Ноэль Реваз - Эфина

Время от времени, когда Эфине становится скучно и тоскливо, когда сына нет дома и ей не нужно готовить обед, она открывает обувные коробки, где лежат неразобранные письма, и прочитывает три или четыре сразу. Иногда расстраивается, в другие дни — смеется. Она смотрит в пустоту, она не понимает, нет, она не понимает, что случилось с Т. Они ведь были в той комнате. И занимались любовью. Или чем-то, что ее заменяло. Большие руки этого мужчины лежали на ее бедрах. Она не понимает, как все это могло получаться между стенками холодильника, и мысль о Т. в этот вечер переворачивает ей душу. Неужели она привязана к мужчине, в котором нет ничего реального? Неужели она его придумала? Устав от мыслей, она решается сделать то, чего хотела избежать. Написать еще одно послание. Встретиться в последний раз с Т. — утром, отдохнув и выспавшись, при холодном освещении нейтрального места по ее выбору, нейтрального и чистого, она посмотрит на этого мужчину, выслушает его и непредвзято, по трезвом размышлении, решит, тот ли Т. человек, за которого она его принимает, или на нее нашло ослепление.

Написать письмо не так-то просто. Эфина — гордая женщина, и она не забыла последнюю снисходительно-высокомерную записку Т. Дорогой мсье, пишет она и тут же меняет обращение на другое: дорогой Т. Вы удивитесь, снова получив от меня письмо. Должна признаться, что я и сама удивлена. Но дело в том, что я хочу поговорить с вами в последний раз. Возможно, у вас нет такого желания, тогда не смею настаивать. Но может быть, вы все-таки окажете мне любезность и придете в «Гран Кафе Шимери» в четверг, в десять утра. Надолго я вас не задержу. В надежде на ответ, искренне ваша, Эфина.

Она звонит в театр, и ей дают адрес. Она отправляет письмо, но, на ее беду, Т. в очередной раз в «отсутствии», да он и не читает свою почту, и его подруга выбрасывает конверт. Т. время от времени получает письма от поклонниц, но они его не волнуют. Эфина ждет ответа. Проходит среда, потом четверг, а письма в ящике все нет. Она решает отправиться в кафе. Ждет до одиннадцати. Т. не приходит.

Вернувшись домой, она пишет: мсье, я знаю, что вы необязательны, но ради старой дружбы (возьмите это слово в кавычки) могли бы мне ответить. Я напрасно прождала вас. Заранее благодарю за прочтение этого письма. Эфина.

Случается так, что Т. в этот день возвращается и видит письмо в руке у подруги. Начинается допрос с пристрастием. Кто такая мадам Эфина? Какого рода дружба их связывает и почему Т. ничего о ней не рассказывал? Почему эта дама назначила ему встречу? Т. не знает, он читает письмо, он говорит, что это недоразумение и что он ответит этой даме.

Он берет блокнот: дорогая Эфина, Я только что прочел ваше письмо. И понял, что вы ждали меня где-то, куда я не пришел. Я вернулся с зарубежных гастролей, поэтому ваше приглашение до меня не дошло. Поверьте, что это именно так, в противном случае я бы непременно извинился и сообщил, что занят. В прошлом в наших отношениях бывали непростые, даже спорные моменты, но можете быть уверены, что я человек честный и неблагодарностью не отличаюсь. С дружескими чувствами, Т.

Эфина смягчается, прочитав эти слова. Дорогой мсье Т., пишет она, я назначала вам свидание в «Гран Кафе Шимери». Надеюсь, вы сможете прийти в следующий четверг, в десять часов. Мне нужно кое о чем вас спросить, потом я вас больше не побеспокою. Искренне ваша, Эфина.

