг именно ему повезет.

АМЕНХОТЕПбеспокойно ходил по богато украшенному мраморными скульптурами, роскошными кушетками ткаными гобеленами залу и иногда поглядывал в сторону тяжелого полога, закрывающего вход. Мысли о ближайшем будущем одолевали фараона. Месяц назад, следуя совету супруги Тии, отправил он ненасытным хеттам несколько сундуков с золотом, драгоценными кубками и чашами, и множество серебряных изделий и еще разной разности. Он устал с хеттами воевать, и Тия уже давно выражала недовольство его действиями как военачальника.

Народ тоже устал от войн, обнищал от непомерных поборов в пользу войска. Передохнуть надо, сил набраться. Лет пять не воевать, а еще лучше десять. Дорогие подарки приняты, может, проклятые хетты надолго успокоятся. Вот, прислали в ответ слоновую кость, благовония и дорогие умащения, и еще пять коробов расписных тканей, а к ним в придачу красивую девчонку. Не просто ведь девчонка — наследница знатного племени, принцесса по рождению своему. Но таких принцесс у хеттов десятка два. Вот и прислали одну с подарками дорогими… и с намеком, конечно. Аменхотеп намек понял — хетты породниться хотят. В таком случае — впереди долгий мир.

Хотя, злым и коварным хеттам доверять нельзя. Сегодня породниться, завтра снова воевать. Девчонка — уже сейчас видно — подрастет и первейшей красавицей станет, если не всего мира, то всего Египта. А пока — готовая подружка наследнику, он хоть и младше девчонки на три года, да ничего, несмотря на слабость здоровья, живой и смышленый, как раз и привыкнет к ней, пока в силенку войдет. Тем и род царский продлится. И Тия уже согласие благосклонно выразила.

Как эта девчонка вчера поглядела на наследника — свысока да с усмешкой язвительной. Что ж, не красавец, уродлив даже лицом и телом нездоров, падучая временами одолевает, хотя подвижен и умен не по годам. Да зачем мужчине и будущему фараону красавцем быть, другим местом наследников рода творят, и в том месте красоты без нужды.

Аменхотеп улыбнулся. И вернулся мыслями к недавней первой встрече будущих супругов — что они станут супругами, в этом у него сомнения не было. Сам бы взял ее к себе в гарем, тринадцать лет — почти созрела, но хетты обидеться могут, не в гарем послали, а с большим прицелом, и гонцы почти прямо сказали об этом, да и сыну нужна невеста знатного происхождения, и эта красивая принцесса Тадучена как раз годится. Подвел он их тогда друг к дружке и, не обращая внимание на высокомерное лицо девчонки, сказал строго:

— Эхнатон, вот твоя невеста, через три года поженитесь. А сейчас идите… поиграйте вместе, — добавил он уже помягче.

Названная невеста молча разглядывала потупившегося будущего фараона. А когда он, злясь, решительно глянул на нее, старый Аменхотеп увидел, что усмешка ее пропала, глаза потеплели, она взяла мальчика за руку, и они молча вышли в боковые двери — на площадку с деревянными каруселями, качающимися конями, большими коробками с детскими саблями и другими забавами, и плавающими в обширном бассейне расписными игрушечными ладьями. Аменхотеп одобрительно кивнул. Боевая девчонка. Ему доложили, что она, сразу по прибытии, облазила весь дворец и изучила все входы и выходы. Достойная супруга решительному и любознательному, несмотря на нездоровье, наследнику будет. Вот вера ее другая, солнцепоклонничество это странное у ее племени, и никаких других богов. Но… может, вера в единого Бога и нужна теперь Египту.