Александр Беатов - Время дня: ночь

Взрослые члены кружка, кроме Романова, инженер Александр Коваль, электрик еврей Слава Клац, радиомонтажник Юра Веселовский, наведывались в Подвал, как правило, только под вечер, после окончания смены, так как работали на Заводе. Только партийный Романов занимал "блатную" должность "начальника заводского клуба ДОСААФ" и, находясь на окладе от Завода, всегда находился в Подвале.

Володя Романов был щедр и не скупился отдать кому нужно какую-нибудь дефицитную радиодеталь. Узлы, которые в Подвале не могли изготовить своими силами, заказывались на Заводе. Однако в качестве платы за свою доброту время от времени он требовал выполнения "общественной работы", заключавшейся в том, чтобы ребята мастерили, как он им говорил, "для нужд Подвала" отдельные узлы приёмопередатчика. Все знали, что Володя и другие взрослые рабочие из этих "узлов" собирали воедино и за приличные деньги продавали провинциальным радиолюбителям готовый прибор. "Прибавочная стоимость" с лихвой окупала "издержки производства" и даже подкупала вышестоящее заводское начальство, дававшее возможность существовать Подвалу официально. Потому никто не был удивлён, когда однажды Романов, а вслед за ним Коваль, Клац и Веселовский, приобрели по новенькому автомобилю, и разговоры их между собой стали перетекать из области радиотехники в мир автомеханики и правил вождения автомобиля.

После работы в Подвале, Володя часто подвозил ребят до метро, жал им, как взрослым, руки, говорил о технических перспективах и планах работы.

Вот почему в свободное время радиолюбители спешили в Подвал, где от них всегда ждали "общественной работы" и где им изредка удавалось поработать и над своими конструкциями.

Кроме приёмопередатчика в Подвале изготавливали и другие приборы, которые выставлялись на московских и всесоюзных выставках радиолюбительского творчества молодёжи — Завод получал призы, в журнале "Радио" публиковались фотографии, патриотическая деятельность заводского Комитета ДОСААФ получала высокую оценку партийной организации, Романов — денежную премию, повышение оклада, старый Подвал, в деревянном жилом доме, намечали перевести в новый Подвал кирпичного дома.

Само собой разумеется, праздничные и юбилейные даты отмечались на широкую ногу. Для нужд Подвала, а значит и для подобных торжеств, существовала общественная "касса", из которой всегда можно было занять на выпивку. Кассой заведовал Коваль, храня деньги в круглой металлической коробочке со странным названием "Омоль". Иногда и сам Романов принимал участие в возлияниях, но весьма сдержанно, редко перебирая сверх нормы и всегда предварительно перегоняя свой автомобиль к дому, при помощи непьющего Коваля, который привозил его назад в Подвал для пьянки. Коваль обычно не дожидался конца, и Романов, вместе со всеми остальными, добирался до метро пешком. Иногда за ним приходила жена, получавшая в подвале ставку уборщицы по совместительству, и уводила своего мужа домой раньше времени. В таких случаях рабочие посылали "гонца", за новой партией портвейна или водки, и порою после этого напивались до такой степени, что оставались в Подвале до утра.

Занимаясь каким-либо делом, друзья вволю матерились, и мат служил для них оригинальной формой самовыражения. Придуманное кем-либо новое выражение быстро приобретало идиоматический или фразеологический статус. Не-матерные слова в подобных выражениях становились неологизмами, скоро переходившими из Подвала в Заводской лексикон.

Особое внимание обращал на себя какой-нибудь новый анекдот, рассказанный кем-то вдруг среди приостановленной работы. Матерные конструкции, вырванные из контекста анекдота, затем долгое время находились в творческом развитии и применялись к месту, или без, во взаимоотношениях между ребятами и взрослыми рабочими.

Пришедшего с опозданием дружно встречали, выдав очередь неологизмов, затем открывали их деривационное значение, рассказывая свежий анекдот и наблюдая за реакцией "новичка".

