Мюриэл Спарк - Жемчужная Тень

Джордж задумался.

— Есть, — сказал он. — И в то же время нет.

— Это споудовский фарфор, — сказала мисс Пинкертон.

— В таких вещах я не разбираюсь, — продолжал Джордж. — Хотя, как правило, они вызывают у меня большой скепсис. Это было для меня нечто совершенно новое.

— Точно говорю вам, — сказала мисс Пинкертон. — Как-никак я двадцать три года фарфором занимаюсь. И сразу поняла, что это такое.

Репортер нацарапал что-то в блокноте и снова осведомился:

— А такие летающие диски часто в Китае появляются?

— Это было блюдце. Летающих блюдец я никогда прежде не видела, — ответила мисс Пинкертон.

— Мне хотелось бы задать вопрос, — сказал Джордж.

— Мистер Лейк — специалист по картинным рамам, — продолжала мисс Пинкертон. — Он обрамляет старые холсты, но к античности это не имеет отношения.

— Я все же хотел бы спросить: кто из нас рассказывает — ты или я? — сказал Джордж.

— Может, сначала мистер Лейк изложит свою версию, а затем дама, — предложил репортер.

Мисс Пинкертон недовольно уступила, а газетчик повернулся к Джорджу.

— А к объекту было что-нибудь прикреплено? Ну, провода или что-нибудь в этом роде? То есть, я хочу сказать, может, кто-то просто решил разыграть вас, пошутить?

Джордж некоторое время обдумывал такую возможность.

— Нет, — сказал он наконец. — Вообще-то мне пришло в голову, что за всем этим стоит какой-то Разум, управляющий этой штукой из космоса. Она ведь пыталась напасть на меня.

— Правда? Как это?

— Никто на мистера Лейка не нападал, — заявила мисс Пинкертон. — И вообще никакой угрозы не было. Я видела выражение лица пилота. Он улыбался во весь рот, явно играл с мистером Лейком.

— Пилота? — изумился Джордж. — О чем это ты, в самом деле? Пилот!

— Крохотный человечек, размером в половину моего мизинца, — со вздохом сказала мисс Пинкертон. — Он сидел на низеньком стульчике. Одной рукой держался за крохотное рулевое колесо, другой размахивал. Дело в том, что там еще было что-то вроде швейной машины, установленной у самого края, и он ногой нажимал на крохотную педаль. Никто на мистера Лейка не нападал.

— Не будь идиоткой, — проговорил Джордж.

— Ты ведь видел только нижнюю часть блюдца, Джордж.

— А ты тогда ничего не сказала о пилоте, — возразил Джордж. — Я лично никакого пилота не видел.

— Когда блюдце подлетело к нему, мистер Лейк испугался. Если бы он не стал уклоняться, наверняка бы сам увидел.

— Но ведь ты не упоминала никакого пилота, — повторил Джордж. — Попробуй рассуждать здраво.

— У меня просто не было такой возможности, — сказала она и повернулась к фотографу: — Поверьте, я знаю, о чем говорю. Правда, мистер Лейк считает, что он разбирается лучше. «Это подделка», — сказал мистер Лейк. Но если я в чем-то и смыслю, так это в фарфоре.

— Мне это кажется в высшей степени сомнительным, — заявил Джордж репортеру. — Швейная машина с подножкой и педалью в наши дни — вы можете в это поверить?

«Чего это он так раскипятился», — подумал фотограф.

— Должен сказать, — заметил репортер, — что в целом я на стороне мистера Лейка. У дамы, должно быть, случилась какая-то галлюцинация, летающее блюдце вызвало шок.

— Вот именно, — заметил Джордж. Он прошептал что-то на ухо фотографу. Мисс Пинкертон услышала, как он выдохнул «Ох уж эти женщины».

Репортер тоже услышал и добродушно рассмеялся:

— Ну что, может, позволим мистеру Лейку договорить, а потом посмотрим, что получится, если сложить две версии?

