Дмитрий Липскеров - Теория описавшегося мальчика

— Согласен.

Викентий шагнул к входной двери и отдал необходимое распоряжение. Затем сын с отцом завалились в кровать однокурсника Сени и его жены Наташки, которые по-прежнему валялись на полу.

Чуть засветло тело Викентия закорежило, он вновь поменялся на птицу — красноголового дятла из Красной книги. Подергал головкой и полетел к железнодорожной станции.

Ее привели к Ивану. Раскрасневшаяся от мороза, она была необыкновенно хороша, особенно когда чай пила. Тонкие пальчики отламывали кусочки печенья и подносили их к чувственному рту. Она по-провинциальному слегка высовывала навстречу десерту алый язычок, и у Ивана перехватывало сердце.

— Настенька! — мягко произносил он ее имя.

— Что? — Она опускала глаза, смущенная его вниманием.

— Вы прелесть!

— Да что вы, Иван Диогенович. Я обычная.

На этот раз разгоряченная чаем девушка расстегнула три пуговки ворота платья, показав шею во всей ее красе.

Иван чувствовал себя влюбленным, и от его нравственных и физических мучений, казалось, и следа не осталось.

— А дедушку вашего мы начальником станции сделаем!

— Неужели это возможно? — девушка улыбнулась, как солнце просияла, открыто и ослепительно.

— Даже нужно! — уверял человек-ксилофон. — Столько лет безупречной службы!

— Спасибо вам, Иван Диогенович! — Она улыбнулась еще чудесней. — Дедуля так об этом мечтал!

— А хотите сыграть со мной? — неожиданно спросил Иван и тоже улыбался в ответ честно и открыто.

— Прямо сейчас? — заволновалась девушка и зашевелила пальцами, будто вспоминали руки игру на ксилофоне.

— А чего ж нам откладывать?

— А помешаем кому?

— А мы тихо и, как сейчас, бочком! Берите молоточки!

Как подросток, она долго сомневалась, а когда решилась, то сомнения улетучились в купейную вытяжку целиком. Она превратилась в ребенка, как только взялась за молоточки.

— Неудобно боком-то! — засмеялась. — И легонько коснулась бруска с нотой «ля».

И все… Ее душа целиком была подарена ему, с легкостью, с неизбежностью. Как будто к Вере в Бога пришла душа и воссоединилась с ним…

После «ля» больше ни одной ноты сыграно не было.

Он судорожно расстегивал остальные пуговки ее платья. Дышал от возбуждения быстро, как собака, а потом ткнулся лицом в ее нецелованные молочные груди.

— Иван… — шептали ее губы, а он перехватывал этот шепот своим губами и целовал вишневый цвет до вкуса крови во рту.

А потом он показал ей секретную молнию, и она открыла ее и делала для девственницы совсем смелые вещи. Иван лишь глядел на ее прекрасное тело, удивлялся белизне ягодиц и животу без привычной накачанности современных женщин.

— Ах, Настенька-а!!! — простонал он, когда его семя обрело самостоятельную жизнь в первый раз этим вечером.

А она, впервые с мужчиной оставшаяся, дарившая изощренные изыски мужскому телу, и не задумывалась даже, как сие у нее получается, у робкой и застенчивой, которая до этого целовалась всего-то пару раз.

Он стонал именем «Настенька» еще много раз, а потом дверь в купе открылась, впуская резкий неприятный свет и Настю Переменчивую, в нем стоящую. От того, что она увидела, крик боли, будто от ожога, вырвался из ее горла, а Иван, сжимающий голое женское тело, заорал ей:

— Пошла отсюда! Дверь закрой!!! Охрана!!!

С ней случилась истерика. Охранники оттаскивали ее от купе Ивана, а она брыкалась, царапалась и кричала:

— Подонок! Скотина! Уберите от меня руки!!!

— Успокойтесь, Анастасия Ольговна! — уговаривали крепкие ребята, но она упиралась в стены ногами, старалась царапаться и плевалась даже.

И опять кричала:

— Гад!!!

Охране удалось запереть ее в купе, но она еще долго непристойно ругалась, заставляя персонал краснеть. Затихла через полчаса. Утомилась, сидела на кровати, опустив голову с разметавшимися волосами. Ненавидела впервые. Рационально думала о мести как мужчина, без всяких женских тривиальностей. Хотела убить. Потратившая на него годы, смиренная, готовая следовать за ним даже по минному полю, переделанная несколько раз, разложенная на атомы, а потом вновь собранная, она была унижена и оскорблена так глубоко, как может быть унижен и оскорблен тонкий, высокоорганизованный человек.

Весь этот неожиданный скандал уничтожил тонкую атмосферу эротического чуда.

Настя Вертигина пришла в себя в крепких объятиях человека-ксилофона совершенно голой. Первые секунды ей казалось, что в нехорошем сне она, но, чувствуя между ног что-то непривычное, а в зацелованных губах боль, Настя тотчас захотела умереть. Ее рука зашарила по сервированному столу, нащупала нож, ухватила его и понесла к своему трепыхающемуся сердцу. Иван перехватил спешащую к девушке смерть и принялся говорить важное:

— Да что ты, Настенька! Что ты удумала!

А она:

— Дайте мне умереть! — Вырывалась из рук, словно плененная лань. — Я все равно не смогу жить! Господи, как же это все!!!

Но Иван знал, что делал. Удерживал себя в ней и клялся:

— Я люблю тебя!!! Люблю тебя, как никого прежде! Если бы не ты, я умер бы от тоски!

— Зачем вы меня обманываете?!! Так не бывает! Вы меня не знаете!

— Клянусь, Настенька! — Он взял ее за руку, преодолевая сопротивление, приложил ее ладонь к левой деке инструмента. — Ты слышишь? Ты слышишь, как оно стучит? Любовь не требует знания!

— Да… Но зачем…

— Оно еще стучит только благодаря тебе! Я сегодня должен был умереть, но воспоминание о твоем лице прибавило мне сил!..

— Я не верю!!! Без моего согласия… — Она отдернула руку от карельской березы. — Все по согласию должно быть!

— Разве заставлял тебя я? Вспомни!

Она попыталась вспомнить, как весь это ужас начался, но никаких образов в голове не проявлялось. Заплакала горько, а он еще подлил масла в огонь, рассказав, что она первая прикоснулась к его телу, а он и мечтать не смел. Она вновь захотела смерти. Но он принялся выправлять ситуацию, опять красиво рассказал о своей любви к ней:

— Я хочу жениться на тебе, Настенька!

— Вы…

— Ты станешь моей женой?

Он напрягся внутри нее, она вскрикнула от еще нового, но такого сладкого ощущения и, конечно, ответила:

— Да.

При таком исходе ситуации все в мгновение ока меняет полюса. Иван откуда-то вытащил кольцо с дорогим камнем и ловко надел его на безымянный пальчик девушки.

Потом они долго болтали в объятиях друг друга. Еще несчастная минуты назад, сейчас Настенька испытывала чувство всеобъемного счастья, как никогда прежде. Она улыбалась, касаясь его губ своими, хихикая, спрашивала Ивана и себя: а что скажет дедуля? А какое ей платье сшить на свадьбу? И где они будут жить?.. А он отвечал, что дедушка ее только рад будет за внучку, а платье непременно белое, со шлейфом, а жить они будут во дворце, возле Атлантического океана!..