Диана Петерфройнд - Доброе утро

А может, навешать ей лапшу на уши, рассказать, что вечер прошел сказочно? Что домой я попала неприлично поздно… часов в девять вечера.

— Неплохо, — ответила я. — Он душка. Мы… э-э-э… очень друг другу подходим.

Вернее, подходили, пока я не начала каждые две секунды хвататься за смартфон.

Анна окинула меня скептическим взглядом.

— Ты что, каждые две секунды отвечала на звонки?

— Угу, — призналась я. — Но при этом я была очаровательна как никогда.

Анна хмыкнула. Ну да, я и сама-то в это не верила.

На планерке все, как обычно, клевали носом. У кого-то получается подстроиться под безумный рабочий график, у кого-то не очень. Вот я, например, переношу свидания, встаю в несусветную рань, отслеживаю передачи по другим каналам. А некоторые мои коллеги ведут себя так, будто вырвались на весенние каникулы в Барселону. Возьмем, к примеру, Сэма. Готова поспорить, что он вчера до ночи смотрел какой-нибудь матч. Причем, неважно какой. Если зрелище имеет хотя бы самое отдаленное отношение к спорту, Сэм тут как тут. Он смотрит все подряд: от футбола до синхронного плавания и собачьих бегов. А сам, между прочим, не в состоянии даже провести баскетбольный мяч через площадку. А какой при его почти двухметровом росте мог бы получиться игрок нашей офисной команды! Но с другой стороны, Сэм совершенно незаменим, если надо заткнуть дыру в эфире — у него всегда при себе неистощимый запас спортивных баек, Интересно, сколько он продержится на канале? Наша передача — явно не его масштаб, он способен на большее.

Хотелось думать, что не для него одного.

— Давай начнем с тебя, Бекки, — подал голос наш начальник Оскар. — Расскажи, что тебе удалось нарыть.

Я открыла последний файл.

— У нас есть победительница школьного конкурса на знание орфографии…

Новость не вызвала энтузиазма.

Ну ладно, погодите, вы еще всего не знаете!

— Победительница — глухая девочка, — пояснила я. — Понимаете, глухая! Ей показывают слово на языке жестов, а она его записывает. Отличный сюжет.

— Но откуда зрителям знать, что она правильно написала, если слово ей показывают на языке жестов? — парировал Оскар.

Но я была готова к такому вопросу!

— У нее есть брат, — улыбнулась я. — Он все переводит.

Оскар кивнул.

А я, между прочим, еще не сказала о главном.

— И к тому же шепелявит.

Тут у Оскара загорелись глаза.

— Вы прослезитесь, — заверила я. — Они любого растрогают.

Лицо у Оскара было такое, как будто он уже мысленно получал «Эмми» за лучшую дневную программу.

— Отлично, — сказал он. — Продолжайте разрабатывать эту тему. А кто у нас занимается Комитетом по вопросам образования?

— У них восьмого числа очередное заседание, — отрапортовала я, — Я там буду. Похоже, в Ньюарке грядут увольнения.

— Хорошо. — Оскар повернулся к Сэму. — А что с репортажем со скачек?

— У нас все готово! — выпалили мы с Сэмом в один голос.

Оскар вскинул бровь.

— Я тут… это… — замялся Сэм, — попросил Бекки помочь, она ведь уже много таких репортажей сделала…

— Мы берем в аренду небольшую коляску, — подхватила я. — Так дешевле и можно подъехать ближе. Есть идея просочиться в круг победителей и…

— Отлично придумано, — поддержал меня Сэм. Он обожал все, что связано с победами. — Но как нам…

— Журналист с оператором поднырнут под ленточки заграждения, а потом попытаются поймать жокея-победителя и взять у него интервью.

— Или у его лошади, — хмыкнула Анна.

Я пнула ее под столом.

После планерки я заскочила в аппаратную. Пора начинать эфир. Мы на Девятом привыкли работать по старинке. Оформление студии, на мой вкус, несколько диковато. С другой стороны, всегда можно сказать, что это ретро.

На заднике за спиной нашего постоянного ведущего Ральфа виднелась полоска краски.

Интересно, бывает ли стиль потрепанного ретро?

Ральф — настоящее ископаемое. Если верить записям программы, за время своей работы он успел износить в эфире пять париков. А еще он надежен, как скала. Слова: «Доброе утро, Нью-Джерси! Сейчас 4:38 утра», — он произносит с таким видом, будто ему приходится это делать в первый раз в жизни, а не в четырехтысячный.

— Несколько слов о ситуации на дорогах, — продолжал он. — В Гудзоновом тоннеле пробка возле съезда на Тернпайк из-за перевернувшегося в правом ряду грузовика. Власти обещают расчистить затор в течение часа…

Его соведущую зовут Луанна. Тоже особый случай. Восемь месяцев назад она родила двойню. Я молилась, чтобы ее дети наконец стали спать по ночам. Чем крепче был сон у маленьких Оливера и Мадлен, тем меньше спала — я имею в виду, в прямом эфире — Луанна. А если откровенно…

— О нет, опять! — Луанна снова клевала носом на экране. Погодите, как это назвал доктор после последнего осмотра: микросон? Впрочем, неважно, называйте, как хотите.

— Дайте крупный план Ральфа, — шепнула я оператору и нажала кнопку связи с помрежем. — Фред, ну, сделай же что-нибудь!

Голова Луанны склонялась все ниже.

— А до тех пор, — продолжал вещать Ральф, — пробки сохранятся от Риджфилд-парка вплоть до Семьдесят восьмого шоссе. Это все о погоде и пробках. Далее в нашей программе: у нас в гостях эксперт, утверждающий, что витамины, которые прописывают нам врачи, содержат токсины. Оставайтесь с нами, и вы узнаете, какие опасности могут подстерегать вас в вашем собственном доме.

Пачка стикеров просвистела у головы Луанны, задев щеку. Она встрепенулась.

Фред стоял у края декораций с яблоком и карандашом в руках на случай, если первый снаряд не достигнет цели.

Провинившаяся Луанна мило улыбнулась в камеру:

— Ну, вот и все о пробках, а теперь переходим к новостям спорта.

Я покачала головой и снова нажала кнопку связи с Фредом:

— Отличный выстрел! Ты крутой парень!

Этот «крутой парень», вероятно, застал ремонт, который последний раз делали в студии в шестидесятые годы прошлого века.

— Ноу проблем, — ухмыльнулся он в ответ, жонглируя яблоком и карандашом.

Анна помахала мне, и я подошла как раз в тот момент, когда Гарольд начал читать прогноз погоды в стиле рэп: «По магазинам с подружкой пойдешь — так и знай, начнется дождь. Не возьмете с собой зонты, вместе с ней промокнешь и ты».

— Похоже, парень перебарщивает, — поморщилась Анна.

— Народу нравится, — пожала я плечами.

«Потом ветер разгонит тучи, и станет теплее и лучше», — продолжал Гарольд. Бог знает, за что его любят.

— Я тоже народ, — проворчала Анна, — но мне он совсем не нравится. И вообще, «тучи» не рифмуется с «лучше».

— Это ассонанс. — Я склонила голову, прислушиваясь, как Гарольд советует зрителям отменить утиную охоту, чтобы не пострадать от холодного фронта.