Лиза Эдвардс - Пес по имени Бу

Психотерапия с привлечением животных, напротив, подразумевает целевое, предписанное врачом взаимодействие пациента и животного, а итоги каждого визита тщательно документируются. К примеру, если врач-трудотерапевт хочет, чтобы пациент поработал над амплитудой движений травмированной руки, он может предложить пациенту двадцать раз погладить собаку правой рукой, а затем левой. Или, если кто-то работает над тонкой моторикой, ему может быть прописана игра «Собери бобы» с приходящей в гости собакой. После того как пациент по одному сложит в чашку все бобы, собака переворачивает чашку, заставляя пациента повторить весь процесс. Конечно, чашку может перевернуть кто угодно, но гораздо интереснее, когда это делает собака.

И наконец, существует такой вид работы, как обучение с привлечением животных. Во время тех уроков, которые мне приходилось посещать, учитель управлял взаимодействием учеников и собак, ставя перед ними индивидуальные задачи, и вел записи прогресса, достигнутого каждым из учеников. Так же и специалист, обучающий чтению, может контролировать успехи всякий раз, когда ребенок читает собаке книгу. Таким образом, подобные визиты имеют выраженный обучающий характер.

Следующим шагом была подготовка Бу к тестированию. Если бы он сдал этот экзамен, я бы зарегистрировала его как собаку-партнера или собаку-психотерапевта. Экзамен состоит из двух частей — оценка навыков и оценка способностей. Собаке вместе с хендлером необходимо выполнить десять упражнений, оценивающих выработанные навыки, а затем перейти к демонстрации способностей животного. В этом тесте каждое упражнение оценивается следующим образом: 2 балла (самый лучший результат), 1 балл (хорошо), НГ (не готов) или НП (не пригоден на роль партнера). Требованиям теста может соответствовать только очень умная, любящая, терпеливая и сопереживающая собака. У меня был Бу.

Спустя несколько месяцев мы завершили учебу, и наступило время сдавать экзамен. Я была знакома с экзаменатором, Лиз, которая относилась ко мне с уважением. Она была первой, кто экзаменовал меня и Данте, и поэтому при виде Бу испытала легкий шок. Я видела, как она слегка прищурилась, сравнивая моего нынешнего ученика с чудо-псом Данте. Но я оставалась спокойной, потому что Бу мог быть лишь самим собой.

В первый раз он разволновался настолько, что провалил экзамен, не сумев выполнить базовые команды. Я этого ожидала, и мы снова приступили к работе. Мы заходили в зоомагазины, ветеринарные клиники, даже в химчистки и маленькие продуктовые магазинчики. В каждом из этих заведений мы выполняли базовые команды, заявленные в первой части экзамена. Иногда мы выполняли их в требуемом порядке, иногда в произвольном. Сдаваться я пока не собиралась.

По мере того как продолжалась учеба Бу, его взаимоотношения с домашними улучшались. Во-первых, он сдружился с Аттикусом. Свою самую любимую игру они устраивали во дворе. Бу стоял неподвижно, глядя на Аттикуса, который тоже не двигался и смотрел на Бу. Наблюдая за ними, я как будто наяву слышала музыку из фильма «Хороший, плохой, злой» и видела перед собой вперившихся друг в друга Клинта Иствуда и Илая Уоллака. Затем один из моих псов совершал короткий резкий прыжок вперед и припадал на передние лапы, слегка отклоняясь в сторону предстоящей погони. И, сорвавшись с места, они начинали наматывать круги по двору и саду. Их морды светились счастьем, тела ходили ходуном, а розовые языки развевались. В какой-то момент Бу останавливался и издавал свое неподражаемое «y-y, y-y, у-у», как голосом, так и позой напоминая завывающего на луну койота. После этого игра стихала. Вернувшись в дом, оба предавались своему излюбленному занятию — попрошайничеству. (Я всегда пользуюсь этой собачьей слабостью, чтобы добиться более стабильного выполнения команд и лучшего поведения). Аттикус и Бу представляли собой комичный дуэт, вежливо ожидающий угощения. Проведя день в погонях и ожидании подачек, Бу коротал вечера, либо лежа на диване у меня в кабинете (опять же в компании Аттикуса), либо сидя со мной и Данте в гостиной.

Но самым главным было то, что Бу наконец-то удалось найти местечко в сердце Лоренса. Хотя заторможенность пса по-прежнему иногда выводила моего мужа из себя, я заметила изменения в его отношении к малышу, когда начала рассказывать ему о других учениках нашей группы.

— Сегодня они снова назвали Бу олухом, — пожаловалась я.

— Кто — они?

Глаза Лоренса сузились.

— Да все та же компания. Я не уверена, что они сказали это в шутку. Мне кажется, что, когда я пытаюсь рассказать им об ограниченных возможностях Бу, они думают, что я все выдумываю.

— Они просто не знают Бу! — возмущенно произнес Лоренс.

Это стало поворотным моментом. Чем больше я рассказывала мужу об издевках над Бу, тем больше он мечтал о его успехах, чтобы доказать всем насмешникам, что они ошибаются. Это был уже не тот человек, который сказал: «Как хочешь, но это будет твоя собака. Я ухаживать за ним не собираюсь». Передо мной был человек, привязавшийся к псу, на появление которого в своем доме он согласился скрепя сердце.

Прошло чуть больше года после смерти Чака, когда Бу попытался сдать экзамен во второй раз. На этот раз нашими экзаменаторами были Кей и другая Диана (Андерсон). В свое время они записались в группу, которую я помогала готовить вместе с Данте. И я снова отчетливо увидела, что они сравнивают с Данте эту маленькую черную собачку, которая как будто парила на конце поводка, не обращая на меня ни малейшего внимания. Их шок был очевиден. Я вообще терпеть не могу сдавать экзамены, а на этот раз волновалась больше обычного. Мы с Бу уже провалились однажды. Что, если мы будем терпеть неудачу за неудачей? В какой момент я отступлю, задавшись вопросом, насколько нужно все это Бу? Но что-то внутри говорило мне, что мой чудак может стать изумительным психотерапевтом, и я отчаянно хотела помочь ему этого добиться.

— Лиза, дыши, — то и дело повторяла Кей, пока мы с Бу выполняли команды экзамена.

— Ты так напряжена, — наконец произнесла и Диана, — что каждый раз после вдоха задерживаешь дыхание. Не забывай выдыхать.

Тем временем Бу демонстрировал свою обычную рассеянность, лишь изредка оборачиваясь в мою сторону, когда я подавала ему какую-то команду.

Команде «Лежать!» предстояло решить нашу судьбу. У Бу всегда были проблемы с тем, чтобы спокойно улечься на пол, даже когда его ничто не отвлекало. Порой его попытки лечь превращались в душераздирающее зрелище. Из-за церебеллярной гипоплазии он не мог улечься так, как делают это обычные собаки. К тому же на твердом полу он поскальзывался под своим собственным весом, его передние лапы разъезжались, и ему никак не удавалось вытянуть их вперед. Он ненавидел выполнять эту команду на твердой поверхности, но пропустить ее мы не могли. Одна невыполненная команда означала провал.