Илья Троянов - Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом

— И я вам, господин Цюльк, желаю доброго вечера и без отлагательств выполняю вашу просьбу: в последний раз мы получили исключительный результат по очкам, и после окончания передачи многие слушатели обратились к нам с вопросом, не следует ли получше вознаграждать за такую убедительную победу, например ввести своего рода призы, как на соревнованиях легкоатлетов.

Аплодисменты. Длятся несколько секунд.

— Мы обдумали эти обращения и решили — кстати, должен сразу же добавить, что все инстанции в данном вопросе с самого начала были единодушны, — учредить особый приз. В дальнейшем мы намерены каждое рекордное количество очков награждать немедленным присуждением гражданства…

Выкрики с мест, восторженные вопли, бурные аплодисменты, и над всем этим голос доктора Шрамма:

— Да, вы не ослышались: все семейство победителей получает гражданство на основании незамедлительно принятого решения.

Буря аплодисментов, сладостная ухмылка на лице Цюлька, сдержанно благородное удовлетворение на лице у доктора Шрамма.

— И пусть после этого сколько угодно говорят, что наши правительственные чиновники недостаточно расторопны. Нет, мои дамы и господа, они сочли эту идею не менее удачной, чем счел ее я. Спасибо нашим партнерам в управлении, они великолепно провели эту операцию.

Джаз исполняет туш, потом еще несколько тактов, пока руководитель, клоун и саксофонист, не обрывает игру и не поднимает под бурю аплодисментов большой палец.

— Но пока это еще не совершилось, наше жюри с заседателями госпожой Розенталь и господином Абрамчиком будут следить за всем происходящим орлиным взором.

Все должно быть по-честному, и если кто-нибудь из кандидатов вдруг вздумает жульничать, чего я конечно же и в мыслях не допускаю, ибо до сих пор у нас выступали отличные команды, но если это все-таки вдруг случится, такое семейство будет исключено из игры еще до конца передачи. Тут у нас очень строгие правила, не правда ли, господин Шрамм?

— Чистая правда, господин Цюльк, чистая правда. Как я обычно говорю: быть строгим — это обязательная программа, быть великодушным — произвольная.

Громкие аплодисменты, смех. — А теперь перейдем к нашим сегодняшним кандидатам.

С помощью большой красной кнопки телевизор при желании можно выключить. Покойной ночи.

Сегодня утром я просыпаюсь с великолепным чувством, я встал, предчувствуя удачу, ощутил неодолимое желание действовать, невольно вспомнил про Сен-Симона, который наказал своему слуге, чтобы тот каждое утро будил его словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела» . К сожалению, я не родился дворянином и потому не смог обзавестись слугой, но, во всяком случае, я разделяю с графом убеждение, что любое состояние можно и должно улучшить. Этого он никогда не забывал, ни в дни, предшествующие Французской революции, ни во время ее и уж тем паче ни после. Я же время от времени об этом забываю, как, например, забыл вчера, в день, который я, если отвлечься от короткой прогулки, провел перед телевизором. Один раз я заказал у прыщавого юнца кусок торта, а один раз — дёнер-кебаб. А на телевидении было столько шоу, просто мерцающий океан болтовни, и это навеяло на меня сон.

Город, в котором приземлился Бай Дан, насчитывает примерно миллион жителей, 351 250 квартир, 303 762 рабочих места, 185 346 несовершеннолетних, 1,3 миллиона транспортных средств, 145 673 иностранцев и 2745 нелегальных обитателей. Одного из жителей зовут Александар Луксов. Он живет один, у него нет постоянной работы, нет машины, и его имя не значится в телефонной книге. Как же Бай Дану отыскать этого человека? Как даже с помощью жизненного опыта и богатого содержимого внутренних карманов он приступит к поискам? Вот он как раз вылезает из автобуса и оглядывается по сторонам. Непросто сориентироваться на университетской территории. Нигде нет надписи «Главное здание». Он спрашивает девушку с высоко подколотыми волосами и тряпичной сумкой на ремне. Девушка готова помочь и ведет его к секретариату. В этой стране пожилой иностранец не может просто так, безо всякого припереться в секретариат и справиться об адресе некоего Александара Луксова, о котором можно предположить, что в свое время он здесь обучался, а может, и обучается до сих пор, если ему некуда спешить. Это будет очень трудно, Бай Дан, даже если ты самым любезным образом здороваешься, улыбаешься, произносишь вслух свое звучное имя, а немолодая дама встает из-за стола, чтобы узнать, чего ты хочешь. На нее сразу производят приятное впечатление твои пышные седые волосы. Ты сочиняешь в ответ какую-то байку про Красный Крест, где ты ведаешь воссоединением семей.

— Святая заповедь человечности. Мы пытаемся сделать все, что в наших силах, чтобы разыскивать по всему свету пропавших без вести членов семей. Тем самым мы пытаемся противостоять трагическим поворотам событий в нашей истории. Надеюсь, вы смогли бы оказать нам посильную помощь.

— Попытаюсь.

— Мои поиски касательно семейства под фамилией Луксов привели меня к вам. Луксов — имя редкое, даже у нас оно не слишком часто встречается, зато оно приметное, и это несколько облегчает каши поиски. Итак, я разыскиваю некоего Александара Луксова, единственного сына Татьяны и Васко Луксовых, внука Златки и Григория Григоровых. Я очень надеюсь, мадам, что вы сумеете помочь отчаявшимся родственникам. Очень надеюсь. Сегодня я преисполнен оптимизма, ибо мы находимся как раз в зоне атмосферного фронта между областью высокого и областью низкого давления. Такие погодные условия приносят счастье.

Ах, эти эксцентричные иностранцы, charmant, charmant, если сравнить с ее шефом — кошмар, уродливый, вдобавок грубый и тупой. И ни малейшего чувства юмора.

— Ну что ж, господин Бай, давайте посмотрим. Прошу прощенья, как вы назвали имя? Точно? Итак, если он у нас обучался, мы его найдем, у нас все записаны, не беспокойтесь.

— А я и не беспокоюсь, мадам, я возложил все свои упования на вас.

— Извините, что я так напрямую вас спрашиваю, но вы ведь наверняка скоро выходите на пенсию? Еще раз извините, это конечно же не мое дело, но меня это в настоящее время крайне занимает. В вашей стране вас тоже принуждают выходить на пенсию?

— Нет, нет, вам незачем извиняться. Но к сожалению, я вам мало что могу сказать по этому поводу. Люди, подобные мне, знают только один вид пенсии, и он расположен на глубине в два метра. А до тех пор, как я надеюсь, пройдет еще годик-другой.

— А разве у вас нет строгих правил? Нас выпроваживают на пенсию, хотим мы того или нет.

— Правила у нас, конечно, есть, мадам, но мы их не придерживаемся, тем более в таких серьезных вопросах. Но вас-то это почему тревожит? Вам-то еще далеко до пенсионного возраста.