Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2012)

Короче, «скажи, кто твой друг…».

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 1, строение 6) за предоставленные книги для этой колонки.

В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».

«2000», «ЖурДом», «Лехаим», «Литературная Россия», «Московский книжный журнал/The Moscow Review of Books», «Наш современник», «НГ Ex libris», «Неприкосновенный запас», «Новая газета», «Новая реальность», «Новый берег», «Огонек», «Отечественные записки», «Перемены», «ПОЛИТ.РУ», «Российская газета — Неделя», «Русский Журнал», «Топос», «Урал», «Эксперт», «Colta.ru», «SvobodaNews.ru», «Thankyou.ru»

Михаил Айзенберг. «Стихи — общее дело». Беседу ведет Ирина Головинская. — «Лехаим», 2012, № 9 < http://www.lechaim.ru >.

« М. А. <...> Покойный Витя Кривулин сказал как-то, что в определенном возрасте перестаешь делить стихи на свои и чужие. Я с ним полностью согласен. Хотя ревность, разумеется, присутствует, это нормально, и желание переплюнуть или немножко украсть — это тоже нормально.

И. Г. Украсть — что ты имеешь в виду?

М. А. Ну, метод украсть. Или еще что. Это правильно. Стихи — это же общее дело. Мне представляется, что стихи — это какая-то стихия, стихия языка, и не один человек ее создает, все делается сообща.

И. Г. Это хор?

М. А. Да, это хор. Причем это хор, подхватывающий предыдущие голоса. И, соответственно, те, кто будут потом, тоже будут к нему присоединяться».

Максим Артемьев. Лосев, Кублановский, Бродский. — «Литературная Россия», 2012, № 33-34, 10 августа < http://www.litrossia.ru >.

«Дневниковые записи [Кублановского] „Ноль девять” как бы дополняют лосевский „Меандр”, давая нам возможность узнать мнение другой стороны. Напомним, что в своих „как бы” мемуарах о Бродском Лосев посвящает Кублановскому целую главу».

«Для Лосева „Юра” — милый приятный русский парень со всеми свойственными этому типу достоинствами и недостатками. Он пишет хорошие стихи, даже очень хорошие, но, конечно, простоват и наивен. Его искренняя православная вера, его громко декларируемый патриотизм явно архаичны и только идут во вред стихам. Бродский, поначалу восторженно встретивший Кублановского, впоследствии от него отвернулся именно поэтому».

«Теперь же наступил черед высказываться Кублановскому. „Леша” — „гуманист-агностик с сильным, как у многих, еврейским пунктиком”. По какой-то необъяснимой причуде после смерти его назвали „гениальным поэтом”?! Бродский же „поэзию Лосева не любил”. Сам Кублановский — тоже („Мне не хватает в них (стихах) ‘Православия, Самодержавия и Народности‘” — то есть того, за наличие чего в его стихах критиковал Лосев)».

«Бродский — стихийный гений, имморалист, сам себе вероучитель и пророк. Кублановский — традиционалист, истинно верующий. Лосев — агностик, чуждый метафизике, строгий моралист на основе пострелигиозной этики. Для первых двух „Леша Лосев” — человек своего круга, не авангардист, не поэт, открывающий новые пути, и потому по определению не велик. Его недооценка — это недооценка своего соседа, который милый и приятный, но от которого никто не ждет больших свершений, — нечто вроде „малыша Пруста” для его знакомых, которые и долго после его смерти не могли понять, чего это так с ним носятся?»

Ахматова: дневник сексота. Colta.ru публикует неизвестные записи об Анне Ахматовой. Судьбу их автора, Софьи Островской, обсуждают Глеб Морев и Михаил Мейлах. — «Colta.ru», 2012, 14 августа < http://www.colta.ru >.

В издательстве «Новое литературное обозрение» готовятся к печати (под редакцией Полины Барсковой и Татьяны Поздняковой) дневники переводчицы Софьи Островской (1902 — 1983).

«18 июля [1945]

Я с Ахматовой. Часы у нее. Дом писателя. Чем-то недовольна, полупечальна, отчуждена. Много интересного о Пастернаке. Внушает свою мысль, как и всегда, боковыми путями. А мысль простая: не поэт больше, не пишет своего, только переводит, поэмы его — не поэзия. (Читай: „как же может Громов видеть в XX веке ДВУХ поэтов — Ахматову и Пастернака?” Где же Пастернак?) Загадочная картинка для литературоведов. Ох, как умна. Как древняя змея».

«27 октября [1946], воскресенье

Обедают у меня Анта и Ахматова. Опять водка. Мне скучно и раздраженно. Ахм<���атову> в больших дозах иногда не выношу совершенно. Лицемерка, умная, недобрая и поглощенная только и единственно собою».

Говорит Михаил Мейлах: «В более же общем плане должен сказать, что на закате своей жизни Ахматова отнюдь не вызывала всеобщего восхищения. <...> Так что „деконструкция мифа”, произведенная Софьей Казимировной, — вовсе не единичное явление, а какой-нибудь дешевый психоаналитик добавил бы, что это могло быть формой самооправдания: ей, мол, просто потребовалось принизить ту, о ком она осведомляла органы, чтобы ей самой это казалось менее ужасным. Стоит ли говорить, что к вопросу о подлинном значении поэзии и личности Ахматовой эти конструкты, деконструкции и мифологемы имеют лишь косвенное отношение».

«Будь Аксенов жив, он бы раздружился с нами за эту книжку». Беседу вела Наталья Кочеткова. — «Эксперт», 2012, № 34, 27 августа .

Говорит Александр Кабаков: «Евгений Александрович [Евтушенко], к которому я, надо сказать, очень хорошо отношусь, написал в „Литературке” рецензию на „Джина Грина — неприкасаемого”, она называлась „Под треск разрываемых рубашек”. Он попрекал авторов, что в то время, как вьетнамский народ истекает кровью в борьбе с американским империализмом, вы такую ерунду пишете... В день, когда вышла „Литературка”, мы ехали куда-то с Васей в его машине, и он колотил по баранке кулаками и кричал: „Он мне в карман залез!” Потому что тут же накрылось переиздание, тут же порвал договор „Мосфильм”. Вот это он был настоящим без всяких шуточек. Это же было причиной его ссоры с Бродским и разрыва отношений — в сущности, залез в карман, зарубив „Ожог”».

См. также статью Аллы Латыниной «„Нам приятно говорить о нем как о живом...” Две книги, в которых нет ничего общего, кроме названия: „Аксенов”» («Новый мир», 2012, № 9).

Дмитрий Быков. Не бойтесь Бога! Почему современные русские книги читать неинтересно. — «Новая газета», 2012, № 88, 8 августа < http://www.novayagazeta.ru >.

Среди прочего: «Но давайте вспомним сюжет романа: жертва Нехлюдова, так глядевшего на церковь, не была принята, и во второй, ненаписанной книге романа Толстой предполагал описать разочарование и падение Нехлюдова (но вместо того написал „Отца Сергия”): в этом втором томе Нехлюдов должен был оказаться в коммуне среди толстовцев, разочароваться в ней, пережить грехопадение (не с Катюшей) и уйти. Господи, кто бы взялся написать этот роман и назвать его, естественно, „Понедельник”!»