Илья Троянов - Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом

Что тут еще оставалось делать — пришлось повиноваться. В конце концов, лежать можно и дома. А значит, можно и пойти с ним. Перестань, Бай Дан, я сейчас оденусь, ладно? Очередной удар, словно он не расслышал. Я надеваю джинсы, видишь? А потом рубашку, теперь ты доволен? Он явно не был доволен. Я спасся от его ударов в ванной комнате. Вот видишь, это мой несессер. Ой. Да иду же я, иду, только перестань. Когда я открыл дверцу шкафа, чтобы достать оттуда чемодан, более чем чувствительный удар снова обрушился на мой зад. Я бросил чемодан на пол, покидал туда свои вещи, все, что подвернулось под руку. Он распахнул передо мной дверь, и мы покинули больничную палату.

— Но господин Луксов! — ужаснулись сестры, припустив за нами. — Так же нельзя, ведь не можете вы просто так…

— Очень даже можем, дорогие дамы, вы и сами видите, что можем и что все прекрасно получается. Я — новый доктор, и я распорядился немедленно выписать пациента из больницы, и это не последнее мое распоряжение, еще ему показано движение, свежий ветер и волнующие беседы.

— Но ведь еще вчера главный врач…

Мы миновали стеклянную дверь и покинули больницу, сперва такси доставило нас к отелю, где проживал мой крестный, — весьма занюханное заведение. Крестный пробыл там очень недолго.

— Из-за тебя, мой мальчик, я совсем забыл посмотреть, как хозяин этого отеля использует свой подвал. Пожалуйста, Вальдштрассе, пять. Надеюсь, у тебя найдется свежее белье?

— Сюрприз, — изрек Бай Дан несколько дней спустя.

Я по большей части лежал в постели, читал, так, самую малость, Бай Дана привели в восторг некоторые книги на моих книжных полках. Я же позволял для себя готовить. Оказалось, что мой крестный умел готовить потрясающие похлебки. Для начала он занялся кухней как таковой. Выкинул все бутылки, навел чистоту и отправился за покупками. Вернулся до того нагруженный, что ему пришлось крутиться и вертеться, чтобы хоть как-то пролезть в дверь. Он под завязку набил холодильник и стенные шкафчики тоже, а потом извлек из картонки гигантскую красную кастрюлю. Он принципиально пользовался для стряпни только большими кастрюлями. Бай Дан долго стоял на кухне, крошил, припускал и помешивал. И при этом слушал музыку. Престранные вещи, которые накупил для себя. «Осуждение Фауста», «Пляску смерти», «Гибель богов», «Макбета», «фантастическую симфонию». И еще цыганские песни. Песни он слушал чаще всего.

Я уже начал себя чувствовать несколько лучше, когда он выманил меня из дому обещанным сюрпризом и энергично зашагал вперед. Мы поехали на метро в центр. Он уже хорошо знал город, а потому задал немыслимый темп. Должно быть, накануне, когда меня вызвали в клинику на заключительное обследование, он побывал здесь и все хорошенько осмотрел. А в каком-то переулочке мы — я просто не поверил свои глазам — остановились перед магазином, торгующим велосипедами.

— Тебе чего здесь надо?

— Ты на велосипеде ездить умеешь?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я спросил только, умеешь ли ты ездить на велосипеде?

— Конечно, умею. В свое время я довольно много на нем ездил.

— Замечательно, замечательно. Час от часу все лучше и лучше. Следуй за мной.

И он ринулся в магазин. Продавец его уже знал и приветливо с ним поздоровался как с постоянным покупателем. Интересно, что Бай Дан успел у него купить?

— Ах, это и есть некоторым образом ваш партнер?

— Золотые ваши слова. Это и есть мотор. Как видите, вы зря тревожились.

— День добрый.

— Хелло.

— Ты не поверишь, Алекс, но этот господин хотел отговорить меня от покупки. Представь себе продавца, который не желает продавать. Он считал, что я слишком стар для этого. Потом уже он мне признался, что опасался, как бы я не вздумал кататься на пару с престарелой мадам Дан. Пришлось его успокаивать, доказывать, что никакой мадам Дан в природе не существует и что напарником моим будет сильный молодой человек с железным здоровьем.

— Но…

— Чрезвычайно скромный молодой человек. А велосипедист отменный. Всю свою юность он провел в седле велосипеда.

— Бай Дан, эй, Бай Дан, я тебя спрашиваю. Куда это мы собираемся ехать?

— Не спеши, не спеши, я должен передать тебе устную рекомендацию самой Грачки с наилучшими пожеланиями. А теперь займемся новым участником нашего путешествия.

— Ну конечно же. У меня для этого все готово. Не будет ли вам угодно пройти за мной в заднее помещение? Чтобы сразу правильно установить седла и педали.

Бай Дан подмигнул мне.

— Пожалуйста, вот этот роскошный снаряд. Ваш дедушка непременно хотел купить самый лучший, а это и есть лучший велосипед из всего нашего ассортимента. Последний писк. Рама из углепластика, шестнадцать передач, передача от Шимано «dura асе», тормоза тоже от Шимано, педали дорожные. Я вам покажу, как надо управляться с тормозами.

Может ли тандем наскочить на вас, как бульдозер, или показаться не менее грозным, чем боевой корабль? В ответ вам объяснят: тандем — это механизм, который служит для передвижения двух человек, состоит из двух сидений и двух пар педалей, из системы привода и руля, которым управляет человек, сидящий на переднем седле.

