Лори Нелсон Спилман - Жизненный план

— Привет, — говорю я, откладывая в сторону книгу. — Как прошел день?

Он плюхается на кровать, зажав в руке бутылку «Хайнекен». Лицо словно посерело, под глазами двумя полумесяцами залегли тени.

— Ты рано легла.

Кошусь на будильник.

— Уже почти десять. Это ты задержался. Приготовить ужин?

— Не надо. — Эндрю рывком ослабляет галстук и растягивает верхнюю пуговицу удивительно свежей голубой рубашки. — Как у тебя дела?

— Отлично, — отвечаю я, чувствуя, как давление поднимается от одной мысли о предстоящем уроке в школе. — Завтра тяжелый день. Встреча с важными клиентами.

— Все будет нормально. Твоя мать справлялась, и ты справишься. — Делает глоток пива. — Кэтрин тебе помогает?

Неопределенно машу рукой:

— Она все время в разъездах. Так всегда было. — Господи! Я хожу по тонкой проволоке, необходимо прекратить это, пока не погибла! Сгибаю ноги в коленях и прижимаю к груди, обхватив руками. — Расскажи, чем ты сегодня занимался.

Эндрю проводит ладонью по волосам.

— Вымотался. У меня клиент, которого обвиняют в убийстве девятнадцатилетнего подростка, за то, что тот бросил камень в его «хаммер». — Ставит бутылку на тумбочку и направляется к шкафу. — Получается, управлять компанией — все равно что проводить дни в Диснейленде.

Несмотря на то что я не директор и даже не руководитель рекламного отдела, ощущаю себя так, словно мне плюнули в лицо. Однако с точки зрения Эндрю я президент крупной косметической фирмы, поэтому вполне заслуживаю уважения, пожалуй, даже благоговейного восхищения. Открываю рот, чтобы выступить в собственную защиту, и захлопываю, прежде чем успеваю произнести первое слово. В этой пьесе у меня роль лгуна, а хуже может быть только самодовольный лгун.

Эндрю достает деревянную вешалку из кедра и вешает на нее пиджак. Затем снимает брюки и закрепляет на специальной вешалке вверх тормашками. Наблюдаю за ним с трепетом, мечтая стать такой же терпеливой и педантичной. Стоя у шкафа в одних трусах и носках до колена, Эндрю берет щетку и принимается чистить костюм. Большинство мужчин выглядели бы нелепо в такой ситуации, но у большинства мужчин нет прекрасного рельефного тела и гладкой загорелой кожи, как у Эндрю Бенсона.

— Я много думал о работе в «Боулингер косметик». Полагаю, тебе пора взять меня к себе.

Мгновенно забываю о своих фантазиях.

— Я… я не уверена, что это так необходимо.

Эндрю бросает на меня выразительный взгляд:

— Вот как? А что изменилось? Когда-то ты была за.

Три года назад я пришла к маме с просьбой создать должность специально для Эндрю, но она наотрез отказала:

— Брет, милая, подобное было бы возможно, будь вы женаты. Но и в этом случае тебе пришлось бы долго убеждать меня в необходимости взять Эндрю на работу.

— Почему? Он ценный работник. Никогда не видела более трудолюбивого человека.

Мама покачала головой:

— Он обладает многими ценными качествами, это несомненно. Но я не уверена, что он подходит именно для нашей компании. — Она смотрит мне прямо в глаза, как делает всегда, когда предстоит сказать нечто неприятное или сложно объяснимое. — С моей точки зрения, Эндрю куда более агрессивен, чем требуется для такого дела, как наше.

Отгоняю воспоминания и поворачиваюсь к Эндрю:

— Но мама была против, ты же помнишь? Кроме того, ты сам много раз говорил, что это было верное решение, ты не смог бы работать в косметической компании.

Эндрю подходит к кровати и склоняется надо мной:

— Но это было до того, как ее возглавила моя девушка.

— Вот еще один факт против того, что тебе нужно там работать.

Эндрю наклоняется ближе, целует меня в лоб, нос, потом в губы.

— Только подумай, как это выгодно, — шепчет он. — Мы оборудуем мне офис, соединенный дверью с твоим, и у тебя под рукой всегда будет юрист и сексуальный раб.

Тихо хихикаю:

— Ты уже мой сексуальный раб.

Целуя меня в шею, он задирает мою ночную рубашку.

— Нет ничего сексуальнее сильной женщины. Иди ко мне, мадам президент.

А если бы ты узнал, что я сильная учительница на подмену, по-прежнему считал бы меня сексуальной?

Тянусь и выключаю свет и с радостью погружаюсь в темноту. Вытягиваюсь на кровати и расслабляюсь под нежными прикосновениями.

Добрый ангел напоминает, что я должна рассказать Эндрю правду, но злой ангел советует не отвлекаться, поэтому я просто предаюсь наслаждению.

Я приезжаю в школу Дуглас-Джей-Кииз, одетая в черные брюки, черный же свитер и ярко-оранжевые ботинки, напоминающие о Хеллоуине. Дети любят, когда учителя одеты в вещи с символикой этого праздника, впрочем, толстовки с аппликациями тыквы я не собираюсь носить лет примерно до пятидесяти.

Директор школы, миссис Бейли, привлекательная афро-американка, ведет меня по коридору к кабинету миссис Эбуд.

— Вудлон известен множеством новых жилищных проектов и уличными бандами. Приходится работать не с самыми простыми детьми, но это своего рода вызов нашим профессиональным качествам. Хочется верить, что Дуглас-Джей-Кииз спасительный островок для нашей молодежи.

— Отлично.

— У миссис Эбуд сегодня рано утром начались роды. На три недели раньше срока. Если это не фальстарт, ее не будет на работе следующие шесть недель. Вы сможете подменить ее на весь срок?

У меня перехватывает дыхание.

— Э, дайте подумать…

Шесть недель? Это же тридцать дней! Слышу, как пульсирует кровь в висках. Впереди над двойными дверями ярким красным светом горит надпись «Выход». Первым желанием было рвануть вперед, но меня останавливает мысль о жизненном плане одной девочки. Если я соглашусь на следующие шесть недель, смогу вычеркнуть из списка цель под номером двенадцать. Даже Брэд не сумеет ничего возразить. Вспоминаю о маме, вернее, о словах Элеоноры Рузвельт: «Каждый день надо делать то, что тебя пугает».

— Да, — произношу я, отводя взгляд от спасительной надписи. — Я смогу.

— Великолепно. Нам крайне сложно найти учителя на подмену.

Меня пронзают смешанные чувства паники и жалости к себе. Черт возьми, что я наделала? Миссис Бейли открывает дверь и нащупывает выключатель.

— План уроков вы найдете на столе. Обращайтесь в случае необходимости. — Прежде чем выйти, она поднимает вверх большой палец, и вскоре я остаюсь одна.

Вздыхаю и сразу ощущаю запах пыли и старых книг. Оглядываю ряды деревянных столов, и в голове всплывают старые, но незабытые мечты. Первые двадцать лет своей жизни я мечтала преподавать вот в таком классе.

Пронзительный звонок выводит меня из задумчивости. Перевожу глаза на часы. Бог мой! Скоро начало занятий!

Подбегаю к столу миссис Эбуд и начинаю искать план уроков. Книга посещаемости, листы с контрольной работой, но никакого плана тут нет. Открываю ящик стола. Ничего. Один за другим исследую ящики тумбочки. И тут ничего! Где же этот чертов план?