Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2013)

Кошевой выпучил глаза:

— Вы имеете в виду «нашему» серийному убийце?

— Именно так.

— Но как вы это… ну… поняли?

В номер осторожно постучались, но никто не открыл, и стук больше не повторился.

— Утолю ваше любопытство, Кошевой. — Гордеев погладил мобильник. — Этот сотовый телефон, как я уже сказал, какое-то время принадлежал серийному убийце. Модель дешевая, распространенная, сложно определить, где именно ее приобрели. Телефон пролежал в земле пару недель, поэтому выглядит не очень прилично. На нем не осталось отпечатков пальцев, никаких волосков, следов крови или частичек кожи, если вас это интересует. Аккумулятор отсутствует, сим-карты тоже нет. С этого телефона сделан всего один звонок. Как вы думаете, Кошевой, куда звонили?

Кошевой пожал плечами.

Гордеев погладил телефон по рифленой крышке:

— С этого телефона, Кошевой, звонили в полицию.

— В полицию?

— Именно так. Вы догадываетесь, кому принадлежал телефон?

— Нет.

— Очень жаль. — Гордеев прикрыл глаза. — Вас разве не зацепил один момент в истории похищения Ани Кабановой? — Кошевой покачал головой. — Нет? Прекрасно. А меня зацепил. Вспомните: Кабанов стоит возле забора и ждет дочь. Неизвестный молодой человек звонит в полицию. Кабанова забирают. В тот же день дочь пропадает. Следствие ведется из рук вон плохо; о молодом человеке, сделавшем звонок, как-то походя забывают. Тем не менее личность этого молодого человека важна, вам так не кажется? Может ли это быть совпадением: молодой человек убирает препятствие в лице Кабанова, и в тот же день исчезает девочка.

Кошевой нахмурился:

— Звонил серийный убийца?

— Более того: он видел Кабанова возле забора в то утро. На допросе Кабанов показывал, что кроме него взрослых поблизости не было: по крайней мере, он никого не заметил. Предположим, убийца следил за ним из дома. Предположим также, что он боялся, что его звонок отследят, поэтому приобрел или украл мобильник специально для одного-единственного звонка в полицию, а затем избавился от него. Итак, я прибываю на место преступления. Вы знаете, что я увидел? Нет? Очень жаль. Я увидел недостроенный многоквартирный дом. Стройку заморозили полтора года назад; дом стоит пустой, он окружен забором, но в заборе полно дыр. Первые два этажа захламлены; там любят выпивать подростки. На третий этаж никто не забирается. Там чисто. Не используя никаких спецсредств, я без особого труда поднялся на пятый. Там есть отличное окно, вернее, прямоугольная дыра в стене, в которую хорошо видно школьный забор, в том числе дерево, под которым дежурил Кабанов. Я тщательно обследовал пол перед окном и обнаружил засохшую грязь и отпечаток ботинка сорок седьмого размера на ней. Итак, допустим, убийца стоял возле этого окна. Внизу возле забора находился Кабанов. Убийца достал мобильник и позвонил в полицию. Он хочет избавиться от мобильника, потому что уверен, что трубка дает сигнал, по которому его смогут отследить; кроме того, он смотрел художественный фильм «Один пропущенный звонок», и мобильный телефон представляется ему мистическим предметом. Он боится того, чего не может понять. Поэтому он вынимает аккумулятор и симку, но и этого ему мало: он спускается вниз и закапывает телефон. Он не тратит время на поиски подходящего тайника, потому что, подгоняемый страхом, верит, что чем дольше телефон остается у него в руках, тем больше шансов, что полиция на него выйдет. Вы сомневаетесь в моих словах, Кошевой? Ах, вы удивлены, откуда я знаю, что убийца смотрел фильм «Один пропущенный звонок». Я вовсе не знаю. Я пошутил. Вы не смеетесь? Очень жаль. Итак, я спустился вниз, чтоб обследовать землю возле стройки. Надо сказать, это весьма нервное занятие. Я потратил почти целый день, прежде чем нашел мобильник. Надеюсь, вы понимаете, что в моем успехе нет ничего особенного; просто большинство не потратило бы и пяти минут. Большинство, Кошевой, мечтает об успехе, который свалится с неба; и поэтому никогда ничего не делает. Всегда проще обвинить злую судьбу или кого-то другого в своих неудачах, вы согласны? Наливайте виски, не стесняйтесь. Я не люблю виски, но все равно пью; я не люблю работать, но все равно работаю. Именно поэтому меня называют «специальным человеком». Дурацкое прозвище, вам не кажется? Итак, я обследовал землю миллиметр за миллиметром. Я нашел отпечаток ноги сорок седьмого размера в дальнем углу у забора: отпечаток был глубокий, словно человек нарочно вдавливал что-то в почву. Я раскопал землю в этом месте и нашел телефон. — Гордеев постучал пальцем по мобильнику. — Итак, сделаем выводы. Предполагаемый убийца — молодой мужчина, высокий, спортивного телосложения, нога сорок седьмого размера. Судя по рисунку и форме подошвы, обут в дешевые китайские кроссовки. Уверенный в себе мальчишка, который не боится грязной работы. Именно эта черта позволяла ему до сих пор скрываться от правоохранительных органов. Большинство боится не только грязной работы, но и работы вообще; большинству удобнее живется на диване перед телевизором или в офисном кресле перед монитором. Конечно же, таким людям ничего не светит; жаловаться — это все, что они умеют. Надеюсь, вы согласны со мной, Кошевой. Вы потеряли нить беседы? Что ж, вы правы: это мало похоже на беседу, скорее на монолог. Вам интересно? Смотрю, вы оживились. Признайте, начитавшись детективов, вы хотели поработать со мной именно из-за таких «бесед», верно? Это же клише: гениальный сыщик рассказывает своему глуповатому, но добросердечному помощнику о ходе дела, раскрывая детали расследования; помощник восхищен, гениальный сыщик тешит свое самолюбие. Больше ничего вам от меня не требуется. Вам все равно, сколько детей погибло, что они чувствовали; вам интересны только загадки и то, как я собираюсь их решать. Я прав?