Но мисс Пинкертон уже решила по-своему. Она принялась разыгрывать спектакль, дотоле Джорджем не виданный. Откинувшись на спинку кресла, она слабо и неумело захихикала, а рука ее изящно затрепетала в такт веселому бульканью.

— Кошмар какой-то! Ну и вечерок! Видите ли, мы не привыкли пить, ну и ну, ну и ну!

— Лора, ты в своем уме? — жестко осведомился Джордж.

— Да, да, да, — с вялой улыбкой проговорила мисс Пинкертон. — Право, напрасно мы все это затеяли, Джордж. Зачем-то вытащили сюда этих джентльменов. Но с меня довольно. Хотя, по правде говоря, дорогой, все получилось очень забавно.

— Уверен, что это результат этого необычного явления, — твердо заявил Джордж прессе.

— Все это моя вина, моя вина, — пробормотала мисс Пинкертон.

Репортер посмотрел на часы.

— Могу ли я с уверенностью написать, что вы оба видели летающий объект? — спросил он. — И что вас обоих это потрясло?

— Напишите, что это был маленький округлый сплюснутый объект. На этом мы сходимся оба, — предложил Джордж.

Мисс Пинкертон вновь залилась смехом.

— Ох уж эти женщины! В конце концов все дело сводится к женщинам, — обратилась она к гостям. — Мы выпили по паре бокалов.

— Уверяю вас… — сказал Джордж репортеру.

— Нас могут оштрафовать за вызов прессы, Джордж, — вставила мисс Пинкертон. — Наверное, это нарушение правил.

— Уверяю вас, — повернулся Джордж к фотографу, — менее часа назад мы видели в этой комнате летающее блюдце.

Мисс Пинкертон захихикала.

Репортер обвел комнату новым взглядом и с видом человека, для которого все понять значит все простить, закрыл блокнот. Фотограф посмотрел на лужицу хереса, валяющиеся на полу цветы, разбитую вазу и фарфор. Он сложил камеру, и оба вышли наружу.

Джордж пересказал историю своим постоянным заказчикам. Он изложил обе версии, предоставив им выбрать более правдоподобную. Мисс Пинкертон же, у себя в лавке, на углу, лишь терпеливо улыбалась на всякого рода расспросы.

— Летающее блюдце? Джордж у нас художник, — говорила она, — нужно делать скидку на воображение. — Случалось, она добавляла, что этот вечер оказался памятным: «Славно посидели!»

В округе эта история вызвала толки. Джорджа это несколько беспокоило, но в то же время в их отношениях ничего не изменилось. Лично я отдаю предпочтение изначальной версии мисс Пинкертон. Она моя соседка. А основания верить ей у меня есть потому, что некоторое время спустя меня тоже навестило летающее блюдце. В моем случае маленький пилот был застенчив и пытлив. На педаль он нажимал изо всех сил. Мое блюдце было из фарфора «Ройал Ворчестер», но подделка или нет, не скажу.

© Перевод. У. Сапцина, 2011.

Во время учебы в школе Синтия была любительницей природы и до сих пор считала себя таковой. Ей нравилось в одиночестве прогуливаться по берегу реки, подставлять лицо дождю, прислоняться к старым стенам, подолгу смотреть на темную воду прудов. Синтия любила помечтать и писала стихи о природе. С этой неотъемлемой частью культуры, распространенной в семидесятые годы в прилегающих к Лондону графствах, она распростилась, когда, увозя с собой лишь воспоминания, перебралась из Англии в Сидней к кузине Мойре, девушке немногим старше ее. В Сиднее у Мойры имелся магазинчик, заваленный молодежной одеждой, сумочками, туфлями ручной работы, керамикой, подушками, декоративной писчей бумагой и другим околохудожественным товаром. Выйдя замуж за преуспевающего юриста, Мойра переселилась в Аделаиду, и прекрасный Сидней вдруг стал казаться Синтии пустым. У нее был бойфренд. Но и он, как вдруг оказалось, не заполнял пустоту. В двадцать четыре года Синтии захотелось новой жизни. Впрочем, она толком не знала и старой.