Данил Гурьянов - Туда и обратно

Тетки издавали возгласы умиления (даже те, кто явно не увлекались животными), пищи на асфальте прибавилось.

Пес вяло, под всеобщее одобрение, что-то съел.

К Антону подошел Влад, сел рядом.

— Где Римма? — спросил в своей манере, серьезно и легко.

— Какая Римма?

Оказалось, Чопорная.

— Кстати, она тоже изучает французский. Только уже на последнем курсе.

— Не знаю. Сюда она не выходила, — как можно проще сказал Антон, скрывая внезапную ревность. И еще задетое самолюбие — старший приятель с ним скучает.

Впрочем, Владу, судя по его равновесию во всем, с собой было гораздо интереснее, чем с другими. Он усмехнулся, наблюдая за собакой, и поделился забавной историей из детства.

На книге большими буквами было написано: «ВИКТОРИЯ ТОКАРЕВА». Римма читала в холле, забравшись на диван с ногами.

— Привет! — улыбнулся ей Влад. — Куда ты пропала? Это, кстати, Антон.

Римма откликнулась так, будто они были знакомы сто лет. Говорила она неспешно, голос был негромкий, в нем плотно смешались ирония и утомление, в глазах мерцала шаловливость.

— Привет. Ты откуда? Правда? У меня там подруга. Слушайте, вы познакомились с Аркадием? Я познакомилась и я в ужасе. Позже расскажу. Там таксофон свободен, вы не заметили? Тогда пойду, спущусь, мне надо в Москву позвонить.

— Как насчет пива? — обернулся вслед за ней Влад, но ее размытую улыбку уже поглотил лифт.

Антон остался в номере один и расслабился. Заложив руки за голову, он валялся на койке в одних трусах и осмысливал впечатления сегодняшнего дня.

В дверь постучали.

Антон решил, что вернулся Влад, но, открыв, увидел Римму.

— Ты что, один? Куда сокамерник делся? — спросила она, будто и не замечая его обнаженность.

Он пропустил ее, она с хитрой улыбкой осмотрелась, села на кровать Влада. Завязался разговор, во время которого они изучали друг друга. С ней оказалось легко и интересно. Как с Владом.

Антон решил одеться, чтобы хорошему общению ничто не мешало.

— Да уж, оденься, — одобрила Римма и попросила жвачку.

Влад пришел через четверть часа с двумя баклажками пива и чипсами. Антон и Римма к этому времени уже хохотали, повалившись на разные кровати.

Причиной послужил газетный анекдот, который немедленно и с трудом был снова зачитан.

Влад, в отличие от малолетних, хохотать не стал, но улыбнулся широко, радостно, будто в его душе случилась яркая вспышка.

Под пиво Римма стала рассказывать о своем знакомстве с Аркадием. Молодой человек приехал вместе с ними, на автовокзале его провожала мама. Он был худой, даже тонкий, одетый мешковато, стильно и неряшливо. Лицо было красивым, но нездорово бледным и рано стареющим. Черные мягкие волосы и жидкая борода казались неровно подстриженными, а большие угольные глаза своим отстранением напоминали птичьи. Ворон, думалось Антону, глядя на него. Впечатление от Аркадия было противоречивым, он казался милым и пугающим одновременно.

— Это надо было видеть, — говорила Римма, качаясь на стуле. — Он взял меня за руку и говорит: «Пошли знакомиться». Ничего себе, думаю, мачо, а самой стало интересно. Захожу к нему в комнату, кругом валяются порванные десятки, сотни. Представьте. Он объясняет, мол, деньги надо уничтожать. Опа, думаю, «круто ты попал на Ти-Ви». Он меня спрашивает: «А ты видела, как по ночам муравьи выползают из розеток?» Потом про секс начал говорить, так тупо, конкретно. Наблюдаю, какого-то винтика там не хватает. Жалко парня, но ничего не поделаешь. Пришлось интеллигентно слинять.

Антон поинтересовался о шумной мамаше с сыном.

— Это Сорокина, артистка, — объяснила Римма. — Зубную пасту рекламировала. Не помните? Еще где-то снималась… Я ее в прошлом году здесь видела.

— Ты уже была здесь? — спросил Влад, снова разливая пиво.

— С мужем.

— Так ты девушка в браке?

— Угу… Димка у меня замечательный. Наши матери лучшие подруги со школы. Даже забеременели одновременно. А мы росли вместе. Вот и выросли, — она засмеялась, чуть не поперхнувшись.

— Он у меня сейчас в Вашингтоне, — пояснила она, откашлявшись. — Грант выиграл. Юрист. Серьезный такой. Димка…

Решили открыть окно.

Но не просто открыли — распахнули настежь. Море свежести хлынуло. Звезды сияли — из далекого космоса. Березы шелестели в темноте…

Римма легла локтями на подоконник, напевая что-то грустное, шаманское, теряла взгляд вдали и, будь ее воля, наверно с радостью нырнула бы в полет. Влад зацепился руками за верхнюю раму, потянулся с удовольствием, замер, как развитое животное в лоне природы. Антон стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, слегка закинув голову и потому будто свысока глядя в сизую даль, на еще непокоренные поля будущего.

Только они трое оказались здесь и сейчас. И больше никого из миллиардов других. Никого из самых дорогих, любимых.

Сливался новый кусочек их вечности…

Антон боялся проспать завтрак. И поэтому проснулся раньше сигнала будильника. Признаков простуды не наблюдалось. Равно как и обещанного дождя. Солнце звало жить.

Раскачавшись, молодежь отправилась на пляж. Римма зачем-то острила по поводу своего купальника. Антон отметил, что фигура у нее красивая… Но сексуального взрыва между ними не происходило. Может, вспышки случались, ну и что? Они между всеми случаются.

Преодолев некоторую робость, зашли в воду. Смеялись. Влад, конечно, только улыбался. Но опять по-настоящему, заразительно. И он же первый уплыл — переживать все в уединении, проверить силу. Римма поплыла по течению и тоже быстро куда-то сгинула. Антон, как ни пытался осилить бег реки, оставался на месте. Руки двигаются, ноги двигаются, а сам никуда не перемещается. Как на тренажере. Ему это скоро надоело. Тут и Римма, слегка недовольная, появилась — медленным шагом, против волн. Влад внезапно вернулся, отфыркиваясь. Плыл — и стал на ноги. Приземлился.

Поплескались, поболтали и пошли к берегу.

А там уже тетки по тропинке стали подтягиваться. «Как в фильмах Феллини», — тихо прокомментировала Римма. Тетки устраивались на покрывалах — толстые, волнистые, в бикини. По праву большинства они ничего тут не стеснялись. И правильно делали. Не возьмешь — не дадут.

NEFERTITI, хмурая, без мужа, лежала на животе и изучала инструкцию к мобильнику. К окружающему миру интереса не проявляла.

Усталые, повалились загорать. Балдели на солнышке. Надоело валяться — снова поплавали; правда, с меньшим задором. Есть захотелось. И время как раз обеденное. В хорошем настроении пошли к корпусу. Через поле, березовую рощу… Влад не очень толково пытался объяснить, как меняет мужчину рождение ребенка. При этом про жену и сына ничего конкретного, интересного рассказывать не стал.

Обед был замечательный — овощной салат, украинский борщ, курица с рисом, творожная запеканка, компот из сухофруктов. Странные дети, естественно, капризничали, а взрослые ели все и с удовольствием. Жевали и поглядывали друг на друга, как на сородичей.