Собиан Хайес - Девушка с зелеными глазами

— Мне нужно признаться еще кое в чем, — начала я, размазывая шоколад по подбородку. — Одна я не смогу сделать это, мне требуется алиби. Можно, я скажу, что была здесь?

Ханна слегка поникла.

— Мама с папой, конечно, замечательные, но они терпеть не могут, когда я вру. Если они узнают об этом…

— Это всего лишь на одну ночь, так что они ничего не узнают. Я уже все предусмотрела и сказала маме, что твои родители собираются уезжать и ты не хочешь оставаться одна.

— А если они случайно встретятся?

— Это исключено. Мама почти не выходит на улицу, машина постоянно стоит у дома, а если она захочет поговорить со мной, то позвонит по мобильному.

— Кэти, а Мерлин не давит на тебя? — с тревогой спросила Нэт.

— Нет, он совсем не такой.

— Ты можешь даже не понимать, что он это делает.

Я довольно улыбнулась, не беспокоясь о том, насколько отвратительно в этот момент выгляжу.

— Нет, наоборот, все происходит именно так, как нужно.

Нэт включила ноутбук.

— Тогда давайте расскажем об этом на фэйсбуке. Что Кэти втюююрилась и уже готова на…

Она замолчала и уставилась на экран, с каждой секундой бледнея все больше и больше. Затем она открыла рот, собираясь что-то сказать, но не смогла, и ее губы задрожали.

Я никогда не видела ее такой, и это было ужасным зрелищем, будто смотришь на автомобильную аварию в замедленной съемке и не можешь ничего поделать. Затем она подняла глаза на меня. Я ничего не понимала, но она смотрела так, что я почувствовала себя в чем-то виноватой. Я посмотрела на Ханну, ожидая объяснений, но та только покачала головой в недоумении. Нэт сдавленно всхлипнула и вылетела из комнаты. Ханна побежала за ней. Я услышала, как захлопнулся замок на двери в ванную, затем еще несколько щелчков, когда Ханна попыталась поговорить с Нэт через закрытую дверь. Я осталась сидеть на кровати в полной растерянности.

Возможно, я лезла не в свои дела, но любопытство взяло верх, и я решилась развернуть ноутбук и узнать, что она там увидела. Когда я начала читать, то внутри у меня все сжалось. На личной страничке Нэт были развернуты издевательства такого масштаба, каких мне еще не приходилось видеть. Там было множество комментариев от студентов колледжа по поводу влюбленности Нэт в Адама и, что еще ужаснее, издевательские любовные заклинания. Выглядело так, будто все сговорились и сочинили дурацкие опусы — кто-то просто противные, а кто-то совершенно бесчеловечные.

Это было даже больше, чем просто унижение, и единожды вынесенное на публичное обозрение, все это быстро станет достоянием общественности. Неудивительно, что Нэт была так раздавлена. Я растерянно чавкала попкорном, пытаясь представить себя на ее месте, не в состоянии придумать ни единого способа, чем бы ей помочь.

Наконец из ванной появилась бледная фигура с красными глазами, опухшими от слез. Она направилась прямо ко мне, встала и произнесла всего три слова.

— Ты кому-нибудь рассказывала?

Я даже не могла предположить, что все обернется подобным образом.

— Нет! — закричала я. — Конечно же я никому не рассказывала! Я не могла так поступить ни в коем случае. Я бы ни за что не рассказала этого.

— Только мы с тобой знали о любовном заговоре, Кэти. Мы обсуждали его на ярмарке.

Я приложила руку к сердцу.

— Я ни одной живой душе про это не говорила, клянусь тебе, и я не называла это любовным заговором, это название придумала ты. Я просто не понимаю. Адам даже не в нашем колледже, и его знают совсем немногие.

Они обе теперь пристально смотрели на меня, и между нами как будто пробежала тень. Я уже знала, что это означает: они во мне засомневались.

Нэт вымученно улыбнулась.

— Если ты клянешься, что ты ничего не рассказывала, я тебе верю.

Даже сейчас она не стала злиться и попыталась поверить мне. Это так характерно для нее — быть настолько всепрощающей, но мне от этого стало только хуже. Хотя я не была виновата, но чувствовала себя таковой. Поскольку после произошедшего воцарилась неприятная атмосфера, мне пришлось убраться домой. Я обняла Нэт на прощание и ушла. Было всего восемь вечера, и я написала Люку эсэмэс, надеясь поделиться с ним своей тревогой.

Он ответил сразу же.

«Операция Женевьева: кое-что может тебя заинтересовать».

— Ты сейчас похожа на мультяшку, у которой над головой нарисовали тучу с молниями и дождем, — шутливо прокомментировал он мою угрюмую физиономию.

Я на отяжелевших ногах добрела в его комнату, чувствуя слабость во всем теле, и стала рассеянно раскачиваться на матрасе, рассказывая ему о сегодняшнем происшествии.

— Я подозреваю, что в этом замешана Женевьева, — пожаловалась я. — Но у меня нет никаких доказательств. Терпеть издевательства самой — это одно, но смотреть, как делают больно Нэт, выше моих сил. Так я останусь вообще без друзей.

Люк понимающе закивал.

— Я знаю. И именно поэтому ты должна дать ей отпор. — Он вынул из сумки листок бумаги и передал мне. — Только не очень обольщайся. Это может быть что-то, а может быть и ничего.

Я быстро пробежала глазами записи. Это была ксерокопия газетной заметки, в которой рассказывалось о женатой паре, погибшей при пожаре. Я дочитала и разочарованно вздохнула.

— Взгляни на дату, — настаивал он. — Канун Рождества две тысячи первого года. А ты говорила, что родители Женевьевы погибли как раз на Рождество, когда ей было всего семь. Просто подсчитай.

— Но она рассказывала, что они погибли в автокатастрофе, — возразила я. — И их имена? Их звали Джейн и Пол Мортон, а фамилия Женевьевы — Парадиз.

Люк сосредоточенно вдохнул и выдохнул несколько раз, затем соединил ладони и пальцы в некое подобие арки и уперся в них подбородком.

— Я проверил и перепроверил все произошедшие несчастные случаи за два года по всей стране. И эти люди — единственные, погибшие в сочельник, у которых осталась дочка-сирота.

— А как ее звали?

— Грейс.

Я соскочила с кровати и схватилась за голову, пытаясь заставить себя думать.

— Но в таком случае Женевьева сменила имя и фамилию. И лжет по поводу аварии.

— Все возможно.

— Тогда она могла соврать и по поводу даты.

— Конечно, — признал Люк. — Но на моей практике, когда люди лгут, обычно все же сохраняется крупица правды. Тем более эта дата такая особенная.

Я подошла к доске, надеясь на вдохновение.

— Она абсолютная загадка, потому что у нее нет прошлого. Она может изображать из себя кого угодно и рассказывать людям любые небылицы о своей жизни.

Брови Люка взволнованно взлетели вверх.

— Но… стоит ли это того, чтобы проверять?

Я горячо закивала.

— Раз встретив Женевьеву, никто уже не способен ее быстро забыть.

— Это случилось в маленьком городке, в захолустье, за Йорком, называется он… погоди-ка… Нижний Крокстон. Мы съездим туда завтра и поговорим с местными жителями. Попробуем что-нибудь раскопать.