Не понимаете? Значит, вы спрашивали не у того, у кого надо. Спросите лучше у меня! И тогда я вам отвечу: тандем — это маленькое чудо, которое провезет по всему миру меня и Алекса. Это две пары ног, причем очень даже несхожие пары. Сзади — черная ткань шорт, ниже — поросшие волосом голые коленки и ляжки, впереди — вельветовые брюки и кожаные сапоги на шнуровке. Я довольно скоро пришел к выводу, что могу задирать ноги, ставить их посредине на перекладину и тем самым какое-то время экономить силы. Пусть вкалывает тот парень, что сидит у меня за спиной. Как вы, вероятно, догадываетесь, он не устает браниться по этому поводу. Он не желает брать на себя всю работу. От меня только и проку что всякие лихие присказки, упрекает меня он. Но ведь я сижу за рулем. Это весьма ответственная задача, поскольку сам ты не имеешь ни малейшего представления о том, куда тебе надо. Наши головы тоже трудно спутать. Позади сидит лысый и защищает голову пестрой вязаной шапочкой, я же дозволяю своим волосам свободно развеваться на ветру. Вот он уже опять чем-то недоволен. «Ты что хочешь сказать, мой мальчик?» — спрашиваю я и слышу яростное: «Не оглядывайся, повернись, не оглядывайся!»

Так мы и продвигается вперед на своем тандеме.

— Сперва на юг, — провозгласил он. Я спросил его, куда именно мы едем и как собираемся туда попасть. Он ответил: мне проще ответить на твой вопрос в уме, нежели вслух. А ты наберись терпения. Пришлось мне привыкать к его зашифрованным ответам.

— Фантазия, — наставлял он меня, пока мы ехали по проселочной дороге, которая не донимала нас подъемами и спусками, — фантазия — это эликсир любой игры. Что ты видишь и как ты используешь увиденное? По обеим сторонам дороги тянутся поля пшеницы. Возьми первую попавшуюся машину, которая нас обгонит, и скажи мне тогда, что ты увидишь. Чего ты там опять выдумал? Не порть игру, Алекс. Пшеница под конец надоедает, давай лучше разглядывать машины. Итак, что ты видишь? Белый лимузин. Еще что? Состоятельный бизнесмен, который очень торопится, чтобы вовремя прибыть к назначенному сроку. Впрочем, это ты наверняка знаешь лучше, чем я, ты только чуть постарайся. Отец семейства с ребенком. Толстоват, как ты находишь? Итак, жирного потомка, жену, кредит на строительство дома и роскошную машину он получил по лизингу, вдобавок он может по доверенности распоряжаться банковскими счетами своей матери. Возьмем теперь его мать — что с ней, нездорова она, что ли, может, между ними нет ладу? Мать от старости выжила из ума, и он боится, как бы она не пустила все свои деньги на ветер или не отказала на нужды какой-нибудь секты, короче, он сделал так, чтоб ее признали недееспособной, — тебе достаточно этих сведений? Разозлился? Ну и прекрасно, когда человек злится, у него обостряется зрение. Возьмем теперь следующую машину. У этого типа такой крутой приемник, что он разъезжает только с опущенными стеклами. А что передают по радио, что мы сейчас услышим? Да почем я знаю, обычные тары-бары, шуточки ведущего или, скажем, интервью с какой-нибудь поп-звездой, у которой сегодня день рожденья, поэтому она прямо из кожи лезет, истерическая курица, которая вот уже тридцать лет как застряла на среднем уровне, да так глубоко, что осталось только положить сверху крышку гроба. Зло, очень даже зло, а в остальном недурно. А что ты скажешь насчет запахов? Применительно к этой машине. Консервативно, лосьон для бритья, скорей всего «Ириш моос», а еще искусственная кожа. Слишком мало. Такой тип наверняка чистит зубы «Колгейтом», а еще тут пахнет шампунем для собак. Каким именно? А мне почем знать? Я терпеть не могу собак. Нажми на педали, мальчик, тандем наш еще не совсем разогнался. Перестань действовать мне на нервы. Дурацкая игра, чушь собачья, что ты, собственно говоря, хотел бы услышать? На что похож запах? Это не запах, это вонь, воняет «Kouros», самокруткой, а еще обмаранными пеленками, а по радио они поют «Kermit the Hermit», а в этом пахнет роковой женщиной, Паломой Пикассо, а на сиденье рядом с водителем — Жан-Шарль Кастельбаджак, ментоловыми сигаретами, «Блендадентом», а по радио дают «Драйвер-сит». Ты просто перечисляешь, Алекс, так любой сможет: Вест, Виргли, Батя, Балли, Джек Даниель, солнца свет — счастья нет. Это надо как-то обыгрывать, должно что-то происходить, что-то развиваться. О'кей, о'кей, радио, о'кей? Пробка на А22, замедленное движение, кашель, чихание, чавкание, пение — как в ванне, проклинают, портят воздух, рыгают, дальше, дальше. Важное сообщение: внимание, внимание, по Б1 вам навстречу движутся ваш шеф после визита к зубному врачу, неправильно заполненная налоговая декларация, ваш лопнувший презерватив, ваше набрызганное спреем граффити и неразборчивое для чтения удостоверение гражданина Европейского Союза, ваш опутанный ложью язык, из которого каплет гной, заставляя машину идти юзом на скользких местах, держитесь правой стороны, обгон запрещается. Вот это здорово, Алекс, это уже много лучше, почем знать, может, из тебя еще выйдет отменный игрок. Я больше не могу, Бай Дан, я совсем задыхаюсь. Тогда отдохни, мой мальчик, силы тебе еще понадобятся.