Евгений Будинас - Дураки

...Набирая первую строчку,которого, она даже вздрогнула, а потом почувствовала, как заколотилось сердце — от правильности избранного ею нового пути.

Выглядела эта строчка так: «Москва, Кремль...»

Далее, после обращения по имени-отчеству, следовало:

«:..В дополнение к ранее направленному сообщаем, что полиграфическим предприятием "Артефакт", входящим в состав научно-производственного объединения "Голубая магия", подготовлено предложение по внедрению унифицированной марки таможенного контроля для России и Республики, что представляется наиболее целесообразным при создании единой системы защиты таможенных документов в рамках Таможенного Союза.

Генеральный директор НПО "Голубая магия"

Игорь Катин».

Тут же было составлено и второе письмо, сразу в три местных адреса: Правительство, Управление хозяйством, ГЛУПБЕЗ. В нем рекомендовалось срочно приостановить решение фарсового тендера о производстве таможенных марок, так как в Администрации Президента и Правительстве России находится на рассмотрении (здесь Дудинскас попробовал было Катина остановить, но тот отмахнулся: «Пока эти письма прочитают, уже будет находиться») предложение НПО «Голубая магия» о создании унифицированной марки, из-за чего выпуск Спецзнаком марок, заведомо не отвечающих требованиям дня, приведет к бессмысленной трате бюджетных средств.

В том, что первое письмо дойдет до адресата — мало! — будет им воспринято, Катин был убежден настолько, что даже на Дудинскаса это подействовало, как валерьянка на старого и измученного жизнью кота.

— Пусть они начнут, — сказал Володя Хайкин при следующей встрече. Он теперь к Дудинскасу зачастил. — А мы попробуем с ними сговориться. И кое-что поделить. Каждому чтобы опять досталось, что ему хочется. Им — твое предприятие, тебе — то, что ты на нем заработаешь за эти два года, а все остальное — опять им и навсегда. Потому что твоя замечательная марка будет кушаться долго, как хлеб, это ты правильно придумал — чтобы печь ее, как булки, которые всем постоянно так необходимы.

— А тебе? — грубовато спросил Дудинскас. — Тебе-то что может обломиться?

— Я же сказал: мы попросим их поделиться.

Виктор Евгеньевич вспомнил Катина. Меньше всего тот походил на человека, готового с кем-либо делиться.

— Ничего, — многозначительно улыбнулся Хайкин. — Они просто не все знают и еще не понимают, что проглотить самим такой пирог у них не получится... Но мы опять забегаем вперед, чего никогда не нужно делать. Сейчас главное, чтобы они в это дело влезли. И здесь, как ты конечно же понял, от Катина мало что зависит. Настоящий покупатель ведь совсем не он... С ним тебе еще предстоит очень грамотно поработать...

Володя Хайкин поднялся уходить. Дудинскас проводил его до проходной, выслушав по пути очередное напутствие:

— Только не выдай себя тем, что нечаянно сделаешь радостный вид, по которому они сразу догадаются, что ты мечтаешь им сбагрить свою фирму. Это как с девушкой, когда она очень хочет выскочить замуж, а ее из-за этого и не берут. Никто не должен догадываться, что у нее это последний шанс.

Настоящий Покупатель был молод, руководил местным филиалом московской фирмы, торговал («делал бабки») каучуком и резиновыми изделиями, но не презервативами, а шинами, отчего был амбициозен, как и Катин, но зато богат (по масштабам Дудинскаса, баснословно) и — что в конце концов стало определяющим — оказался решительным и вполне последовательным в действиях человеком.

Катин его взял и визитной карточкой (akademik), и сексуальным названием своего мифического НПО, и излучаемым оптимизмом. Именно с его подачи иностранные поставщики оборудования выразили такой восторг тем, что их" печатные машины поступят в такую всемирно известную своей надежностью фирму, как «Артефакт», что дело сделалось почти сразу. Не последнюю роль сыграло и то обстоятельство, что у Катина свояк в Первопрестольной, — такое сразу помогает находить общий язык.

Теперь общий язык с Кравцовым (а фамилия Настоящего Покупателя была Кравцов) предстояло найти Дудинскасу...

Поверил не поверил Виктор Евгеньевич своему наставнику Володе Хайкину, но взял он себя в руки настолько, что за все время сбагривания «Артефакта» ухитрился не совершить ни одного ошибочного шага, применив все свои умения и весь свой жизненный опыт, если не сказать, весь свой природный дар.

Кравцов от встречи с Дудинскасом отказался:

— Сначала пусть смотрят специалисты.

Со «специалистами» Виктор Евгеньевич работал три дня. Боже упаси, он не расхваливал свое детище, как любил это обычно делать. Напротив, изо всех сил уверял покупателей, что шапка пуста и брать здесь нечего. (Вот тут-то они и напрягались, сразу ему не поверив.) Давайте для начала все посчитаем, убеждал Дудинскас, давайте определим конкретную стоимость. (А они видели: что-то крутит!) Мы согласны, говорил он, мы продаем вам эту шапку за цену, которую вы назвали, но не спешите, давайте посчитаем — а вдруг вы пролетите. (А они хватали — чтобы успеть, пока он не передумал.) Лучше не так, увещевал их он, лучше мы еще немножко без вас поработаем, а вы присмотритесь — вдруг не то. (Но и здесь им чудился подвох. Почему выскальзывает, почему оттягивает решение? Не хочет, чтобы купили? Самому нужно? Но ведь не нужнее, чем нам...)

Кое-что в этой жизни Дудинскас все-таки знал, кое-что ухитрился понять, чему-то обучился.

В этой стране — с ее менталитетом и ее правилами — он выбрал самый изощренный, самый, казалось бы, невероятный способ совершения сделки: говорить правду, только правду, да еще к тому же и всю.

В ресторане Виктор Евгеньевич театрально подошел к разносчице цветов, взял у нее букет и на глазах всей публики поднес цветы вспыхнувшей Галине Васильевне (они зашли отметить успешные переговоры по закупке оборудования).

Спустя какое-то время девушка-разносчица, совсем замухрышка, молча встала у их стола.

— Сколько с меня? — спросил Дудинскас.

Девушка потупила взор:

— Триста баксов.

— Ты с ума сошла! — зашипел было Виктор Евгеньевич,но остановился, почувствовав на себе взгляды всего зала.

— Фраеров надо учить, — сказала девушка тихо. — Кто жтак цветы покупает?

Кто вообще так покупает, не спросив цены!

Дудинскас разозлился, раздосадовался, но он обрел опыт и поэтому был доволен: «Пока в народе жива предприимчивость, ничего с нами не сделается. А фраеров на наш век хватит...»

Вот так Кравцов все и купил. Как фраер. Не спросив цены и не глядя. А Катин с Дудинскасом его надули, но уже не как шину, а как презерватив. Потому что «лопухнулся» он на амбициях. На том, что у него, совсем недавно простого парня, теперь сразу все будет. И еще два подчиненных в придачу. Один — академик, да с московским свояком. Другой — не кто-нибудь, а сам Дудинскас, про которого со всех экранов говорят и во всех газетах пишут. Одних газетных вырезок (ему Катин принес две папки, взятые у Надежды Петровны) — кило восемьсот. И все двери, которые перед Дудинскасом всегда открыты, теперь будут открыты и перед ним...