Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2013)

Алексей Варламов — о мифах, выживании писателя и непойманном карпе. Беседу вела Оксана Головко. — «Православие и мир», 2013, 22 мая < http://www.pravmir.ru >.

«Когда я собирался писать книгу про Алексея Толстого, думал, что размажу этого негодяя по бумаге и буду рвать на себе и на нем волосы, стеная, до какой низости может пасть русский писатель и русский человек. А когда я стал вникать во все извивы его судьбы, он меня победил и в этот момент сделался мне ближе».

Игорь Вишневецкий. «Я скорее синефаг, чем синефил». Беседу вел Евгений Майзель. — «Искусство кино», 2013, на сайте журнала — 30 апреля.

В связи с полнометражной художественной картиной «Ленинград», снятой прозаиком, поэтом и музыковедом Игорем Вишневецким по собственной одноименной повести (см.: «Новый мир», 2010, № 8).

Говорит Игорь Вишневецкий: «Меня интересовали люди, которым к началу блокады было 30 — 50 лет, т. е. родившиеся между 1891 и 1911 гг. Раннее детство их прошло в другой стране, при другом порядке вещей, и вполне „советскими” людьми их назвать очень трудно. А ведь они и составляли большинство гражданского населения. Кто-то успел до начала советского погрома окончить школы и гимназии, а кто-то университеты и даже начал проявлять себя на том или ином поприще. Конечно, у всех у них была разная степень включенности в советский мир и потому конформизма. Но основа-то была иной, и на советский мир они все смотрели чуть отстраненно. Это видно, например, по „Осадной записи” лингвиста А. Н. Болдырева, которому в 1941-м было 32 года и который довольно часто пишет в блокадных дневниках „Петербург”, а не Ленинград, отмечая сугубо советские новации с антропологической внимательностью Миклухо-Маклая, живущего среди папуасов».

«Из того, что я знаю, можно заключить, что окончательное принятие советской судьбы, а вместе с ней и имени города произошло, конечно, не в 1945-м, а после первой блокадной зимы 1941 — 1942. По сути это было смирение перед ужасом пережитого, отчасти и советским ужасом, но также ужасом военным. Так что я не предлагаю тут никакой новой концепции».

Андрей Грицман. Пятнадцать лет спустя. Бродский в Америке. Эссе. — «Вестник Европы», 2013, № 36 < http://magazines.russ.ru/vestnik >.

«Относительная индифферентность Бродского по отношению к окружающему американскому пейзажу и культуре не ограничивалась Новой Англией. Любопытно, что это относилось даже к сумасшедшему Нью-Йорку, в котором Бродский провел довольно много лет. С другой стороны, по какой-то причине европейский, особенно итальянский, культурный пейзаж легко входил в его искусство и на самом деле служил декорацией для многих его стихов „постсоветского” периода».

«Поразительно, что из 64 стихотворений в сборнике „ So Forth ” (последнем — 1996 года; 21 из них написаны по-английски) почти ни одно не имеет отношения к американскому культурному ландшафту. Есть, правда, несколько идиоматических оборотов, разговорных словечек, которые разбросаны по разным стихотворениям („Песня”, например). Но все-таки создается впечатление, что эти словечки являются имитациями (почти пародиями) языка. В то же время представляется, что естественный для Бродского поэтический английский язык парит где-то среди теней Джона Донна и У. Х. Одена, что отличает его от другого великого поэта-иностранца — Чеслава Милоша».

Гуманитаристика будущего? Беседа с Сергеем Ушакиным в кулуарах «Банных чтений» 2013 года. Беседовали Ирина Чечель и Александр Марков. — «Гефтер», 2013, 15 мая < http://gefter.ru >.

Говорит профессор славистики и антропологии Принстонского университета Сергей Ушакин: «Вы помните фильм „Отдел” канала „Культура”? Та же самая ситуация, житийный жанр, Жития Святых. При этом любопытно, что, несмотря на то что фильм был о представителях гуманитарной науки, речь об их научной деятельности, о качестве их научных идей, об их влиянии на новые поколения исследователей в фильме практически не шла. Наука ученых оказывается неважной. Как у Жванецкого: а при чем тут борщ, когда такие дела на кухне? А дела-то на кухне идут бурно, и в результате оказывается самым важным, кто сколько пива выпил, кого и сколько давили. А то, что книжек нет, что идеи малоинтересные, да и просто нежизнеспособные… Ретроспективно особенно понятно, что жизнь (и жития!) этих людей оказалась более интересной, чем то, что они производили профессионально. Мне кажется, в этом трагедия позднесоветской гуманитарной интеллигенции».

Екатерина Дайс. Орфей Рафеенко. — «Русский Журнал», 2013, 8 мая < http://russ.ru >.

«Никто так, как украинцы, Москву не любят и не понимают ее глубинной сути (в этой любви, конечно же, есть оттенок Стокгольмского синдрома), поэтому когда мы читаем, что „в Кремле — вернее, под ним, на глубине тридцати метров, — есть Тайный зал Московского Сердца. В этом зале вот уже сотни лет слоняется без дела от стены к стене и распевает песенки огромный розовый заяц…”, то невольно верим в такую абсурдную зоософию. Кстати, насчет зоософии. Один из наиболее удавшихся Владимиру Рафеенко образов — это образ ежика, в прошлой жизни бывшего великим танцором». Это о романе донецкого прозаика Владимира Рафеенко «Московский дивертисмент» (М., «Текст», 2013; журнал «Знамя», 2011, № 8).

Даниил Дондурей. Граждане против гражданского общества. Телерейтинг как Воспитатель Нации. — «Искусство кино», 2013, № 4, апрель.

«Ни в одном из сообществ „думающей России” нет сущностного понимания того, что современные электронные медиа, в первую очередь телевидение, — могущественный институт культуры. Под видом доставки потребителям бесплатной информации и развлечений оно снабжает их ценностными системами, нормами, образцами поведения, кодами реагирования на любые ситуации и проблемы реальной жизни во всех ее сферах».

«Видимо, именно поэтому — в силу деликатности своей миссии — ТВ не заинтересовано в публичном обсуждении действующих здесь технологий, а свое истинное значение и результаты работы всячески преуменьшает, если не табуирует. Уникальное, надо заметить, явление».

«...И Рим погиб от трудовых мигрантов». Философ Александр Доброхотов о том, почему ходит на Болотную, как на работу, и называет себя монархистом, почему в России нет национальной проблемы и почему власти выгодно правовое государство. Беседу вела Юлия Меламед. — «Московские новости», 2013, на сайте газеты — 17 мая < http://mn.ru >.

Говорит Александр Доброхотов: «В Пестеле никакой истерии не было. Пестель был полу-Наполеон, он был настоящий монстр».