Дуглас Кеннеди - Покидая мир

— Я так поняла, что вы хотели бы снять квартиру в Кенсингтоне или в районе Маунт Ройял. На какую сумму вы рассчитываете?

— Никак не больше семисот в месяц.

— С обстановкой или без?

— С обстановкой было бы идеально.

— Тогда, скорее всего, мы ищем однокомнатную, если вас это устроит?

— Да, разумеется.

— Можно поинтересоваться, где вы работаете?

Вопрос не застал меня врасплох. Я знала, что он будет задан, и дала честный ответ. Я преподавала в университете. Контракт был расторгнут. Сейчас я ищу новую работу.

— Стало быть, пока у вас заработков нет?

— А в чем проблема?

— Никаких проблем, если вы предоставите доказательство, что способны оплачивать жилье в течение года.

Черт! Это означало, что мне придется вступить в контакт со своим банком в Бостоне. Обратившись к ним с этим запросом, я таким образом дам знать о своем местонахождении… остается надеяться, что тамошние ребята умеют держать язык за зубами. Должны ли банкиры хранить тайну, как священники?

— Я предоставлю вам необходимые доказательства, — сказала я вслух.

— Тогда все отлично. Завтра с утра я показываю дом, но, может, я забегу к вам в отель прямо сегодня, часика в три?

Я уже сидела в вестибюле, когда Хелен Росс подъехала на серебристом «лексусе». Она оказалась пятидесятилетней дамой. Прекрасно сохранившейся. Прекрасно одетой. С двумя внушительными бриллиантовыми кольцами на левой руке. С намеком на инъекции ботокса вокруг глаз. Высокая, симпатичная, она не была расположена тратить на столь мелкокалиберную задачу слишком много времени, однако явно собиралась решить ее профессионально и с полным уважением к клиенту. Я заметила, как Хелен Росс оглядела меня с ног до головы и, наверное, отнесла к категории вечных студенток… что было не очень-то далеко от истины. Поздоровавшись, она стала непринужденно задавать вопросы о моей жизни. Я рассказала ровно столько, сколько было необходимо, чтобы удовлетворить ее любопытство, упомянув о папе-канадце, Гарварде и диссертации (это заставило ее поднять на меня глаза — она, видимо, гадала, правду я говорю или выдумываю), а потом добавила, что сейчас нахожусь «в поисках работы» и решила «изменить жизнь и сменить обстановку».

— Развод? — предположила женщина.

— Официально расписаны мы не были, но…

Она понимающе кивнула:

— Меня в прошлом году бросил муж — после двадцати трех лет, прожитых вместе. Я получила большой дом и этот «лексус» и поимела тоску, которая что-то никак не проходит. Вам это тоже знакомо?

— Что такое тоска, я знаю не понаслышке.

Хелен Росс приняла мои слова к сведению и верно поняла по моему тону, что эту тему лучше не развивать. Она и не стала, а вместо этого начала рассказывать мне про цены на жилье в Калгари. Они за последние полтора года выросли вдвое, настоящий бум. Строительство растет стремительнее, чем в любом другом канадском городе. Здесь лучшие рестораны страны. Город стал культурным центром, власти повернулись наконец лицом к идее поддержки творческой интеллигенции, что благотворно сказалось и на бизнесе. И разумеется, то обстоятельство, что отсюда всего сорок минут езды до Скалистых гор…

Я словно попала на выступление представителя торговой палаты. Но Хелен Росс мне нравилась, а прямота, с которой она поведала мне о своих душевных ранах, связанных с разводом, в очередной раз напомнила, что можно сильно ошибиться, судя о человеке только по внешности. У этой, с виду лощеной и благополучной женщины, тоже разбито сердце, и она не стала таить этого от меня… подобная откровенность в общении с незнакомым человеком не могла не тронуть.

— Итак, у меня для вас приготовлено три варианта, и я предлагаю сразу отправиться смотреть самый лучший.

Место, где находилась предложенная мне квартира, называлось Маунт Ройял, сразу за Семнадцатой Юго-Западной авеню.

— Это один из самых престижных районов города.

С одного конца Семнадцатой Юго-Западной авеню располагались уродливые многоэтажные кварталы (похоже, типичные для Калгари) и унылая дешевая закусочная «7-11». По мере продвижения на улице стали появляться кафе, бутики, реконструированные кирпичные дома, книжные магазины и даже несколько ресторанчиков. Разумеется, не Гарвард-сквер. Но после моего шока от первой встречи с Калгари… хм… это было совсем не так уж плохо.

Мы свернули на боковую улочку и припарковались перед одним из немногих старых зданий в округе. Под старым я разумею постройку 1930-х годов — судя по всему, свою жизнь этот дом начинал как учебное заведение.

— Раньше здесь была школа, — подтвердила Хелен Росс, — но сейчас это жилой дом с очень неплохими квартирами.

Вариант, присмотренный для меня Хелен Росс, располагался на втором этаже, в самой глубине здания. («Но по утрам здесь все равно очень солнечно».) Как и договаривались, это была маленькая однокомнатная квартира-студия — площадью самое большее двести пятьдесят квадратных футов, — но после ремонта и очень мило обставленная. Гладкие кремово-белые стены. Тонированный деревянный паркет. В отгороженном углу современная кухня со всем необходимым. Ванна с туалетом современные, в серо-голубых тонах. Диван с темно-серой обивкой. Кресло в тон, с подставкой для ног. Двери от пола до потолка, за которыми прячется широченная складная кровать с довольно-таки жестким матрасом. Кофейный столик во французском стиле, рядом с ним два венских стула темного дерева.

— А вот здесь очень удобный встроенный шкаф. Стиральные машины здесь в общем пользовании, в подвале. У этой стены, рядом с окном, хорошо встанет письменный стол. Есть подключение к Интернету и телевизионной антенне…

Я не смотрю телевизор, и компьютера у меня больше нет, чуть не перебила я, но решила промолчать, чтобы не показаться помешанной, которая объявила войну электронике.

— А если вы решите заключить договор на два года, можно снизить цену на сотню в месяц, так что выйдет шестьсот двадцать пять.

— Заметано, — решила я.

Но от меня все равно требовалось подтверждение моей платежеспособности. Поэтому наутро я по телефону связалась с Лоренсом Филипсом, менеджером соммервильского отделения банка «Флит-Бостон», в котором лежали мои деньги. Раньше мы всего несколько раз общались с ним лично, и, хотя он сразу снял трубку, мой звонок, как мне показалось, его неподдельно удивил.

— Я слышал, что вы уехали из Бостона… говорили мне и о вашей ужасной утрате… Мне так жаль. Не знаю, получили ли вы мое письмо с соболезнованиями…

— Я не могла их читать… ни одно из них.

— Как я вас понимаю. Чем могу быть вам полезен?

— Вы умеете хранить секреты, мистер Филипс?

— Если только речь не идет о чем-то противозаконном.