Лиза Эдвардс - Пес по имени Бу

Слушая историю Лиз, я спрашивала себя, действительно ли Данте подходит для работы в Центре семейной помощи. Я разрывалась, осознавая, что мой исполненный кипучей энергии пес сможет многим помочь, однако не будет ли его жизнерадостность неуместной? Возможно, для данной деятельности нужна более кроткая собака, а не этот чудик, сначала облизывающий страдальца длиннющим языком и лишь затем переходящий к «расспросам»? Несмотря на сохраняющуюся работоспособность, ему было уже шесть лет, и его все больше мучила дисплазия тазобедренного сустава. Он, конечно, безропотно стал бы преодолевать вместе со мной расстояние в шестьдесят с лишним миль, отделяющее нас от Центра семейной помощи, но собаки с проблемами суставов плохо переносят длительные поездки в автомобиле. Повороты, торможения и остановки заставляют их балансировать, что создает чрезмерную нагрузку на суставы. Я уже неоднократно замечала, как неловко он порой двигается, и не могла подвергать его дополнительным страданиям. Поэтому я отказалась от идеи привлечь его к посещениям центра.

Собаки известны своей способностью терпеть небольшую и умеренную боль, поэтому порой бывает трудно определить момент, когда у них что-то болит. Мы все видели, как наши собаки с разгона врезаются головой в журнальный столик или другой твердый предмет, что не мешает им продолжать свою беготню. Случись такое с человеком, он немедленно разразился бы жалобами или проклятиями и, уж во всяком случае, на некоторое время приостановил бы свою деятельность. Некоторые люди воспринимают стоическую собачью реакцию на боль как позволение использовать жесткие методы дрессировки. Поскольку они не ощущают боли, значит, не страдают — такая логика свойственна многим. Но реальность такова, что собаки чувствуют все. Существуют стандартные, легко определяемые химические реакции на боль. Возможно, собаки более терпеливы, чем люди, только потому, что, в отличие от них, не извлекают никакой выгоды из открытого проявления своих страданий. Собака, охотящаяся за обедом и в процессе этого получившая какую-то травму, не может позволить себе остановиться и начать жаловаться, потому что в этом случае обед может от нее ускользнуть. Если она хочет есть, то будет продолжать двигаться, а с болью разберется попозже. Инстинктивное поведение наших собак отличается от нашего. Если собака молчит, это необязательно означает, что у нее ничего не болит. Зато рычащая, лающая и ворчащая собака может так реагировать на испытываемую ею боль, а вовсе не защищать территорию или проявлять любую другую разновидность агрессии. Одним словом, собаку, испытывающую сильную боль или боль неустановленного происхождения, нельзя вынуждать работать. Это может привести к ошибкам, среди которых самой незначительной будет игнорирование клиента. Хуже того, собака может оскалить зубы, зарычать на незнакомого человека или даже укусить его.

Освободив Данте от работы, я отправилась в Центр семейной помощи в качестве руководителя команд, чтобы помочь Диане в координации наших усилий. В своем новом качестве я получила возможность наблюдать за тем, как вели себя собаки с приходящими в центр людьми. В мои обязанности входило сопровождать команду, состоящую из хендлера и его собаки, и оказывать ей поддержку. Если им было необходимо пробраться сквозь толпу, моей обязанностью было расчистить им путь. Если кто-то из клиентов пытался монополизировать команду, я должна была вмешаться и сообщить, что в собаке нуждается кто-то еще, но позже она обязательно вернется. Если с клиентом в этот момент происходило нечто, чего нельзя было прерывать, я должна была сообщить другим желающим, что команда задерживается. Мне также надо было постоянно быть начеку: просто удивительно, как некоторые люди, попав в стрессовую ситуацию, способны поступить с собакой.

Одним словом, работы в центре для меня хватало. Не успели мы войти, как нас уже обступили отчаянно нуждающиеся в помощи люди. Сотрудники Красного Креста, вынужденные оставить своих питомцев дома, жаждали внимания наших животных. Даже традиционно выдержанные военные полицейские, дежурящие у входа и в самом здании, и те потянулись к собакам.

— Ой, какой чудесный пес! — заметил один из них.

— У меня был точно такой же! — воскликнул второй. — Можно мне погладить вашего пса?

Одного их взгляда на собак хватило, чтобы эти крепкие мужчины стали ласковыми и сентиментальными.

Было очевидно, что сотрудникам центра помощь нужна точно так же, как и родственникам погибших. Я не смогла удержаться от улыбки, вспомнив, что нахожусь здесь благодаря моему случайному отравлению, которое и навело меня на мысль о возможностях собак. Выходило так, что в тот день писающий щенок Бу придал нам с Данте определенную траекторию движения.

Я успела лично убедиться в том, как важны эти собаки не только для родственников жертв трагедии, но и для сотрудников, и поэтому на все их просьбы позволить погладить собак я отвечала уверенным: «Гладьте на здоровье!» Наши хендлеры знали, что их работа начнется, как только они войдут в здание, потому что каждый, кого они встретят, будет нуждаться в дружеском контакте с животным. Всем, кто оказался в непосредственной близости к событиям 11 сентября, есть что рассказать. Для нас, явившихся в Центр семейной помощи в сопровождении собак, это рассказ о физически ощутимых переживаниях, окутывающих людей подобно тяжелой мокрой одежде, и о том, как общение с собаками немного облегчало их непосильную ношу. Безусловная любовь, которую дарят людям собаки, позволяет нам перед лицом трагедии видеть их чистоту и использовать их как губки для своего горя. Хотя они и не могут устранить проблему, зато могут подарить миг спокойствия. Мы дистанцируемся от окружающего хаоса, в результате чего наше кровяное давление нормализуется, а на сердце становится светлее. Дружелюбно настроенное животное позволяет гладить свою теплую шерсть, успокаивая и утешая нашу израненную душу.

Мы с Дианой также собирали отчеты команд о проделанной работе. Возможно, один из самых потрясающих отчетов — рассказ о работе самой Дианы и ее золотистого Хантера.

Через две недели после падения башен Диана с Хантером находились в детской комнате Центра семейной помощи, общаясь с Бобби, маленьким мальчиком, который до сих пор не произнес ни слова о своем погибшем отце. Мама Бобби и сотрудники центра вполне оправданно переживали за мальчугана. Когда Диана и Хантер вошли в комнату, Бобби что-то рисовал, но тут же отложил карандаши, чтобы подойти к прелестному, покрытому золотистой шерстью существу весом восемьдесят с лишним фунтов.

— Как его зовут? — спросил Бобби.