Владимир Шаров - Репетиции

Вернувшись во Мшанники, евреи и христиане примиряются друг с другом, захребетники получают роли погибших, и репетиции возобновляются. К этому времени Колчак уже схвачен и власть коммунистов над Сибирью снова прочна. Большевики, прослышавшие, что белые на Кети недавно уничтожили целый отряд красных партизан, присылают во Мшанники чекистов, чтобы расследовать дело. Крестьян по очереди вызывают и допрашивают, однако и евреи и христиане согласно показывают одно и то же: никаких партизан здесь никто никогда не видел, был небольшой отряд из казаков и офицеров, но он давно ушел на восток. Через три дня чекисты, ничего не добившись, уезжают. Бедность и внешнее равенство Мшанников внушают большевикам доверие, и деревню не трогают.

Потом, при нэпе, Мшанники как бы возвращаются к тому, что было до революции. Подряд семь или восемь лет деревня процветает, благоденствует и по-прежнему усердно репетирует. Она исправно платит налог, несет положенные повинности, но больше ни в чем не замешана и ни в чем не участвует.

За два года до того, как Сибирь была объявлена районом сплошной коллективизации — шел двадцать девятый год, — евреи стали уговаривать христиан переписать свои земли и скот на них, на евреев. Инициатором этого был глава Синедриона Анна. Он, кажется, первый во Мшанниках понял, куда идет дело. Евреям он говорил, что христиане не видят — времена изменились, и чтобы уцелеть, надо все отдать, сейчас нет ничего хуже, чем иметь много. Он говорил евреям, что им самим нужно, чтобы христиане спаслись, потому что Господь может прийти лишь к христианам. Если выживут они, евреи, а христиане погибнут, Господь никогда не придет и ничего не кончится.

«С нами же Господь поступит, как Ему надо, — говорил Анна. — Если мы нужны, чтобы снова, как и две тысячи лет назад, распять Христа и надругаться над Ним, Господь спасет нас из рук коммунистов, если же правы те, кто говорит, что пока хоть один из нас жив, Господь не пошлет Христа на землю, потому что Он помнит лишь о нас и зло меряет только по нам, — мы погибнем. В обоих случаях мы не станем у Него на пути».

Полгода евреи убеждали христиан, что те обречены, но добиться ничего не сумели. Лишь пятеро из христиан готовы были поверить Анне, но и те делить пашню не желали и по нормам, как и раньше, оставались кулаками. Тогда евреи решили действовать. Зимой Анна создал во Мшанниках комитет бедноты и начал в деревне массовые реквизиции зерна, скота, инвентаря. Главное, что было нужно Анне, — земля. У того, кто не отдавал ее добровольно, он забирал все. Во многих христианских семьях голодали, и без помощи римлян, а особенно якутов, до лета они бы не продержались. Сопротивление христиане почти не оказывали. Они были обессилены словами и убежденностью Анны, тем, что власти всегда принимали сторону евреев, и еще: они привыкли, что евреи другие, и боялись этих.

С каждым днем жестокости и ненависти было все больше. Анна не понимал, почему христиане так держатся за землю. Ему казалось, что они предали свое дело и перестали ждать Христа. Он видел, что время уходит, и решил, что помочь может только страх. При комитете бедноты он создал отряд, который по ночам совершал налеты на деревню. Евреи грабили, насиловали женщин, поджигали дома. Несколько христиан, в их числе апостол Матфей (Максим Творогов), были убиты.

В середине мая Анну (Ивана Бочкаря) вызвали в райцентр Белый Яр на совещание, которое должно было утвердить порядок и ход коллективизации в области. По Кети до города он плыл на пароходе. Один раз они сели на мель, стащили их оттуда лишь через сутки, и к началу он не поспел. Слово ему дали одним из последних. Уже была ночь, и делегаты устали. Председатель просил его сжать выступление. Но Анна его не послушался и стал рассказывать о мшанниковском комитете бедноты и своем отряде подробно и полно. Когда он кончил, секретарь райкома товарищ Учкуев и все присутствующие аплодировали ему стоя. После заседания к нему подошел уполномоченный из центра и сказал, что во Мшанниках решено устроить показательное раскулачивание, оно назначено на 4 июня, и к этому числу деревня должна быть готова. Он сказал Анне, чтобы тот не уезжал, не оставив списка комбеда и полного списка кулаков, подлежащих вместе с семьями ликвидации.

Когда Анна и другие делегаты вышли из здания райкома на улицу, уже рассвело. Прямо напротив райкома был разбит маленький сквер с памятником русско-якутской дружбе (на постаменте стоят обнявшись два человека), клумбой цветов и скамейкой. Прощаясь, комбедовцы жали друг другу руки, хлопали по плечу, иногда обнимались. Наконец все разошлись, и Анна остался один, Он сел на скамейку и стал думать, что апостол Петр все-таки был прав: пока на земле есть евреи — ничего не кончится. Потом он решил, что Сертан, наверное, был смешным и добрым человеком и, может быть, когда-то Христос в самом деле хотел прийти на землю по его правилам. Он думал: почему Христос не понимает, что ждать больше нельзя. Затем он снова подумал, что все, что Петр говорил о евреях, — правда, и, уже не колеблясь, первыми в списке кулаков написал свое имя и фамилию. За ними он в тот же список подряд по алфавиту внес имена и фамилии членов комитета бедноты, дальше — имена и фамилии остальных евреев, их родственников…

Во Мшанники из города Анна привез четыре винтовки и вооружил свой отряд. Днем позже он прибил к воротам церкви объявление, что те из христиан, которые до 3 июня не откажутся в пользу евреев от земли, 4 июня по приговору трибунала будут расстреляны. На этот раз Анне удалось их сломить, и за два дня до срока христиане безлошадными бедняками вошли в коммуну.

4 июня, как и было назначено, во Мшанники прибыл конный взвод гэпэушников и новым комбедовцам было велено собрать торжественный бедняцкий митинг, посвященный ликвидации кулачества как класса. Доклад на нем делал приехавший вместе с чекистами лектор из области. Фамилия его была Абдулов. После митинга чекисты по кулацкому списку Анны арестовали всех евреев и заперли их в два больших хлева, построенных недавно у выгона для обобществленного скота. Охранять евреев они поручили комбедовцам, а сами, переночевав в деревне, наутро через гать ушли к реке, где их ждала баржа. Было известно, что через неделю из Белого Яра должны были пригнать другую баржу и забрать кулаков.

Оставшись одни, христиане не понимали, что произошло. Кто думал, что евреи, наверное, и в самом деле спасли их, другие верили, что Господь уже идет на землю, а пока, чтобы покарать евреев, послал вперед себя вестника — Абдулова. Вторых было больше, и они начали резать евреев. Их резали, мстя за недавние жестокости, и потому, что раз евреев увозят, постановка Сертана так и так погибла и у христиан теперь есть только их собственный путь к Христу, путь, который указал им Петр.