Лиза Эдвардс - Пес по имени Бу

Для того, что я задумала для Бу, таких щенячьих подготовительных занятий было явно недостаточно. Он нуждался в чем-то подобном курсу воспитания и дрессировки для взрослых собак, только ориентированном на его возраст.

Я обсуждала свои планы насчет Бу с одной из коллег, помогавшей в рамках нашей организации проводить занятия по подготовке собак-поводырей, и она предложила ввести его в такую группу Это идеально соответствовало моей задумке, потому что занятия включали обучение командам и навыкам общения, но также приучали собак спокойно реагировать на разнообразные раздражители, способные отвлекать их внимание во время работы: странные поверхности, необычные люди, неожиданные звуки, да все, что угодно! Собаки, обученные сохранять спокойствие и веселое расположение духа при встрече с чем-то пугающим, способны работать гораздо эффективнее. Все наши животные переходят к специализированной подготовке только после обучения базовым навыкам. К примеру, собаки, используемые в терапии, усваивают принципы поведения во время визитов к больным людям, а служебные собаки обучаются специфическим навыкам.

Мы уже начали работать над командами «Сидеть!», «Лежать!», «Жди!», учиться ходить на поводке и осваивать некоторые другие навыки. Бу был не самым способным учеником в том, что касалось гигиены, — над приобретением этой привычки мы все еще продолжали трудиться. Но — когда мы работали вдвоем — он как будто понимал, что означает «Сидеть!», «Лежать!» и «Жди!». Впрочем, если во время занятия рядом с нами оказывались Данте или Аттикус, я как будто исчезала из его поля зрения. В конце января 2001 года Бу выглядел понятливой и общительной собакой, хотя его внимание легко рассеивалось, а проситься на улицу, чтобы сходить в туалет, он до сих пор не научился. Я с нетерпением ожидала, когда Бу начнет посещать занятия и учиться тому, что позволит ему в дальнейшем помогать Чаку. Это также предоставило бы нам возможность осваивать фундаментальные навыки и принципы общения за пределами нашего дома, в чем и нуждался Бу.

Все это было бы именно так, если бы я смогла доставить Бу на занятия в хорошем расположении духа. Он любил работать, но ненавидел мой грузовик. Это была старая модель, в которой скорости переключались вручную. Когда я разгонялась до сорока миль в час и выше, в кабине поднимался загадочный ветер, а коробка скоростей при переключении издавала странные звуки. Если честно, я поражалась всякий раз, когда грузовичку удавалось пройти техосмотр. У Бу в этом «чудовище» было лишь две возможности: ехать на полу (ближе к странным звукам, чего он терпеть не мог) или на сиденье рядом со мной (ближе к загадочному ветру, который он также ненавидел). И тот, и другой вариант обеспечивал мне наличие перепуганной собачонки, мечущейся по кабине и всеми доступными способами демонстрирующей, как ей страшно.

Каждый раз, когда мы отправлялись на занятия, я утешала себя надеждой, что именно на этой неделе мой пес полюбит и грузовик, и тренировки. Я надеялась, что вот сейчас он начнет учиться быстро и радостно, осваивая навыки, необходимые ему, чтобы помочь Чаку. Но каждую неделю Бу, поскуливая, метался по крошечной кабине на протяжении всех сорока пяти минут поездки. Я ему даже пела (многие собаки любят музыку, а Бу был большим поклонником группы «АББА»).

— Water-Boo… — пела я вместо привычного «Waterloo».

Я всячески пыталась его развеселить и умоляла его волшебным образом утихомириться, надеясь, что он все-таки поймет важность своей будущей работы.

Однажды я исполнила ему уже половину какой-то песни, как вдруг поняла, что эти занятия угрожают лишить нас обоих жизни. Выезд на оживленное четырехполосное шоссе всегда приводил к тому, что Бу по руке взбирался мне на голову, стараясь любым способом дистанцироваться от пугающе громких огромных железок, грозящих налететь на страшную металлическую коробку, в которую заточили его самого. К тому времени, как мы подъезжали к школе, Бу был вне себя от переживаний, впрочем, как и я.

Стресс и волнение привели к тому, что, когда мы прибыли на первое занятие, мне пришлось едва ли не силой затаскивать Бу в зал, где собаки работали в атмосфере почти военной дисциплины. Бу нуждался в общении с другими щенками. Он до сих пор понимал собак лучше, чем некоторых людей. Эти щенки предлагали ему нечто знакомое в новой и пугающей обстановке.

— Бу, Бу, Бу! — позвала я.

Никакой реакции. Дома этого хватило бы, чтобы он обернулся и примчался на мой громкий и такой привычный зов. Но только не здесь. Зато мне удалось привлечь к себе внимание всех остальных собак и людей. Раздосадованные хендлеры прилагали все усилия, чтобы заново усадить своих похожих на маленьких солдат щенков, и пытались игнорировать эксцентричное представление, которое устроили им мы с Бу.

Я предприняла еще одну попытку.

— Бу, игрушка, давай поиграем!

Я долго пищала специальной игрушкой, которую всегда носила в карманчике для поощрений. Ноль эмоций. Бу увлеченно носился вокруг других собак, представлявших для него куда больший интерес, чем я. При этом все эти собаки не сводили глаз с меня, наверное, надеясь, что игрушка Бу достанется им. Я уже слышала приглушенные недовольные возгласы других хендлеров, пытавшихся отвлечь внимание своих питомцев от моих выходок.

Я начала издавать различные звуки. Я имитировала лошадиное ржание и куриное кудахтанье, еще больше укрепляя присутствующих в классе людей во мнении, что я абсолютно безумна. Не обращая на меня внимания, глупыш Бу скакал вокруг ближайшего к нам щенка.

— Прошу прощения, — обратилась я ко всем сразу, издав смешок и надеясь на то, что мне удалось скрыть вздымающееся в моей груди отчаяние. — Он просто перевозбудился.

В этот момент прыжки Бу привели к тому, что из моей руки и дрессировочного кармана высыпались все угощения и поощрения. Теперь эти обожающие покушать лабрадоры были так же заинтересованы в Бу или, во всяком случае, в рассыпанном вокруг него печенье, как сам Бу был заинтересован в них. Некоторые из хендлеров попытались вежливо отойти в сторону от смутьяна, но все остальные даже не пытались скрыть возмущения мной и моей шавкой.

Пока я пыталась объяснить причины такого поведения моего пса, Бу бессовестно заигрывал с другими животными, издавая все до единого звуки, которые только способна издать собака. Он совершал безумные прыжки на другом конце туго натянутого поводка, будучи не в состоянии успокоиться или сосредоточиться на мне. Мне было ясно, что ему уже трудно дышать из-за давления на горло, поэтому я сделала шаг к нему, продолжая натягивать поводок и не позволяя двинуться дальше. Оказавшись рядом, я сунула пальцы одной руки ему под ошейник, а второй рукой обхватила его грудную клетку. Убедившись, что он уже никуда меня не тянет, я усадила его на пол. Бу продолжал издавать странные обезьяньи звуки, но по крайней мере был неподвижен. Я не люблю усаживать собак силой и никогда не рекомендую этого своим клиентам. Это неэффективный и ненадежный способ научить собаку выполнять команду «Сидеть!», зато он дает ей понять, что вы обладаете силой, а у нее есть две возможности — подчиниться или дать отпор. Но сейчас у меня просто не было выбора: если бы пес не угомонился, нас просто вышвырнули бы из класса.