Абдуррахман аш-Шаркави - 19 египетских рассказов

— Дай бог тебе здоровья! Браво, Хандави!

А из толпы ребятишек раздалось:

— Вот здорово, ребята!

Подозвав к себе одного из стражников, староста приказал ему:

— А ну-ка проучи этих сорванцов!

Лениво переваливаясь, стражник подошел к ребятам и, отогнав их немного, остановился. Ему нравился поступок Хандави и не хотелось ничего предпринимать. Староста вновь закричал:

— Эй, ты, мальчишка, ты против кого идешь, ты же всего-навсего слуга, да и то неполноценный!

Возмущенный Хандави ответил:

— Я честный ремесленник и зарабатываю хлеб в поте лица своего!

Но староста продолжал:

— А теперь ты безработный бездельник, и, клянусь аллахом, я отведу тебя в город, где тебе выдадут паспорт бродяги! С тех пор как тебя выгнала тетя, ты все время ходишь безработным. Видно, такие, как ты, годятся только в слуги!

Однако Хандави хладнокровно сказал:

— У твоей тетушки я был…

— Называй ее госпожой хозяйкой! — перебил Хандави один из сидевших.

— Нет, хозяином в доме был я.

Стоявшие рядом парни рассмеялись, они многое знали из жизни Хандави в доме каирской тетушки.

Взбешенный староста вскочил с места и приказал начальнику стражи отвести Хандави в тюрьму. Но начальник медлил. Все вокруг пришли в ужас. Уже много лет в деревне не было арестов, так как никто не осмеливался вызвать гнев старосты, но люди представляли себе, что такое тюрьма. В наступившей тишине кто-то из ребятишек с трепетом и страхом спросил: «А что это такое, тюрьма?» Но ему никто не ответил.

Когда начальник стражи осторожно протянул руку, чтобы схватить непокорного за шиворот, худощавое тело Хандави вывернулось, как выпрямившаяся стальная пружина; с силой оттолкнув начальника стражи, он крикнул:

— За что в тюрьму? Что, я украл что-нибудь, ограбил кого-нибудь или совершил преступление? Это ты заслуживаешь тюрьмы!

Восхищенные юноши и дети подбежали к Хандави с возгласами: «Вот это молодец, вот это молодчина, так его!» Начальник стражи тоже устремился к нему.

Ослепленный гневом староста вскочил и сильно ударил Хандави по затылку. Его жирное тело тряслось от злобы. Приспешники старосты обрадовались, все остальные были удручены.

Перед глазами Хандави поплыли круги. То ему чудились крестьяне, которые гнут спину под палящими лучами солнца, то тетушка старосты во мраке кухни, то стройная фигура ее очаровательной дочери, нежное тело которой он когда-то держал в своих объятиях. Вот она на фотографии — полунагая, изящная Назек, которую теперь называют Хурия, так же как его стали называть Абдо. А под фотографией подпись: «Восхитительная танцовщица».

Хандави получил второй удар, третий… Видения потеряли свои очертания и окрасились в кровавый цвет. Он почувствовал, как запылала его шея и сердце наполнилось ненавистью, охватившей все его существо. Хандави ощутил вокруг себя страшную пустоту.

И вдруг, сам того не сознавая, подавшись вперед, он со всей силы ударил старосту в грудь и воскликнул:

— Иди, смотри на свою тетушку и ее дочь! — С молниеносной быстротой Хандави повалил старосту на землю. Окружающие разразились громким смехом, они начали передавать рассказы Хандави о дочери своей госпожи. Один из юношей даже спросил: «А что с ней случилось?» Ему ответили: «Она стала танцовщицей в Александрии и воспитывает сейчас сына, который приходится также сыном Хандави». Стражник, стоявший тут же, удивился: «Так, значит, она танцовщица?» А кто-то под общий смех добавил: «Что же это? Выходит, что наш староста был дядюшкой танцовщицы?»

Между тем староста лежал на земле. В его ноздри набилась дорожная пыль, голова разламывалась от боли, он весь пылал от обрушившегося на него позора. Всякий раз, когда староста пытался приподнять голову, выкрикивая какие-то неразборчивые слова, хохот и громкие возгласы покрывали его голос.

Хандави ушел вместе с крестьянами, а приспешники старосты кинулись к лежавшему на земле «главе» деревни, отряхивая с него пыль и песок.

Перевод Ю. Султанова

Солнце поднялось высоко. Мухаммед разогнул спину и, вздохнув, выпрямился, вытирая ладонью пот с лица. Затем он запел, и крестьяне подхватили его печальную и мелодичную песню. Впервые за это утро они не чувствовали себя одинокими.

Но вот щелкнула плеть и раздался окрик:

— Молчать!

Голоса замолкли, оборвав песню. Это была одна из лучших народных песен!..

В те времена никто не имел права даже петь.

Апельсиновые сады благоухали ароматом, а человеческий пот смешивался с пылью. Плети свистели в воздухе и хлестали по спинам людей сильнее, чем мотыги врезались в землю… Надсмотрщик постоянно повторял: «Молчать!»

Но Мухаммед вновь начал петь, и крестьяне запели вслед за ним. Песня была для них единственной возможностью выразить свои чувства. В ней рассказывалось об амбарах, в которых больше не было кукурузы, о сараях, где не кудахтали куры, о деревнях, в которых не осталось мужчин, об оккупантах, забравших у египтян все: домашних животных, птицу, провизию для своей войны с немцами и турками…

Лошади — для войны! Рабочий скот — тоже для войны. Последний кусок хлеба англичане вырвали изо рта голодных египтян! Но не удовлетворились этим, а погнали на войну людей.

Египту не нужна была эта варварская война, он никогда не был заинтересован в ней. Но египтяне не могли сопротивляться колонизаторам; им оставалось только одно — искать утешение в слезах…

Эти слезы крестьяне изливали в песнях. Они посылали проклятия империалистам и оплакивали память героев, павших в борьбе за свободу!..

Снова раздался хриплый и грубый окрик:

— Эй, Мухаммед, сын шейха Амара, замолчи!.. Сказано замолчи!.. Почему ты задеваешь англичан?!

Как и многие египтяне, шейх Амар погиб во время восстания Ораби-паши… А тысячи людей, подобных Мухаммеду, голодали, выращивая для англичан хлеб и плоды.

Во время мировой войны все воочию убедились, что принесло Египту хозяйничанье англичан. Деншавайские [3] 13 июня 1906 года английские власти жестоко расправились с жителями египетской деревни Деншавай, ложно обвинив их в убийстве английского офицера. события до сих пор вызывают у людей боль, страдание и жажду мести!

Поэтому каждый египтянин, кроме разве этого управляющего с отвратительным голосом да его хозяина, владеющего всей землей в округе, всеми садами и крестьянами, имеет основание ненавидеть англичан!..

Паша и его друзья продают англичанам все, что производит египетская земля. Они набивают золотом свои сейфы и издеваются над крестьянами. Под защитой англичан они чувствуют себя в безопасности от гнева этих мучеников; но когда-то их отцы тряслись от страха, когда Ораби-паша возглавил восстание всего простого народа на земле своих предков.