Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2013)

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные для этой колонки книги. В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».

sub /sub

«АПН», «АРТ-ШУМ», «Афиша», «Гефтер», «Известия», «Коммерсантъ Weekend», «Культура», «Московский книжный журнал/The Moscow Review of Books», «Независимая газета», «Неприкосновенный запас», «Новая газета», «Новая реальность», «Новое время/The New Times», «Новые Известия», «Огонек», «Перемены», «Православие и мир», «РИА Новости», «Русская жизнь», «Русский Журнал», «Русский репортер», «Свободная пресса», «Собака.ru», «Топос», «Эксперт», «Colta.ru»

Виктор Аксючиц. «Первородный грех» русского дворянства (XVIII век). — «АПН», 2013, 13 февраля < http://www.apn.ru >.

«То, что русская культура к XIX веку была дворянской, не доказывает, что дворянство было наиболее талантливым и творчески одаренным сословием в России. В нем выразилась общая талантливость русского народа, которая могла только так проявиться, ибо только дворянство имело условия, необходимые для культурного самовыражения и творчества. Высокая дворянская культура не оправдывает социального паразитирования дворянства и разгрома им традиционной национальной культуры».

«Искусственное выделение паразитического культурного слоя не является ни единственно возможным, ни лучшим путем для создания самобытной национальной культуры».

«Подводя итоги, можно сказать, что при Петре I дворянство превращается в завоевателей в своей стране, разрушивших исторический уклад жизни, подчинивших все другие сословия».

Виктор Аксючиц. Экзистенциальная боль русской литературы. — «АПН», 2013, 6 марта.

«Герои русской литературы — это образы не реальных людей и отношений, а отражение проблем, которые мучили образованное общество. Эта литература не натуралистическая и не реалистическая, а экзистенциальная. Если западные писатели изображали по преимуществу то, что видели, то русские описывали то, что чувствовали. Русская литература изображает внутреннюю судьбу автора, историческое положение и статус его сословия, его место в истории и культуре своего народа, а только затем — отношение автора к немым и несмысленным (по характеристике Бердяева) слоям населения. Внутренняя жизнь немых сословий во многом осталась тайной для русской литературы».

Ирина Алексеева. «У переводчика с каждым писателем запутанная история». Беседу вела Елена Калашникова. — «Московский книжный журнал/ The Moscow Review of Books », 2013, 5 февраля .

«Вот Елинек — „не мое”. Даже ей самой я при знакомстве сказала, что тексты ее мне не нравятся, что я не хочу их переводить. Большей наглости от такого застенчивого, в общем, человека, как я, нельзя было ожидать. И после этого Вадим Назаров, главный редактор издательства „Амфора”, заплатил мне немалые деньги и добился того, чтобы я перевела ненавистную себе авторшу. <...> Мне хотелось понять, что это за тетка — с таким лицом, таким поведением и с такими текстами. Я по месяцу держала „Михаэля” и „Мы пестрые бабочки, детка!”, прежде чем дать окончательный ответ издательству, изучала, пыталась понять. А теперь понимаю, что я бы многое потеряла, если бы их не перевела».

«Точно так же обстоит дело и с Гессе, тексты которого я не очень люблю. Каждый человек — ценность, особенно писатель, и лучше его оценивать через текст. Поэтому я и взялась за сказки Гессе. <...> Гессе мне не нравится — он манипулятор. Но в чем заключается его манипуляция, можно понять только через перевод».

«Уже давно сформировалась постмодернистская культура примечаний — она является частью текста, и два текста конкурируют между собой. Она повлияла на читателя и переводчиков, поэтому переводы более современных текстов, думаю, нужно снабжать комментариями».

Кирилл Анкудинов. Воля к романтизму. Попытка манифеста. — «Свободная пресса», 2013, 23 февраля .

«…Хмурым декабрьским утром я, как обычно, приехал в свой вуз, вновь увидал пустую аудиторию (студенты опять не явились), стал возвращаться домой — и вдруг вообразил-представил, как всю жизнь буду ходить мимо пустого пьедестала, приходить в пустые аудитории, рецензировать пустопорожнее творчество Анатолия Наймана (эта перспектива ужаснула меня более всего), взбивать пустоту, ловить Ничеву, иметь дело с людьми, которые спят наяву, не хотят ничего и — в своем нежелании уже мало что могут (ибо разучились) — тут меня захлестнуло такое бешеное отчаянье, что я побежал куда глаза глядят, споткнулся и грохнулся на асфальт. Хорошо хоть ничего себе не сломал…»

«Лет пять-шесть назад я выражал некоторые надежды на действующую государственную власть; например, я в нескольких публикациях посоветовал государственной власти взять на себя организацию альтернативной литературно-логистической системы (поскольку имеющаяся — заражена антироссийскими бациллами). Я прекрасно понимал, что это утопия, но тогда у меня была хоть малейшая, хоть однопроцентная, но надежда на власть. Надежды больше нет».

Андрей Аствацатуров. «Мне иногда кажется, что у нас лучше дела обстоят с теми, кто создает литературу, чем с теми, кто ее читает…» Беседовал Платон Беседин. — «АРТ-ШУМ», Днепропетровск, 2013, № 1 < http://www.promegalit.ru >.

«Люди, которые нас окружают (и, разумеется, мы сами), не являются свободными автономными субъектами. Мы ненавидим одиночество, сходим от него с ума и обожаем находиться среди других или наедине, но с чем-нибудь: телевизором, книгой, компьютером. Наши собственные идеи редко бывают нашими собственными идеями — они всегда откуда-то взяты и оказываются продолжением или завершением чьих-то размышлений. Наши чувства — тоже в большинстве своем цитаты».

«А в современном мире, будь то политика или экономика — мы уже давно ни за что не отвечаем. Нами управляют какие-то корпорации, какие-то стратегические планы, о которых мы даже не догадываемся. <...> Потому героев нет и не будет. А если кто-то что-то подобное изобразит — то он всех обманет. Но я бы поприветствовал подобный обман».

Дмитрий Быков. Сизифов блуд. Сто лет русской литературы. 1903-й, Urbi et Orbi Валерия Брюсова. — «Русская жизнь», 2013, 15 февраля .

«Брюсову не повезло родиться в Серебряном веке, когда путь в вожди и герои лежал через литературу. <...> Но в 1894 году кратчайший путь к славе, власти и женской любви лежал через символистскую поэзию, и он сунулся туда, как мальчики шестидесятых шли в физику».