Аркадий Бабченко - Алхан-Юрт

Мёртвые глаза философа, они не смотрят, они просто открыты, и из них наружу льётся истина.

Выползли окраинные дома Алхан-Юрта. Их бугорок, на котором они прожили один из своих нескончаемых дней войны, теперь остался левее и сзади.

Чёрт, какими всё-таки длинными могут быть сутки! Всего лишь одни сутки, может, чуть больше, провели они на этом болоте, а эти сутки заслонили собой половину жизни, такими они были долгими, нестерпимо нескончаемыми. И вспомнить, что было раньше, в той, мирной, жизни, теперь было сложно – та жизнь заплыла, затёрлась этим болотом, которое по всё тому же непонятному логическому закону вдруг стало очень важным, настолько важным, что, кажется, все самые значимые события произошли здесь, на этом болоте, где он провёл половину жизни, растянув минуты в года, забив этими минутами память, заслонив ими всё неважное, несущественное, что было до того, позабыв ту жизнь и потеряв интерес к ней.

…Из леска, укрывающего бугорок, вылетел трассёр, неслышно прочертил красным пунктиром невысоко над ними и пропал в лесу. Все, задрав головы, проводили его взглядами, потом переглянулись, соображая, что это значит.

– Пехота, что ли, дурака валяет?

– Полудурки, не настрелялись ещё.

Точка выстрела была примерно в том месте, где должна стоять одна из машин семёрки. «По воронам со скуки лупят», – решил Артём. Сложив ладони рупором, он заорал в сторону леска:

– Эй, пехота! Хорош пулять, своих раните!

Тотчас из леска вылетел второй трассёр, гораздо ниже, прицельно просвистел над самыми головами.

Они моментально попадали на броню. Движение было инстинктивным – дёрнуться, пригнуться, мозг сработал чуть позже.

– Блядь, по нас!

– Чехи! Чехи!

– Снайпер, сука, вон в лесочке!

Тело до самого мозжечка тут же окатывает жаром. Холод, трясший все эти сутки, моментально уходит, пробивает пботом, становится жарко и влажно, как в бане. Страх!

Автомат с плеча! Быстрей! Денис завалился на ноги, прижал к броне, сползти ниже невозможно. Под спиной твёрдая башня. Лопатки чувствуют её твёрдость – пуля пробьёт грудину, ударится о башню и отрикошетит внутрь тела, разворотит лёгкие, сердце, раздерёт их об осколки рёбер. Но Денису тоже некуда сползать, его голова и плечи прикрывают Артёма до подбородка.

Предохранитель, предохранитель, зараза!

Денис уже бьёт из своей СВД по леску. Бьёт наугад, неприцельно, его трассёра уходят гораздо выше того места, откуда стрелял снайпер. За пару секунд он выпускает весь магазин, вхолостую жмёт на спусковой крючок. Потом до него доходит, он поворачивается, протягивает руку:

– Автомат, автомат дайте! У водилы возьмите! У меня в магазине всего десять патронов!

Стрелять, стрелять, надо стрелять! Наконец удаётся сдёрнуть предохранитель. Первая очередь – как оргазм, вместе с выстрелами стон облегчения. Туда, туда, вон там он, сука! Ниже бери. Бэтэр скачет, дёргает… Ещё очередь! Сейчас Денису башку снесу, надо поднять ствол!

– Денис, пригни голову!

Автомат трясётся над самым ухом Дениса, пламя от выстрелов, кажется, лижет ему затылок, пули пролетают в сантиметре-двух от его головы. Снесу, снесу ему башку! Справа над ухом грохочет автомат Вентуса, горячие гильзы сыпятся на голову, скачут по плечам. Тела навалены друг на друга, распластаны по броне, все лупят без разбору, не различая, с одной мыслью: задавить его свинцом, забить, заткнуть его, гада, убить первым, первым, иначе убьёт меня, сука!

– Что? Что случилось? Что?

Артём оборачивается, видит за спиной полуприлегшего на броню комбата.

– Товарищ майор! Чехи! Снайпер! Вон там! На ладонь правее от трактора, как раз где мы стояли! Там наши остались!

Но комбат вопреки ожиданиям не разворачивает машину:

– Обороты, етитская сила, обороты! Давай в кусты!

Водила резко дёргает руль влево, даёт газу. Бэтэр одним скачком прыгает в кусты, Артём успевает спрятаться за башню, сверху на него валится Вентус. Твёрдые ветви бьют по машине, срывают привязанный к борту ящик с песком, хлещут по спине, по рукам, прикрывшим голову, сдирают с пальцев кожу. А из леска всё вылетают и вылетают трассёра, проходят над бронёй, справа, слева, глухо стучат по деревьям, шлёпают по веткам, царапают машину. Антоха ойкает, сворачивается калачиком и падает с борта вниз, куда-то под колёса.

– Товарищ майор! Товарищ майор! – Артём тыкает комбата стволом в бок. – Одного потеряли!

– Кого?

– Антоху, разведчика!

– Ранен?

– Не знаю! Наверно! За живот схватился, с машины упал!

Комбат опять не останавливается. Обороты, обороты! Бэтэр рвётся сквозь кусты, снова вылетает на колею, проскакивает сотни две метров и останавливается за сараем, на окраине Алхан-Юрта.

Теперь их не видно.

Вышли, ушли из-под огня!

Но сзади, где за ними шли машины девятки и куда свалился раненый Антоха, разгорается бой – автоматная трескотня всё напряжённее, уже слышатся хлопки подствольников.

Все спрыгивают с машины, обегают сарай, приседают, постоянно поглядывая в сторону боя. Короткое совещание.

– Ситников! Берёшь двоих. По правой окраине села. Ты, – комбат тыкает пальцем в Дениса, – со мной, через село.

Первая угарная паника проходит, сменяется тяжёлым ощущением предстоящего боя. Немного трясёт мандраж, но страха уже нет. Все серьёзнеют, делают всЈ быстро, молча, без разговоров, сразу понимая, что от них требуется.

Артём, Вентус и Ситников бегут вдоль сарая к окраине, комбат с Денисом – к домам. Успевают разбежаться на десяток метров, как над головой раздаётся короткий резкий свист.

Ситников приседает на одно колено, Артём падает на живот, в голове проносится идиотская мысль: только бы в коровью лепёшку не вляпаться. Оба оборачиваются, провожая свист глазами. В том самом месте, где они только что совещались, шлёпается мина, рвётся хлопком. В небо взлетает жирная грязь.

– Ни хрена себе! Точняком где мы стояли! Он нас видит. Эй, водила, спрячь бэтэр за сарай, сожгут!

Торчащий из люка водила ныряет внутрь, сдаёт машину за сарай. Артём поворачивается к Ситникову. Тот уж перелезает через изгородь, болтающаяся за спиной «муха» стучит его по бронику. Артём поднимается, лезет за ним. Броник и рация мешают, притягивают к земле, режут плечи. Бежать очень тяжело: килограммов тридцать на горбу – полупригнувшись, спину ломит, ноги начинают гудеть, тело становится неповоротливым.

Не отставать, не отставать! Перед глазами всё время ситниковская спина, «муха» болтается в такт шагам.

Добежав до дома, приседают около угла, выглядывают осторожно. Сразу за домом колея, за ней – лесок. Ситников рывком поднимается, бежит через дорогу. Артём занимает его место, ждёт, когда тот добежит до деревьев и прикроет его, затем перебегает вслед за ним, прикрывает Вентуса.