Валентин Черных - Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник

Все молчали.

— Можно мне сказать? — спросил писатель. Тихомиров кивнул. — Я считаю, нам надо идти. Если мы не придем, из деревни ведь никто не придет. Им сейчас трудно. Их надо поддержать. Если не мы, кто же их поддержит?

И снова было молчание.

— Ставлю на голосование, — сказал тогда Тихомиров. — Кто за то, чтобы пойти на день рождения к модистке, прошу поднять руки…

Первыми подняли руки сам Тихомиров и писатель, за ними, поколебавшись, Локтев и, наконец, Ильин. Но тут же Ильин спросил Тихомирова:

— А если бы все проголосовали против, ты бы тоже не пошел?

— Обязательно бы пошел, — сказал Тихомиров.

— А зачем тогда голосовали?

— Для соблюдения демократии, — твердо ответил Тихомиров.

День рождения модистки был в воскресенье. Все были приглашены к обеду. Звено Тихомирова, в темных парадных костюмах и при галстуках, монолитной группой шествовало по деревне. Каждый нес завернутый в газету подарок. Вместе с ними шел и писатель с букетом цветов.

День был жаркий, и у домов на лавочках и на завалинках сидели даже древние старики и старухи. В деревне было людно, и проход звена Тихомирова не остался незамеченным.

…Из открытых окон модистки доносилось не очень стройное пение, в мужские голоса вплетался единственный женский — голос модистки. На этот раз пели не песни Тихомирова, а привычную:

Женщины на улицах прислушивались к доносящимся голосам, обсуждали довольно темпераментно, явно не одобряя эту мужскую солидарность. Но, естественно, весь их гнев был направлен против модистки.

…С дня рождения звено Тихомирова возвращалось менее монолитной группой. Первым шел Тихомиров, стараясь четко печатать шаг, за ним Локтев вел не очень твердо шагающих Ильина и писателя.

Одна из женщин, стоящих у магазина, выкрикнула в их адрес что-то оскорбительное. Ильин тут же попытался выяснить с ней отношения, но Тихомиров его остановил.

Вечером Тихомиров и писатель вернулись с поля. В доме сидел плотный молодой человек. Он встал, поздоровался.

— Что же ты нас не познакомишь? — повернулся он к Анне. — Ты ведь хоть и сельская, но интеллигенция.

— Бывший мой жених, Михаил, — представила Анна молодого человека. — Писатель Скоробогатов.

Писатель и Михаил пожали друг другу руки.

— Давайте ужинать, — сказала Полина.

Ужинали молча.

— Где вы трудитесь? — спросил писатель Михаила, чтобы как-то разрядить молчание.

— Прораб я, — ответил Михаил. — В первом строительно-монтажном управлении.

— Первое — это потому, что лучшее?

— Первое потому, что второго у нас нет.

Когда закончили ужин, Полина бодро сказала:

— А теперь спать! Я вам, значит, стелю в твоей комнате, — обратилась она к Михаилу и Анне. — А вам пока на раскладушке в зале, — сказала она писателю.

— Чего это ты меня с ним спать уложить хочешь? — спросила Анна. — Я ведь за него замуж не выхожу.

— А я думала, выходишь, — ответила Полина. — Заявление в загс подано, свадьба назначена, и вся деревня об этом знает.

— Знает или не знает деревня, меня не волнует.

— Не кипятись, — успокоила Полина дочь. — Время есть, Михаил отпуск за свой счет взял, разберетесь.

— Уже разобрались. — Анна повернулась к Михаилу: — А тебе лучше уехать сейчас же.

— Автобусы уже не ходят, — ответил Михаил. — Да вы не беспокойтесь, я и в зале на раскладушке переночую…

Писатель работал у себя в комнате. К нему зашла Анна.

— Я к вам за помощью. Вы можете сделать вид, что ухаживаете за мной, что влюблены в меня, а я, конечно, в вас? Иначе Мишка не отстанет, он упрямый и уверен, что упрямством можно добиться всего. Я вас умоляю, помогите мне. Я его не люблю. Я не хочу за него выходить замуж.

— Конечно, помогу, — заверил ее писатель. — Только как?

— Но ведь вы были когда-нибудь влюблены? — сказала Анна. — Сделайте вид, что за мной ухаживаете.

Писатель внимательно посмотрел на Анну, и она опустила глаза.

— Делать вида я не буду, — сказал писатель. — Я буду ухаживать всерьез. Только так… Решайте.

Анна помолчала и наконец сказала:

— Я согласна на серьезное.

И снова в семье Тихомирова был молчаливый ужин. За столом Анна сообщила:

— Мы с Виктором сейчас пойдем гулять.

— И я с вами, — сказал Михаил.

— Все еще не понимаешь, что ты лишний?

— Понимаю, — сказал Михаил. — Поэтому и пойду.

И они вышли все трое.

Анна взяла под руку писателя, а Михаил взял под руку ее. Анна попыталась вырваться, но Михаил держал крепко. Так они и шли некоторое время по деревне.

— Ну вот что! — решительно сказала Анна. — Мне эти игры надоели. Пошли домой!

И они пошли обратно.

У крыльца стоял тихомировский мотоцикл. Анна посмотрела на мотоцикл, что-то быстро сказала писателю, писатель кивнул ей.

— Опять отец не загнал мотоцикл! — сказала Анна.

Она подошла к мотоциклу, завела его и начала подруливать к сараю.

— Давай! — крикнула она вдруг писателю.

Тот не очень ловко, но все-таки взобрался на заднее сиденье, и Анна резко рванула с места. Писатель оглянулся: по двору метался Михаил, не зная, что предпринять.

Они понеслись через деревню, вылетели на шоссе…

…Писатель и Анна вышли из кинотеатра.

— Теперь куда? — спросила Анна.

— А куда еще здесь можно пойти?

— В дека на танцы.

— На танцы, так на танцы, — согласился писатель.

…В райцентре был устроен модный по нынешнему времени диско-клуб. Гремела диско-музыка, ошарашивали цвето- и светоэффекты. А на площадке самозабвенно танцевала молодежь. Никто ни на кого не обращал внимания. Все подчинялись ритму, и ритм объединял всех. Анна, заложив руки за голову, закружилась вокруг писателя, а он остановился и смотрел на эту прекрасную, раскованную, юную женщину.

В деревню они вернулись поздно вечером. Михаил курил на крыльце.

— Останься, поговорим, — предложил Михаил писателю.

— Пошли, — потребовала Анна.

— Я поговорю, — сказал писатель.

— Вот что, — сказал Михаил писателю, когда Анна ушла. — Завтра вы уедете в город. Совсем.

— Я уеду, когда посчитаю нужным, — ответил писатель.

И тут Михаил неожиданно сделал подсечку, и писатель полетел с крыльца.

— Вы что? — удивленно спросил он.

— А ничего. Судя по всему, словами я вас не переспорю. Поэтому я вас буду бить, всюду и везде, пока не уедете. Другого выхода я не вижу…

…Писатель ложился спать в своей комнате. Он поискал крючок на двери — дверь не запиралась. Тогда он подставил стул к двери, подумал и на него поставил другой. Получилась небольшая баррикада.

Ночью в темноте раздался грохот. Писатель вскочил, включил свет. В комнату пытался войти Михаил. Разбуженная шумом, вышла Анна в ночной рубашке.