Лиза Эдвардс - Пес по имени Бу

Поскольку дома никаких детей не ожидалось, все, что мне оставалось, это попытаться воспитать Бу до такой степени, чтобы он смог, подобно Данте, наносить визиты людям, желающим пообщаться с собакой. В этом случае он получил бы беспрепятственный доступ к неограниченно большому количеству детей. Проблема заключалась в следующем: чтобы добиться этого, необходимо было сдать весьма серьезный экзамен. Мир не рождал еще двух таких разных собак, как Данте и Бу. Первый был наделен мощным интеллектом и обучался так быстро, что чаще всего я вообще не могла понять, кто кого учит. Но когда я занималась с Бу, мне казалось, что я пытаюсь сдвинуть с места железнодорожный вагон. Умный и склонный к эмпатии Данте порой превращался в настоящего клоуна и смешил пациентов, удерживая на задних лапах весь свой девяностофунтовый вес. Глядя на его вихляющее тело и развевающиеся уши, от смеха не мог удержаться никто. Но уже во время следующего визита он чувствовал, что от него требуется нечто совершенно иное, и пристально следил за мной, строго выполняя все команды. Бу, напротив, испытывал трудности с концентрацией внимания даже в отсутствие внешних раздражителей. Мне еще только предстояло узнать, способен ли он почувствовать потребности клиентов, является ли его сдержанная непринужденность проявлением эмпатии или же умственной отсталости.

У меня были причины для оптимизма, поскольку малыш Бу делал успехи, когда я занималась с ним и привозила его с собой на работу. Он также научился наконец делать все свои дела за пределами дома. Теперь он умел подавать нам сигналы о том, что ему необходимо выйти. Мне пришлось учить его этому дольше, чем любую другую собаку, и тем не менее этот опыт меня ободрил. Если Бу сумел освоить это, возможно, ему доступны и другие навыки, необходимые для собаки-психотерапевта.

Но, как и прежде, к моему оптимизму примешивалось беспокойство. Что, если Бу окажется более пугливым, чем среднестатистическая собака? Понимая, что ключом к успеху является как можно более полная социализация, я начала брать его с собой на работу еще чаще. Это позволило мне закрепить базовые навыки Бу и заставить его применять их во все более усложняющихся условиях. Закрепление — это проверка качества поведения собаки в различных условиях. Этот процесс не только упрочняет выработанные у нее модели поведения, но и позволяет животному обобщить свой опыт, распространив его на все возможные ситуации. Недостаточно, чтобы собака выполняла команду «Сидеть!» дома. Надо научить ее выполнять эту команду везде.

Процесс обобщения у собак происходит не так, как у людей. Если вы говорите ребенку, что 2 + 2 = 4, он воспроизведет это, куда бы он ни пошел и кто бы его об этом ни спросил. Если бы дети обучались так, как это делают собаки, их образование выглядело бы следующим образом:

День первый: 2 + 2 = 4.

День второй: 4 + 4 = 8.

День третий: полевые испытания! На парковке возле торгового центра — 2 + 2 = 4. В свечном магазине — 2 + 2 = 4. В мебельном магазине — 2 + 2 = 4. В продуктовой лавке — 2 + 2 = 4.

День четвертый: и снова полевые испытания! На парковке возле торгового центра — 4 + 4 = 8. То же самое в свечном магазине, затем в мебельном и наконец в продуктовой лавке.

День пятый: полевые испытания в другом торговом центре! На парковке — 2 + 2 = 4 и 4 + 4 = 8. Теперь в свечном магазине, мебельном и продуктовом этого торгового центра.

В общем, думаю, теперь вам все ясно. На это уходит уйма времени, но другого способа добиться того, чтобы команды выполнялись надежно и в любых условиях, не существует.