Эфина выбирает столик на свету, самый дальний от двери и стойки. Напротив нет другого столика, а два растения в горшке создают иллюзию ширмы. Она садится лицом к двери. Нет, лучше пересесть, пусть Т. будет на свету. Нет, так ей будет плохо видно его лицо, он окажется спиной к окну. Она снова пересаживается. Она надела брюки и блузку с вырезом. Накрасилась несильно, надеясь, что Т. это оценит. Душиться не стала, не хотела, чтобы Т. подумал, будто она его завлекает. У нее совсем другая цель, ей не до соблазнения. Но она все-таки достает пудреницу и проверяет, как выглядит. Веки. Скулы. Голубые тени наложены безупречно, щеки слегка розовеют. Она сидит напротив часов и следит за стрелками. Тридцать минут опоздания — для нормального человека это много и ничто для такого, как Т. Он, конечно, не станет извиняться, когда придет, слово «опоздание» не из его лексикона. Стрелки движутся, Т. опаздывает уже на пятьдесят минут. Посетителей стало больше, официант приносит вторую чашку кофе. Эфине нужно в туалет, но она не решается выйти — боится пропустить Т.: если он не увидит ее за столиком, может развернуться и уйти. Он может ее не заметить, и она не сводит глаз с двери, готовясь помахать ему рукой и даже крикнуть: Т., хотя терпеть не может привлекать к себе внимание. Она переводит взгляд с двери на часы. Т., скорее всего, не придет. Эфина принимает решение: если в одиннадцать Т. все еще не будет, она встанет, сходит в туалет, расплатится и конец. В одиннадцать она встанет. Не будет ждать ни секунды дольше. Стрелка дрожит и передвигается на одиннадцать. Разочарованная Эфина встает. Идет между столиками. В этот момент появляется Т., на него смотрят. У него длинные седеющие волосы. Он в плаще и шляпе. Он грузный, сутулый, он произносит глубоким голосом «Эфина» — и этот голос звучит как со сцены. Он рассыпается в извинениях за опоздание, его слова напоминают реплику из пьесы. Эфина ведет его к столику. Она спрашивает себя, видит ли ее Т. Оценил ли он, как она выглядит. Понимает ли, что она сидит напротив него на банкетке. Он говорит, говорит, он весел, рассказывает всякие истории и не может остановиться. Не человек — глыба. Он задает вопросы, но не ждет ответов. Эфине с трудом удается вставить слово: как мило, что вы пришли. Она спрашивает себя, откуда этот запах — от Т. или от горшка с цветком. Т. умолкает и внимательно смотрит на нее. Если бы он снял шляпу, она могла бы лучше разглядеть его лицо, но попросить об этом не решается. С Т. никогда не знаешь, что он улавливает из разговора. Слушая поток извергаемых им речей, невольно задаешься вопросом, реагирует ли он на окружающий мир. Когда Т. спокоен, кажется, что он укрылся за каменной стеной. Она говорит, обращаясь к этой стене. Она испытывает робость. Маленькие глазки Т. изучают ее, но она не знает, о чем он думает, здесь ли он и понимает ли, что происходит. Эфина собирается с духом и произносит заранее заготовленные слова: она сожалеет о случившемся. Возможно, произошло недоразумение. Или много лет назад между ними действительно что-то было. Т. не отвечает, и Эфина вынуждена продолжать. Она этого не предвидела. Она думала, что все пройдет спокойно, без эмоций. Что в разговоре ни один из них не упрекнет другого. Не покажет, что чувствует, не прослезится. Что Т. не накроет ее руку своей. У Т. широкая теплая ладонь. Эфина смеется. Она говорит — все начинается сызнова, и Т. улыбается, и все действительно повторяется. Их руки лежат на столе и затевают игру. Эфина предупреждает, что больше в гостиницу не пойдет, а Т. отшучивается и говорит, что тоже туда не собирается, у них платонические отношения, он наклоняется и целует ее губы. Эфина улыбается, и Т. отодвигается. Эфина в плену запаха и губ Т. Дело принимает не совсем платонический оборот. Широкая рука Т. обнимает Эфину за плечи, и она думает, что должна чувствовать отвращение — из-за плаща. Но нет — ей нравится. Жирные грязные пряди волос Т. касаются ее щеки, Т. с кряхтением поднимается и садится рядом с Эфиной. Она прижимается к нему. Она чувствует его запах, и смеется, и не может остановиться, а Т. шепчет ей на ушко детские любовные словечки. Губы Т. то и дело касаются ее шеи. Мочек ушей. Неловкий и милый жест. Его широкие ладони удерживают ее руки, она чувствует себя пленницей. Не может сделать ни одного движения. Она опутана и очарована. Правое бедро Т. наваливается на ее ноги. Оно тяжелое, но она не осмеливается протестовать. Т. отдавил ей ноги. Его руки шарят по ее телу. Он не слишком ловкий, но она довольна, она снова при нем, снова с ним. Т. бормочет слова, которые она никак не может разобрать, он делает это намеренно, ему стыдно, он знает, что не должен так говорить. Он возбудился, он хочет уйти, найти место, где они могли бы пообжиматься. Эфина зовет официанта и платит по счету. Они торопятся на выход, как распалившиеся юнцы. Т. зажимает Эфину в укромном уголке и засовывает язык ей в рот. Язык у Т. клейкий, как улитка. Он тяжело наваливается на нее всем телом и мнет ладонями ее ягодицы. Он энергично трется о промежность Эфины, уткнувшись носом ей в шею, его потная щека прижимается к ее лбу, с ума сойти, до чего обильно может потеть мужчина. Какая-то женщина смотрит на них. Мочевой пузырь Эфины сейчас лопнет, ей немедленно нужно в туалет. Т. прижимается к Эфине, но ее желание остыло. Лучше бы они сели и поговорили, но Т. не успокаивается, он не знает, как со всем этим развязаться, то, что на миг вернулось, снова от них ускользнуло. Наконец он отстраняется от Эфины. Поправляет шляпу. Ей кажется, что он разозлился, она пугается и берет Т. за руку. Он уставился на свои ботинки и не поднимает глаз. Она пытается шутить, но Т. не настроен на веселье. Он торопится. Ему пора. Он уже опаздывает. Он не должен опоздать, это важно. Ему в эту сторону. В последний момент Эфина вдруг говорит: надеюсь, вы больше не станете писать ваших «особенных» писем. Т. в ответ смеется и сжимает Эфину в объятиях.