Кошевой сглотнул:

— Вы ошибаетесь.

Гордеев кивнул:

— Я надеюсь, что ошибаюсь. — Он вздохнул. — Знаете, Кошевой, люди не любят ошибаться, а уж тем более признавать свои ошибки. Разве могут они, такие умные, ошибаться? — это не укладывается у них в голове. Вы понимаете меня? Да или нет? Почему вы молчите? Разбавьте мой монолог ценным замечанием, прошу вас. Мне скучно глядеть на то, как вы сцепляете и расцепляете пальцы.

— Почему… почему вы так… ну… не любите людей?

Гордеев задумался:

— Нельзя сказать, что я не люблю людей, Кошевой. — Он нахмурился. — Нельзя.

Глава тринадцатая

Танич не верил в существование зла. В существование добра тоже не верил. Он верил только в то, что мог пощупать или хотя бы увидеть. Впрочем, в существовании увиденных и ощупанных предметов он тоже сомневался; они существовали тогда, когда он видел их и щупал. В другое время они не существовали. Приятель Танича, который любил выпить, сказал, что жизненная философия Танича называется солипсизмом. На следующий день приятель Танича разодрал себе горло, падая в нетрезвом состоянии с лестницы, и умер от потери крови. Танич в тот день уехал с Настей отдыхать в Евпаторию. Он не знал, что приятель погиб. Вернувшись из Евпатории, он ждал от приятеля звонка, чтоб рассказать ему о посещении заброшенной базы подводных лодок в Балаклаве, но первым не звонил, потому что считал себя выше этого. Приятель никак себя не проявил, и Танич забыл о нем. Через полгода случайно узнал, что приятель умер, и с трудом смог вспомнить, кто это. Немного позже они с Настей разошлись, и Танич уехал жить в южный город, отравленный пылью и копотью. На новом месте Танич никак не мог найти себя. Время он проводил с пользой для организма: спал. Однажды он проснулся среди ночи в холодном поту и отчетливо вспомнил погибшего приятеля. Тот исчез из его жизни и из жизни вообще, но, без сомнения, когда-то существовал. Танич вспомнил, что приятель ходил за ним по пятам как преданная собачка, а Танич демонстративно не замечал его. Теперь приятель погиб, а Танич не помнит его имени. Вероятно, такая судьба ждет и его.