Кейт Мортон - Далекие часы

И хотя Перси питала свои собственные мрачные предчувствия насчет личности их будущего жильца, предложение миссис Поттс было настолько отвратительным, что она достала из сумки пачку сигарет и прикурила, лишь бы не отвечать.

Однако миссис Поттс продолжила как ни в чем не бывало:

— Полагаю, вы уже слышали другую потрясающую новость?

Перси переступила с ноги на ногу, отчаянно мечтая найти себе другое занятие.

— И какую же, миссис Поттс?

— Ой, да вы в замке все знаете. У вас должно быть намного больше подробностей, чем у нас.

Как и следовало ожидать, в этот миг повисла пауза, и все повернулись к Перси. Она постаралась не обращать внимания.

— Подробностей чего, миссис Поттс? — От раздражения ее позвоночник вытянулся на добрый дюйм. — Понятия не имею, о чем речь.

— Да неужели? — Глаза сплетницы широко распахнулись, и все ее лицо просияло от осознания того, что она может исполнить коронный номер перед неискушенной публикой. — О Люси Миддлтон, разумеется.

Очевидно, существовал секрет, как намазать полоску ткани клеем и не перепачкать стекло. Жизнерадостная особа из иллюстрированного руководства, похоже, без малейших проблем укрепляла свои окна; более того, она в целом выглядела намного свежее: тонкая талия, аккуратная прическа, кроткая улыбка. Несомненно, она справится с бомбами, когда те начнут падать. Саффи, напротив, пребывала в замешательстве. Она начала работу над окнами еще в июле, когда брошюры только прибыли, но, несмотря на мудрый совет в министерской брошюре номер два — «Не тяните до последнего!» — позволяла себе отлынивать, когда казалось, что войны еще удастся избежать. Однако после ужасного объявления мистера Чемберлена она собрала волю в кулак. Тридцать два окна заклеены крест-накрест, осталось всего сто. И почему бы не использовать простую клейкую ленту?

Она прилепила последний угол ткани, слезла со стула и отступила оценить дело своих рук. О боже; она чуть наклонила голову и нахмурилась при виде перекошенного креста. Сойдет, но шедевром не назовешь.

— Браво! — Люси вошла в дверь с подносом чая. — Цель отмечена крестом, кажется, так говорят?

— Искренне надеюсь, что нет. Надо предупредить мистера Гитлера: Перси ему покажет, если его бомбы хотя бы поцарапают замок. — Саффи схватила полотенце липкими руками. — Боюсь, клей затаил на меня злобу; не представляю, чем я обидела его, но это, несомненно, так.

— Клей с характером. Весьма пугающе!

— Если бы только он! Бомбы — это пустяки; после этих окон мне придется лечить нервы.

— Знаете что… — Люси разливала чай и завершила фразу только после того, как наполнила вторую чашку: — Я уже отнесла обед вашему отцу; может, помочь вам здесь?

— Люси, милая, вы серьезно? Какая вы умница! Я сейчас зарыдаю от благодарности.

— Это ни к чему. — Люси постаралась не расплыться в радостной улыбке. — Я только что закончила со своим собственным домом и обнаружила, что научилась управляться с клеем. Давайте вы будете резать, а я мазать?

— Замечательно!

Саффи швырнула полотенце обратно на стул. Ее руки все еще были липкими, но ничего, жить можно. Когда Люси протянула ей чашку, она с благодарностью приняла. Мгновение женщины стояли в тишине, полной дружеской приязни, наслаждаясь первым глотком чая. Это стало своего рода привычкой — пить чай вдвоем. Никакой роскоши; они не прекращали рутинные заботы и не доставали лучшее серебро; просто умудрялись найти себе общее дело в нужное время дня. Саффи подозревала, что Перси пришла бы в ужас: метала бы громы и молнии, поджимала губы и твердила нечто вроде «Это неприлично» и «Нельзя забывать о своем положении». Но Саффи нравилась Люси — в известной степени они были подругами, — так что она не видела вреда в чашечке чая. Кроме того, раз Перси не знает, то ей и не повредит.

— А вот скажите, Люси. — Она нарушила паузу и тем самым дала знак, что пора вернуться к работе. — Как дела у вас дома?

— Очень хорошо, мисс Саффи.

— Вам не слишком одиноко?

Испокон веков Люси с матерью жили в маленьком домике на окраине деревни. Саффи оставалось только догадываться, какую брешь пробила смерть старой женщины.

— Мне есть чем заняться.

Пристроив чашку на подоконник, Люси провела намазанной клеем кистью по диагонали стекла. На мгновение Саффи показалось, что на лице экономки мелькнула печаль, как если бы она собиралась поделиться неким более глубоким чувством, но передумала.

— Что случилось, Люси?

— Нет-нет, ничего. — Экономка помедлила. — Конечно, я скучаю по матери…

— Конечно.

Люси была сдержанной (даже чересчур, по мнению Саффи, когда ее обуревал приступ любопытства), но за минувшие годы Саффи узнала достаточно и понимала: с миссис Миддлтон приходилось нелегко.

— Но? — настаивала Саффи.

— Но мне неплохо живется одной, — отозвалась Люси и покосилась на хозяйку. — Это звучит не слишком ужасно?

— Вовсе нет, — улыбнулась Саффи.

Если честно, она считала, что это звучит прекрасно. Она начала воображать свою собственную лондонскую квартирку мечты, но вовремя остановилась. Глупо отвлекаться в день, когда полно рутинных забот. Она села на пол и принялась нарезать ткань полосками.

— Наверху все в порядке, Люси?

— Комната выглядит прелестно; я проветрила ее и сменила белье. Это ничего, что я убрала китайскую вазу вашей бабушки? — Экономка разгладила кусок ткани. — Не представляю, как я проглядела ее на прошлой неделе, когда мы упаковывали и убирали на хранение дорогие предметы. Теперь она в полной безопасности в архивной, вместе с остальными вещами.

— О! — Глаза Саффи расширились, изучая лицо Люси. — Вам не кажется, что мы становимся довольно гадкими? Все мысли у нас только о разрушениях да о катастрофах.

— Отнюдь. Я просто решила, что береженого бог бережет.

— Верно, — кивнула Саффи, когда экономка взяла новый лоскут ткани. — Очень мудро, Люси, и, конечно, вы правы. Мне следовало додуматься самой. Перси будет довольна. — Она вздохнула. — И все же, по-моему, мы должны поставить небольшой букет свежих цветов на прикроватный столик. Поднять настроение бедной малютке. Может, возьмем стеклянную вазу из кухни?

— Это другое дело. Поискать?

В знак согласия Саффи улыбнулась, но тут же представила приезд ребенка, и ее улыбка увяла. Она покачала головой.

— Разве это не ужасно, Люси?

— Поверьте, никто не ожидает, что вы выставите лучший хрусталь.

— Нет, я имею в виду все в целом. Само положение. Толпа напуганных детишек, их бедные матери в Лондоне, которым пришлось улыбаться и махать руками, глядя, как их кровиночки исчезают в никуда. И ради чего? Чтобы очистить сцену для войны? Чтобы молодые мужчины убивали других молодых мужчин вдали от дома?