Лиза Эдвардс - Пес по имени Бу

С каждым годом все большее число экспертов осознает, насколько эффективной может быть помощь животных людям, пытающимся справиться с эмоциональными травмами. Животные могут работать с детьми, которые готовятся дать показания на родителей в делах о насилии над ними, оказывать успокаивающее воздействие на психику готовящихся к экзаменам студентов, утешать раковых больных, проходящих химиотерапию, и выступать помощниками психотерапевтов, которые работают с пациентами, страдающими посттравматическим стрессовым расстройством. Исследования, проведенные в 2008 году, показали, что после того, как пациенты с психическими расстройствами начали общаться с собаками, 84 % из них сообщили, что их состояние улучшилось, а 66 % снизили количество употребляемых лекарств. Но в 2001 году, веря в то, что собаки могут оказать помощь родственникам жертв теракта 11 сентября и работающим на месте трагедии спасателям, мы опирались лишь на опыт таких первопроходцев как Синди Эхлерс да еще несколько других человек.

В течение ближайших дней мы договорились о сотрудничестве с организациями, занимающимися тем же, чем мы, и частными лицами, такими как Лиз Тил — мой самый первый эксперт и руководитель. Все мы знали, на что способны наши собаки в минуты чужого горя и эмоционального смятения. Мы видели, какую помощь они оказывают во время наших регулярных визитов в дома для престарелых, больницы, психиатрические клиники, детские онкологические центры и другие подобные учреждения. Мы рвались в бой, несмотря на пестроту и разнородность наших рядов, напоминающих батальон, собранный из членов вязального кружка и летчиков-истребителей.

Как только город объявил о создании Центра семейной помощи, у нас появился пункт назначения. В этом центре Красный Крест совместно с другими государственными и частными организациями намеревался оказывать поддержку семьям и близким людей, погибших в башнях-близнецах и самолетах, которые в них врезались. Это превосходное решение позволило собрать в одном месте всех тех, кто был способен помогать людям, пережившим трагедию. Родственники могли обращаться в этот центр за помощью в поиске пропавших. Если поиски оканчивались печально, что, к сожалению, происходило слишком часто, людям требовалось содействие в получении свидетельств о смерти, страховых выплат и иной социальной помощи. Помимо чисто практических услуг, все пострадавшие нуждались в эмоциональной поддержке. Кому-то не с кем было поговорить, кто-то искал людей, способных поговорить с их детьми, кому-то требовалась непрерывная помощь. Мы подозревали, что это событие может обернуться своего рода психологической черной дырой вселенского масштаба. Одновременно мы не сомневались в том, что наши собаки способны удержать многих от погружения в бездонную депрессию и помочь им адаптироваться в их изменившемся мире.

Центру семейной помощи предстояло иметь дело с таким горем, гневом, обездоленностью и смятением, что мы понимали — для создания эффективных команд нам требуется специализированная помощь. Мало кто из нас готовил своих собак к таким всплескам эмоций, которые ожидали нас в этом центре. Инструкторы должны были четко осознавать собственные возможности, чтобы не перегореть, помогая своим собакам справиться с теми эмоциями, которые им предстояло поглощать. Собаки подобны эмоциональным губкам, и инструкторы должны были проложить им путь через глубокие воды человеческого горя, чтобы нашим животным хватило сил оказать помощь, обычно оказываемую профессиональными психотерапевтами.

Мы попросили Лиз Тил и Морин Фредриксон помочь нам понять, с чем могут столкнуться наши собаки в подобной работе и как их должны поддерживать инструкторы. Как Лиз, так и Морин были вовлечены в работу Организации по оказанию психологической помощи с участием животных с момента ее основания. Они помогали разрабатывать принципы ее деятельности и совершенствовать сам процесс психотерапевтических посещений. К следующему после 11 сентября воскресенью комната, в которой работали Лиз и Морин, была до отказа набита инструкторами, стремящимися облегчить последствия трагедии. Мы собирались помогать родственникам, утратившим близких, и спасателям, переживающим эмоциональное истощение от постоянного контакта с горем и смертью. У всех глаза были на мокром месте, когда Лиз рассказала нам ту историю. Она хотела донести до нас мысль о том, что собаки зачастую лучше нас, людей, знают, что необходимо страдающему человеку.

Утром 11 сентября Лиз выгуливала свою собаку в прекрасном ухоженном парке в северном Манхэттене, где и находились башни-близнецы. В это изумительное солнечное утро ранней осени, которое она проводила со своим прелестным кавалер-кинг-чарльз-спаниелем Анни, Лиз ничего не знала о происходящих в нескольких милях к югу событиях. Проходя мимо сидящего на парковой скамье пожилого мужчины, она заметила, что тот склонился над чем-то, похожим на старый транзисторный приемник. Не обратив на это особого внимания, Лиз хотела пройти мимо, но у Анни имелось на этот счет свое мнение. Маленькая четырнадцатифунтовая собачка настойчиво тянула ее к мужчине на скамье. Лиз не понимала, что могло вызвать столь аномальное поведение ее обычно покладистой Анни. Впрочем, годы работы с различными животными научили ее доверять их инстинкту, поэтому она позволила собаке подвести себя к старику. Милый маленький спаниель одним ловким движением запрыгнул на скамью и прижался к мужчине, который так же спонтанно обхватил миниатюрную собачку обеими руками. Прижав к себе животное, он неожиданно заплакал. По-прежнему будучи в неведении относительно того, что происходит, Лиз присела рядом с незнакомцем. Он продолжал обнимать Анни и плакать, уткнувшись лицом в шелковистую шерстку терпеливого маленького создания.

Понимание приходило к Лиз ужасающими скачками. Сначала она заметила татуировку на руке мужчины. Это было многозначное число. Что могло вызвать такие горькие слезы у этого человека, прошедшего нацистские лагеря смерти? — спрашивала она себя. Возможно, он понес какую-то потерю? Возможно, сегодня день какой-то значимой для него одного годовщины? День его освобождения из лагеря? День рождения утраченной любимой? Лиз не могла ни о чем его расспрашивать, и ей оставалось только ждать, пока он немного успокоится. Как будто в ответ на незаданные ею вопросы, мужчина добавил звук в приемнике и протянул его Лиз, чтобы она сама услышала объяснение горю, которое он изливал в шерстку Анни. Они вдвоем сидели на скамье и плакали над этой трагедией и над трагедиями прошлого, пока Анни делала все, что было в ее силах, отдавая им лучшее из того, что только может существовать в отношениях между людьми и животными.