Евгений Будинас - Дураки

Похоже, придя в новую власть из прошлой, да еще через такие унижения, новоиспеченный Главный Координатор очень нуждался в поддержке.

— Ну да, — с готовностью поддержал его Дудинскас. — Политика, конечно, — дело урлекательное, но кто будет работать? — он уговаривал даже не Месникова, а себя. — Помирать, как говорится, собирайся, а жито сей. Есть же реальная жизнь...

Месников посмотрел на него недоверчиво, заподозрив издевку.

— Мы ведь не в балете, — сказал Дудинскас, стремясь подчеркнуть родство душ и некоторое сходство их положения.

Месников не понял. Виктор Евгеньевич пояснил:

— Это мой любимый председатель колхоза Старобитов любит повторять. В балете конкурс, а в колхозе работать приходится с тем, кто есть... — Дудинскас помолчал, — Что с того, если эти новые хлопцы нам не очень нравятся? Кому-то и вы не нравились, но здесь не балет. Хотя, как видите, профессионалы и им нужны...

Месников настороженно кивнул. С этим нельзя не согласиться.

— Ну да, — сказал он, все еще не совсем уверенно. — Управлять государством, тем более новым и, — перейдя на шепот, — я вам честно скажу, непонятно, куда идущим, — этому нужно учиться. — Месников снова вздохнул. — А когда им учиться? Времени-то нет, смотришь, а уже поджимают следующие, жаждущие порулить... Вы понимаете, что я имею в виду.

Дудинскас почувствовал, что Владимир Михайлович его как бы прощупывает. И сразу принял подачу:

— Эта оппозиция — говно, — сказал он, умышленно педалируя. — Я в этом уже убедился (это было правдой, что с того, если и не совсем полной). — Общество слепых и глухонемых. Или самонадеянные юнцы с улицы, или выкинутые и обиженные пенсионеры...

Месников на глазах оживлялся. Виктор Евгеньевич продвинулся дальше, постепенно разгоняясь:

— Хочешь не хочешь, но приходится признавать реальность, — повторил он Месникова. — Она в том, что за Батьку простые люди... Чего же на него катить за то, что он простоват? Политик, тем более глава государства, должен вести туда, куда хочет идти народ... Что злопыхать и умничать? Прошлепали выборы, теперь пыхтят, все им не так. Ну пацаны еще ладно, но старперы — туда же! Им-то кто мешал себя проявить?..

Подстраиваясь к Месникову, Виктор Евгеньевич, конечно, лукавил, но не совсем. Он ведь и действительно приблизительно так думал.

— Я даже написал обо всем этом статью. Пора, наконец, расставить акценты и посмотреть правде в лицо...

— Вы даже не представляете, — Владимир Михайлович из-за стола встал, — как сегодня нам это нужно! — подойдя к шкафу у стены, он отодвинул стекло и порылся в бумагах. — Между прочим, у меня к вам и конкретная просьба есть. Уже, так сказать, в новой должности.

— Ваша просьба — для нас приказ, — шутливо щелкнул каблуками Виктор Евгеньевич. Чтобы так, с первого раза, продвинуться, он и мечтать не смел. Хотя и надеялся.

— Ладно вам!.. Приказ... Надо бы папку изготовить. Президентскую. С новым флагом и гербом на обложке. Тираж, правда, небольшой... Но сделать ее надо так, как можете только вы. Чтобы понаряднее была, может быть, даже с золотым тиснением... Сами понимаете...

— Ну да, лицо государства, — Дудинскас вспомнил Родченко.

— Это конечно. Но мне это необходимо еще и для того, чтобы как-то повернуть его в вашу сторону, обратить, так сказать, позитивное внимание, — снова перейдя на шепот. — Мне кажется, ему сейчас это даже важнее, чем вам. Не хватает поддержки... Тем более если вы написали статью...

— По такому поводу выполним даже многоцветный конгрев, — сказал Дудинскас, тут же пояснив: — Это технология такая: тоже тиснение, только выпуклое, у нас пока нигде не применялась.

Надо ли говорить, что ответственный заказ был исполнен в режиме «молния». Правда, Гоша Станков поначалу взвился:

— Не буду делать! Противно шестерить...

— Если кому-то не очень нравится президент, — твердо сказал Дудинскас, — это вовсе не значит, что врачи не должны лечить, повара могут не готовить и в государстве не должно быть профессионально выполненной представительской продукции.

Довод сработал, и неделю спустя Дудинскас уже сидел в приемной, нетерпеливо дожидаясь Месникова. Получив готовую папку и, не доверяя своему вкусу, тот сразу собрал целый консилиум, пригласив и Павла Павловича Титюню, и только выслушав общие восторги, отправился на пятый этаж — продвигать «Артефакт», демонстрируя его продукцию.

Вернулся он без папки и обескураженный:

— Получилась лажа.

— Кто делал? — растроганно спросил Батька Главного Координатора, увидев лакированную обложку с «попугайчиком», как прозвали в «Артефакте» цветастый герб Республики, который в цветном тиснении был похож на какаду.

Месников, ловя момент, рассказал про Дудинскаса.

Тут по лицу Всенародноизбранного прокатилась тень.

— Разве он еще и этим занимается? Вот и занимался бы, а не лез в политику.

— Он уже и не лезет.

— Тогда почему он финансирует Столяра?

Вернувшись, Месников потребовал объяснений.

— Это соответствует действительности, — объяснил Дудинскас, — с точностью до наоборот. Столяр исправно платит «Артефакту» по всем счетам.

— Значит, опять кто-то Батьку накрутил...

Но тут пожарной сиреной загудел зуммер прямого телефона. Едва схватив трубку, Месников вскочил и с неожиданной при его массе стремительностью ринулся к выходу.

— Чей это флаг? — мрачно встретил его Всенародноизбранный, потрясая папкой перед лицом Главного Координатора.

— Наш, — неуверенно ответил Месников.

— Ваш?! Или... Или, может быть, вашего Дудинскаса?

Буквально через несколько минут Виктор Евгеньевич с Гошей Станковым уже летели в машине по городу, рассматривая флаги — на Совмине, горисполкоме и облисполкоме, на резиденции...

Точно такие же флаги, как на папке «Артефакта», спокойно развевались повсюду.

Станков уже успокоился и поглядывал на приятеля с укором:

— Мы же специально проверяли. Везде флаги, как у нас...

— Но что нам с того! — взорвался Дудинскас. — Что с того, что везде такие же олухи, как и мы...

И действительно, на всех флагах был изображен белый орнамент на красном поле, а надо наоборот. Или иначе? Везде красный орнамент на белом поле, а надо... [75] Государственный символ недавно сменили, вернувшись к прежнему — мрачновато-красно-огурцовому, который юные циники тут же окрестили: «Закат над болотом». Еще и официальные итоги референдума были не подведены, как соратники Всенародноизбранно-го, забравшись на крышу резиденции и не скрывая ликования, прямо перед телекамерой разодрали в клочья отчего-то ненавистное им бело-красное полотнище. Сам Павел Павлович Титюня на крыше, подписывая фломастером лоскуты, раздавал их соратникам на сувениры.