Лори Нелсон Спилман - Жизненный план

— Мы не должны, Брэд. Еще слишком рано.

Его лицо обволакивает печаль, внезапная улыбка получается грустной. Брэд наклоняется и целует меня в лоб.

— И почему ты такая разумная?

Я улыбаюсь тому, сколько в этих словах трогательной чувственности.

— Спокойной ночи, Брэд.

Стоя на крыльце в одних носках, я смотрю ему вслед, пока виден силуэт. Как бы трудно мне ни было, следует признать, что я поступила правильно. Брэд не готов к новым отношениям.

Я возвращаюсь в дом и запираю дверь. Вместо привычной тоски, охватывавшей меня одинокими вечерами в квартире Эндрю, сегодняшний вечер озарен лучиком надежды. Даже если Брэд не способен полюбить меня, чувства, пробудившиеся во мне сегодня, подтвердили, что я еще способна любить. Я смотрю на спящего на ковре Райли и думаю, что теперь у меня есть собака, а в следующем году будет и ребенок! Провожу рукой по плоскому животу и представляю, как через пару месяцев буду покупать одежду для беременных, и счастье переполняет меня настолько, что едва не лопается сердце.

Рождественское утро начинается с требовательного лая Райли, отдающегося у меня в груди.

— Счастливого Рождества, малыш Райли, — говорю я, почесывая голову, и перед глазами сразу возникает огромный список дел, необходимых для достойной организации семейного ужина. От внезапного спазма в животе перехватывает дыхание. — Пора приниматься за работу, Райли. У нас куча дел.

Новая волна боли заставляет меня согнуться пополам. Через несколько минут поднимаюсь с кровати, боль немного утихает. Я накидываю халат и собираюсь уходить, когда случайно оборачиваюсь и вижу на простыне это.

Огромное кровавое пятно.

Какое-то время я отказываюсь понимать, что происходит, просто стою у кровати и смотрю на пятно. Лишь через несколько мгновений, задыхаясь, судорожно делаю вдох и падаю на колени, обхватив голову руками. Рядом вертится Райли и тычет холодным носом мне в руки. Мне нечего ему дать, у меня ничего нет. Только пустота.

Минут через десять прихожу в себя и срываю с кровати простыню. Грудь разрывают рыдания, воздух наполняется громкими воплями. Лицо становится липким от пота и слез. Бросаю простыню в корзину для белья и, подхватив ее, подхожу к окну. Меня приветствует прекрасное рождественское утро, пейзаж напоминает картину Нормана Рокуэлла. Жаль, что я не могу оценить всю эту красоту. Душа моя, как и чрево мое, пуста.

Весь долгий день Рождества я проживаю как под анестезией. Эмма и Тревор очарованы моим новым питомцем, а втроем любая игра кажется веселее. Я же взираю на мир равнодушно, ни веселье, ни вкусная еда не зарождают во мне ответного восторга. Кэтрин кладет себе по одному кусочку с каждого блюда, в то время как другие едят с большим аппетитом.

Потеря не существовавшего ребенка мысленно возвращает меня к кончине мамы, и я вновь скорблю о ее смерти. Третий раз за вечер я поднимаюсь наверх и брызгаю в лицо холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя.

Я мечтала об этом ребенке, была уверена, что он есть. И мама… она должна быть рядом, черт возьми! Она всегда обожала праздники, неужели она не заслужила прожить еще одно Рождество.

В прошлом году этот праздник был традиционно веселым, ведь мы даже не представляли, что ждет нас в будущем. Если бы я только знала, что это мое последнее Рождество с мамой, я бы подарила ей нечто особенное, что навсегда осталось бы в ее сердце, а не электрогриль «Уильямз-Сонома». Но даже при виде него лицо мамы засветилось счастьем, словно она всю жизнь ждала именно такого подарка. Помню, как она крепко обняла меня и прошептала: «Ты умеешь меня порадовать, дорогая моя девочка».

Воспоминания вырываются из меня и проливаются потоком слез. Мне очень нужна сейчас мамина поддержка, я могла бы рассказать ей о ребенке, которого потеряла, так и не обретя. Мама успокоила бы меня, обязательно сказала, что в жизни еще будут солнечные дни.

— Брет, — слышу я голос Джоада за дверью. — Эй, Брет, ты здесь?

— Да, — отвечаю я, с трудом делая вдох.

— Тебе звонят.

Поднимаюсь с холодного пола и утираю нос. Интересно, кто это может быть? С Кэрри я болтала минут двадцать вчера вечером, видимо, это Брэд, беспокоится, как у меня дела, или решил извиниться за свое «распущенное» поведение. Выхожу из ванной комнаты и иду по коридору, где меня уже ждет Тревор с трубкой в руках.

— Слушаю, — произношу я и, не удержавшись, треплю племянника по голове.

— Брет?

Голос незнакомый.

— Да.

Пауза слишком долгая, и я решаю, что звонок прервался.

— Слушаю вас, — повторяю я.

Мужской голос, срывающийся от волнения, наконец, продолжает:

— Это Джон Мэнсон.

Со всех ног я бросаюсь в мамину спальню, запираю за собой дверь и опускаюсь на пол.

— Добрый день, Джон, — говорю я, удивляясь тому, что могу говорить. — С Рождеством.

Он тихо смеется:

— И тебя с Рождеством.

— Тебе, конечно, все кажется странным, я-то уже успела свыкнуться с этой мыслью. Мамин дневник я нашла два месяца назад.

— Да. Но знаешь, в то же время это здорово. Жаль, что Элизабет мне не сообщила, но я ее понимаю.

Понимаешь ли? Но я не задаю этот вопрос. Разговор об этом может подождать. Настанет день, мы сядем рядом, возьмем друг друга за руки или он обнимет меня за плечи и тогда…

— Где ты живешь?

— В Сиэтле. У меня небольшой магазин «Мэнсон мьюзик». Пару раз в месяц даже даю концерты.

Я расплываюсь в улыбке. Не могу представить, что мой отец настоящий музыкант.

— Расскажи мне еще что-нибудь. Мне все интересно.

— Обязательно, — смеется Джон. — Но я сейчас спешу…

— Извини, — спохватываюсь я. — Разумеется, сегодня Рождество. Буду рада в ближайшее время с тобой увидеться. Ты не мог бы приехать в Чикаго? У меня отпуск до начала следующего года.

— Понимаешь, я очень хочу, но время совсем неподходящее. У меня есть дочь, ей двенадцать. Ее мать переехала в Аспен, а она живет со мной.

— Так у меня есть сестра? — Странно, подобного не было в моем плане отношений с отцом. — Потрясающе. Как ее зовут?

— Зои. Она действительно потрясающая. Так вот, дело в том, что у нее начался кашель, боюсь, она простудилась, так что ни о какой поездке не может быть и речи.

Ладно. Значит, Джонни суперзаботливый папочка. Как мило.

— Плохо, — говорю я вслух. — Надеюсь, она скоро поправится.

— Да, надо срочно начинать лечение, пока не стало хуже.

— Да, конечно. Ну, тогда я могла бы приехать в Сиэтл. Тогда Зои не придется никуда ехать и…

— Я ценю твое предложение, но сейчас не самое лучшее время. Зои не стоит бывать среди людей, надо быть осторожнее, иначе она окажется в больнице.

С простудой? Сердце сжимается. Мой отец ищет повод избежать встречи. Он не хочет меня видеть.