Придя в Подвал в этот раз, Сашка не избежал общей участи опоздавших. Из любопытства понаблюдать за его реакцией все тотчас же перестали шуметь, а Славка Потапкин, подойдя к новоприбывшему и сбив с его головы шапку, которую тот ещё не успел снять, громко спросил:

— А что ж ты, едрить-твою-на-десять, её гвоздиком-то не прибил?!

Последовало громкое гоготание присутствовавших, а затем Сашке рассказали самодельный анекдот, скупой на фабулу, но щедрый на выражения, о том как милиционер остановил автомобиль, к которому сзади была привязана за ногу старуха; милиционер спросил водителя, почему у старухи нет на голове головного убора; шофёр объяснил, что когда он привязывал свою тёщу, то у неё была на голове шляпа, и что, наверное, она сорвалась по дороге. Далее следовала концовка анекдота — упрёк милиционера водителю, состоявший из той самой фразы, которой только что приветствовали Сашку.

Приступив к работе над своей конструкцией, Сашка узнал новость: на днях их Подвал переезжает в новое просторное помещение, в котором будет необходимо навести порядок, оборудовать рабочие места, построить стеллажи для размещения приборов, установить сверлильный станок и тиски.

— Жильцы, суки, наконец-то добились своего, чтобы мы отсюда съехали! — будто бы не радуясь переезду, пошутил Клац, прищурив свой косой глаз.

— Надо им под конец какой-нибудь фейерверк, падлам, устроить — поддержал его Веселовский.

— Да! Сколько мы от них жалоб натерпелись! — подтвердил Романов, — Если б не они, мы бы давно все на автомобилях ездили! Всю малину нам портили, суки!

— А, правда! Что бы нам такое им сделать напоследок? — У Клаца даже глаз задёргался от волнения. — Может, дерьма положить в почтовый ящик?

— Им мало будет дерьма! — Романов отложил паяльник, повернулся лицом в комнату.

— Петуха им надо пустить, красного, — включился Потапкин, и выругался матерно.

— Нет, это дело уголовное! Дом — деревянный, сгорит, как щепка, — Романов снова отвернулся к столу, но за паяльник не взялся, а сидел, уставившись в зелёный экран осциллографа, с бегущей синусоидой. Никто не решался развивать эту тему, зная своего начальника: чтобы получить одобрение на какое-либо внештатное мероприятие, как то: выпивка или какая-нибудь махинация, связанная с неофициальной деятельностью, нужно было, чтобы основная инициатива и развитие дела, исходили от их руководителя. Поэтому все затихли и ждали, скажет ли что-нибудь их начальник ещё, или тема закроется сама собою.

— Вот что мы сделаем, — вдруг сказал Романов минут пять спустя. — Соберём "глушилку" и спрячем где-нибудь в подвальной стене, где проходит электропроводка. Глушилка будет включаться по сигналу, который время от времени мы будем посылать из нового подвала. Нас уже тут и след простынет, а у них все телевизоры заткнуться, будут вызывать мастеров, те с них деньги начнут качать, но всё будет без толку. Начнут покупать новые телевизоры — ан и с новыми то же самое. А если и найдут глушилку, то нас никак нельзя будет найти. И мы будем контролировать всё из нового Подвала: нашли они глушилку или нет. Если нашли, то отключили, и помеха от глушилки до нас не будет доходить. Тогда надо будет прекращать игру, чтобы нас никто не засёк по сигналу. Сигнал должен быть коротким — только чтобы включить реле у глушилки. Глушилка пусть работает некоторое время, на "автопилоте": сама выключится, включится и снова выключится. Надо будет её залить эпоксидкой — так что если найдут, начнут ковырять, то понять ничего нельзя будет: что ты поймёшь, если у тебя будет в руках кусок дерьма, из которого торчат два провода!