Всеволод Кшесинский - Страсти по Вечному городу

Лёка Ж. заскучала, и тут наш «экскурсовод» предпринял новую попытку завоевать ее сердце, вернувшись к матери Константина, Елене. Он показал на стоявший слева от нас белый двухэтажный дом и поведал, что в нем установлена Scala Santa, Святая лестница, которую Елена привезла из Иерусалима. Гарик сообщил об этом с таким важным видом, как будто он лично доставил этот артефакт в Рим. Лестница, когда-то находившаяся во дворце Пилата, состояла из двадцати восьми мраморных ступеней. По каждой из них ступал Христос, когда шел на суд Пилата. И там, где капала его кровь, до сих пор сохранились багряные следы…

— Жуть какая, — вяло отреагировала Лёка Ж. Теперь экскурсовод обратил наше внимание на египетский обелиск из красного гранита, стоявший на площади перед Латеранским дворцом. Его сделали для фараона Тутмоса III в XVII веке. Потом Константин привез его в Александрию и хотел ставить на вершине горы в Константинополе. Но не успел — умер. Его сын переправил обелиск в Рим и установил его на арене Чирко-Массимо, Большого цирка. Однажды во время сильной грозы обелиск был разбит ударом молнии, а затем варвары обрушили его останки. Тысячу лет лежал он под землей, и все забыли про существование легендарного обелиска.

Возможно, и мы бы никогда о нем не узнали, если бы Доменико Фонтана, тот самый, который перестроил Латеранский дворец, не сообщил своему покровителю папе Сиксту V, что в римской земле, по наблюдениям архитектора, покоится множество египетских обелисков.

— Папа, конечно же, зашелся от восторга! — съязвила Лёка Ж.

— Вот-вот! — заторопился Гарик, видимо намереваясь заговорить Лёку Ж. до изнеможения.

В ту пору монахи устроили в Чирко-Массимо огород, где растили капусту. Один человек тайком от монахов решил проверить, не лежит ли в этой земле обелиск. Он взял длинный прут, стал тыкать им между капустой и наткнулся на что-то твердое. Это и был обелиск Тутмоса III.

Папа сдержал обещание заплатить нашедшему монумент, рассчитался за находку и приказал откопать обелиск. Поскольку дело было зимой, а в Риме в этот сезон всегда льют проливные дожди, то после раскопок от огорода ничего не осталось. Монахи, добившись аудиенции у папы, поинтересовались, где же им теперь сажать капусту. Неужели папа хочет, чтобы они умерли от голода? Папа заплатил и им.

— А я вот скоро умру от культурного переедания! — прошипела Лёка Ж. — И никто мне за это не заплатит.

Однако Гарик был неумолим. В его глазах сияли огоньки — он явно получал удовольствие от собственного рассказа.

— Как много ты знаешь, Гарик! — нетерпеливо восхитилась Лёка Ж. и схватилась за ручку дверцы машины. — Куда теперь?

— Мы можем поехать по виа Мерулана к церкви Санта-Мария-Маджоре — это очень красивая базилика, — начал Гарик знакомить нас с маршрутом. — Потом на улицу Четырех фонтанов. Потом на пьяцца Барберини — там фонтан «Тритон», его сделал Бернини. Потом…

— Стой! — вскрикнула Лёка Ж. — Бернини-Барберини… Что-то я устала. Скажи, Гарик, а можно как-нибудь посмотреть Рим сразу и весь?

— Можно, — ответил Гарик. — Есть такое место. Холм Джаниколо. Оттуда весь Рим как на руке…

— Как на ладони, — поправил я.

Гарик кивнул.

— Вот и хорошо, — согласилась Лёка Ж. — Поехали.

К ее огромному удовольствию, после затянувшейся экскурсии мы наконец снова уселись в машину. Но едва тронулись, Лёка Ж. подскочила:

— Ой, Гарик! А где же мы купим выпить? За первую ночь в Риме.

Я, конечно, понимаю, что первая ночь в Риме — это святое… Но иногда мне кажется, что по какому-то недоразумению природы Лёка Ж. только выглядит женщиной, а на самом деле, судя по страсти к алкоголю, это настоящий мужик.

— Зачем купить выпить? — хитро сказал Гарик.

— Вот именно! — поддержал я. — Сделай паузу.

— Я? Паузу? — поразилась Лёка Ж. — Вы что, сговорились?

— Синьорина, зачем купить! — ответствовал Гарик. — У меня все с собой. Campari, Chianti, Grigillo, Fontana di Papa?

— О-ё! — только и смогла вымолвить Лёка Ж. Быстро подумав, она выбрала «Лимончелло».

— Сева, возьми, там рядом с тобой коробка, — попросил Гарик. — И стаканы там.

Началось… Я открыл коробку и загремел бутылками, выискивая нужную. Нашел емкость с желтым напитком ядовитого зеленоватого оттенка, открыл, налил в пластиковый стаканчик, подал Лёке Ж. Она забрала у меня стакан и бутылку.

— А ты не пей! — распорядилась она.

Ну вот это уж фиг. Я вытащил бутылку наугад. Это оказалось белое вино «Fontana di Papa» — «Папский фонтан». Я открыл и хлебнул из горла. В стакан решил не переливать. Зачем посуду портить.

Гарик тем временем все еще пытался продолжить экскурсию.

Вот руины терм Каракаллы — получили свое название от имени императора, после смерти которого их закончили. Каракалла пошел помочиться, а его ножичком пырнули. Термы вмещали полторы-две тысячи человек, занимали одиннадцать гектаров, считались восьмым чудом света.

Вот площадка Чирко-Массимо, где был найден тот самый обелиск Тутмоса III. В античные времена здесь проходили состязания на конных колесницах; ипподром вмещал более 200 тысяч зрителей. В средние века цирк полностью разобрали на строительный материал.

Вот Форо-Романо, Римский Форум на холме Палатин, где волчица вскормила Ромула и Рема и где Ромул заложил город.

Лёка Ж. не слишком внимательно слушала Гарика и часто реагировала невпопад, хохоча над какой-нибудь очередной трагичной историей из жизни древних или высказывая сожаление по поводу того, что от античного Рима осталось так много — всего не пересмотришь.

Гарика это в восторг не приводило, но он старался обыграть любое неуместное высказывание Лёки Ж. как милую шутку. «Да он джентльмен», — подумал я, приканчивая бутылку «Папского фонтана». Я достал следующую. Campari. Нет, это я не хочу. Что тут еще? Какое-то игристое. Этикетку я прочесть не успел — Лёка Ж. выхватила у меня сразу обе бутылки и попыталась открыть их одновременно.

— Гарик, далеко ли еще до Джаниколо? — спросил я и кивнул на Лёку Ж. — По-моему, нам пора на свежий воздух.

— Да, — печально согласился Гарик. — Уже подъезжаем.

Небольшую церковь, какие-то древние здания и шикарный фонтан Гарику пришлось проехать без комментариев. Мы остановились на площадке у высокого памятника грозному всаднику, постамент которого окружали фигуры с различными видами оружия.

— Кто этот мужик на коне? — поинтересовалась Лёка Ж., сфокусировав взгляд на памятнике.

— Это Джузеппе Гарибальди, народный герой Италии, — объяснил Гарик.

В ответ Лёка Ж. уважительно промычала, вышла из машины и уткнулась носом в табличку.

— «Пиаццале Джиузеппо Гарибальди», — прочитала она. — Смотри-ка, точно Гарибальди! Гарик, хочу задать тебе давно волнующий меня вопрос: чем отличается пиацца от пиаццале?