Благодаря открытию возможностей арахисового масла Бу наконец-то начал по-настоящему прогрессировать. До этого он садился по команде дома, но даже не слышал меня в классе. Теперь он выполнял эту команду в школе, между моими уроками, а иногда и в других местах! Еще больше меня радовало то, что, попадая в новое окружение и несколько раз лизнув масло, он начинал принимать и обычные угощения, с которыми было гораздо меньше проблем, чем с маслом. Благодаря этому я получила возможность воздействовать на Бу и добиваться от него желаемого поведения. Это приводило меня в восторг. Забавная штука — наши ожидания. Поначалу у меня был длинный список того, чему я хотела его научить, а теперь я чувствовала себя совершенно счастливой, если он выполнял команду «Сидеть!» при наличии отвлекающих факторов.

Хотя я с удовлетворением работала над поставленной перед Бу новой целью, всякий раз, когда я думала о том, что мне не удалось с его участием помочь Чаку, у меня обрывалось сердце. Никогда не забуду май 2002-го, когда Бу исполнилось полтора года. Мне позвонила сестра. Это напоминало сон, в котором кто-то знакомый появляется в совершенно необычной для себя ситуации. В строгом соответствии с требованиями этикета, установленными в семье Эдвардс, она коротко произнесла:

— Лиз, Чак умер.

Вот и все, не считая информации о похоронах.

Оставив Лоренса с мальчиками, я отправилась в Ломбард, как полагала, в последний раз в жизни. В другой ситуации я остановилась бы у Чака, но на этот раз это показалось мне неправильным. Сестра и ее муж, скрепя сердце, предоставили мне ночлег. Все еще пытаясь снискать ее расположение, перед поминальной службой я помогла им замульчировать грядки в саду, а после похорон угостила обедом в ресторане. Но как я ни старалась, в воздухе продолжала висеть глухая неприязнь.

Прежде чем уехать, я провела какое-то время с семьей брата. Его жена рассказала мне, что однажды, вернувшись с дочерью домой, она увидела, что Чак скончался, сидя перед телевизором, настроенным на канал с научно-фантастическими фильмами.

— В этом был весь Чак, — грустно улыбнулась она.

Мои руки покрылись мурашками. В тот самый день я не пошла на работу и провела его, глядя научно-фантастический канал и занимаясь шитьем. Моего брата не стало, но меня утешала мысль о том, что, когда он умер, мы, скорее всего, смотрели одну и ту же серию «Вавилона-5».

Потеря близкого человека перевернула весь мой мир, напомнив о том, что многое из того, что в жизни действительно важно, мы слишком часто отодвигаем на второй план. На похоронах Чака его жена вслух прочитала письмо, в котором брат рассказывал обо всем, что сделал бы, если бы ему не помешала болезнь. Он чаще обнимал бы дочь, снова посадил бы у себя в саду помидоры и смастерил бы кухонные шкафчики. Вернувшись домой после похорон, я подумала: Моя кухня лежит в руинах с того самого момента, как в доме появился Бу, а полуразрушенный шкафчик и вовсе стал его манежем. Если болезнь Чака подтолкнула меня к тому, что я поставила перед собой цель и устремилась к ней вместе с Бу, его смерть тоже способна вдохновить меня на новые достижения. Мы с Чаком увлекались научной фантастикой и столярным делом. Даже находясь за тысячи километров от брата, я провела его последние мгновения вместе с ним. Теперь я решила отдать дань уважения брату, смастерив новую кухню, тем самым направляя энергию горя в конструктивное русло. Я сделаю эту кухню, чего бы это мне ни стоило, — подумала я. Борясь с негативными переживаниями, я всегда стараюсь себя загрузить, поэтому, чтобы справиться с горем, я устремилась к работе над кухней и еще более рьяно занялась обучением собаки, вполне способной получить необходимый для активной деятельности сертификат. Если Чак смог получить второе образование перед лицом смертельной болезни, то у меня тем более не было оправданий для отказа от профессионального роста, какие бы сомнения меня при этом ни терзали.