Стефан Кларк - Боже, спаси президента

Но нет, это была не она. На этот раз на мою плоть нацелилась рыжая соотечественница.

— Пол, ты пропускаешь все веселье, — сказала рыжая, дергая меня за рубашку.

— Fous le camp, grognasse, — зашипел на нее спецназовец.

— Что он сказал? — спросила англичанка.

Я пожал плечами, хотя знал перевод: «Отвали, глупая, надоедливая женщина»

— Casse-toi, pauvre corme [46] Здесь: отвали, идиотка несчастная (фр.). , — повторил парень. — Не видишь, мы разговариваем?

— Что он там лопочет, лягушатник?

Я промолчал. Не говорить же ей, что дословно это означает «отвали, бедная писька» [47] На французском pauvre — «бедный», corme — «вагина». — Примеч. пер. .

Так или иначе, суть до нее, дошла, потому что женская рука чуть было не влепила спецназовцу по подбородку.

Но на то он и был спецназовцем, чтобы упредить удар. Хохотнув, парень толкнул рыжую. Не сильно, это факт, но ее способность сохранять равновесие была, по всей видимости, невысока, и она свалилась на спину, увлекая меня за собой.

Не успел я возмутиться, как рыжая снова была на ногах. Я тоже встал — и тут же пожалел об этом. Прикрываясь мной, как щитом, девчонка запрыгала, пытаясь побольнее пнуть парня. Сначала он посмеивался, но когда она засадила ему в лодыжку, ему стало не до смеха. Пытаясь достать рыжую, он оторвал приличный кусок моей рубашку.

— Merde ! — Все, с меня хватит! — Послушайте, я не собираюсь заниматься сексом. Ни с кем, понятно? Верните мне кусок моей рубашки и давайте на этом распрощаемся.

— Кхм, простите… — Почувствовав сдержанное прикосновение к моему обнаженному плечу, я обернулся и увидел ухмыляющегося белобрысого парня. А этому-то что надо?

— Слушай, пошел бы ты! — На всякий случай я не стал уточнять направление.

Сняв рубашку и бросив ее на гальку, я зашагал по направлению к набережной, стараясь не наступить на какую-нибудь парочку, увлекшуюся трахом. Это было довольно сложно, так как меня пошатывало от дешевого красного вина, да и к тому же на пляже было темно. У самой скалы в нескольких ярдах от меня возникла тень, закричавшая по-французски:

— Полиция! Никому не двигаться!

От скалы отделилась целая группа таких же теней и побежала в сторону пляжа.

Французы — не самая послушная нация, включая тех, кто по роду службы обязан подчиняться. Спецназовцы забегали, оставив своих подружек. Я один остался стоять на месте и оказался легкой добычей.

Передо мной возник мужчина в куртке со светящейся надписью «Жандармерия» и приказал голой девушке, лежавшей у меня под ногами, встать.

— Я не могу трусы найти, — сказала она ему.

Я решил помочь ей. Нашарил какие-то трусы и протянул ей.

— Я совсем не хотел… — пояснил я жандарму. — Я здесь вообще случайно оказался…

Однако мои протесты не возымели действия. Он крепко схватил меня за руку и ждал, когда девушка натянет трусы.

— Это не мои, — сказала она. — Они размеров на десять меньше, чем надо.

— Я здесь правда случайно оказался. И этих женщин не знаю, — повторил я попытку внести ясность в происходящее, но жандарм был увлечен зрелищем погони (при этом своей хватки он не ослаблял).

Два находчивых спецназовца прыгнули в воду и кролем поплыли к свободе. Жандармам раздеваться не хотелось, и они махнули на них рукой. Зато другие вояки были оттеснены от моря и прижаты к скале. Разглядеть все это удалось благодаря переносному прожектору, который жандармы притащили с собой.

Среди спецназовцев был и тот парень, которого я отправил куда подальше. На спецназовца он не походил: слишком худой и длинноволосый. Услышав, что он просит офицера позволить ему переговорить со мной, я в ужасе закричал:

— Нет, нет, иди к чертям! Я его не знаю, честное слово, — сказал я «своему» жандарму. — Я кончил, и…

Проклятие! Хотел сказать, что отверг приставания этого сосунка, а получилось совсем другое!

Жандарм скептически поднял бровь.

Ну как ему объяснить, что я не сплю с пьяными женщинами на пляже и не являюсь поклонником крепких ягодиц, хотя ничего не имею против тех, кто этим занимается. «Я такой же скучный гетеросексуал, как и вы», — чуть было не вылетело у меня.

— А этот блондинчик ничего, — усмехнулся полицейский, и его бровь снова опустилась. — Может, встретимся втроем и пропустим по стаканчику, когда все закончится? — предложил он.

И все же я был в лучшем положении, чем другие. По крайней мере, я был одет (рубашка не в счет).

Следующие двадцать минут, не самые лучшие в моей жизни, я провел в полицейском грузовичке. Рядом со мной сидела девушка, которой так и не удалось отыскать свои трусы. Но ее это нисколько не смущало. Она клянчила у жандармов сигареты, пока те не попросили ее заткнуться.

— Кто откроет рот, заплатит штраф в двойном размере, — предупредил офицер.

Длинноволосый парень сидел за моей спиной. Он постоянно наклонялся ко мне и, когда я оборачивался, корчил гримасы, но я его игнорировал.

Спецназовец с ямочкой сидел впереди, лицом ко мне.

Он с усмешкой посмотрел на меня, и я отвернулся, но тут он сказал:

— Ты знаешь, по-моему, я видел осетров.

Я смерил его скептическим взглядом.

— Нет, правда. Пару месяцев назад. Когда мы отрабатывали высадку на пляже.

— Заткнись, — рявкнул жандарм с брюшком, самый несимпатичный из всех.

— Tranquil, mon ami [48] Успокойся, дружище ( фр. ). , — подмигнул ему мой знакомый. — Мы просто так болтаем, чтобы время шло быстрее.

Жандарм, сообразив, что с парнями из спецназа лучше не связываться, отвернулся, и парень продолжил:

— Только это было не в Коллиуре. Где же это было? Эй, где мы на пляж высаживались? — Он толкнул одного из своих голых коллег, который был занят тем, что корчил похотливые рожи моей соседке.

— Камарг, — пробурчал тот.

— А, ну да, — кивнул парень с ямочкой. — Знаешь Сент-Мари-де-ла-Мер?

— Нет, — ответил я, делая мысленную заметку для М. Если это было правдой, то у меня в руках оказалась информация чрезвычайной важности.

— Море было не особенно прозрачным. Но я уверен, что это та самая рыба. Выглядит как хищница. Полусом-полуакула.

— Это он, — кивнул я. — Ты только одного видел?

— Да, только одного. А почему они тебя так интересуют?

Хороший вопрос. Что бы придумать, чтобы отвести подозрения…

— Фотография, — вырвалось у меня. — Моя девушка фотографирует рыб.

Двигатель пикапа затарахтел, как стиральная машина, набитая гайками, сиденья завибрировали, и одна из моих соотечественниц тут же сказала, что купит себе такой же в спальню.

Миновав фаллическую башню, мы въехали на набережную. Туристам было на что посмотреть. На минуту я почувствовал себя звездой Голливуда — вспышки фотоаппаратов ослепляли. Несколько девушек привстали, чтобы продемонстрировать свою грудь, для них вечеринка все еще продолжалась.