Виктор Дьяков - БУМЕРАНГ повесть

Один из выехавших на свежеиспеченный полигон зенитно-ракетный дивизион обстреливал средневысотную мишень, которую запустили над морем. Мишень – это радиоуправляемая с земли крылатая ракета, обладающая примерной скоростью, маневренностью и отражающей поверхностью истребителя или бомбардировщика. Эту мишень вовремя «засекли», взяли на автоматическое сопровождение и, как и положено по правилам стрельбы зенитными ракетами, обстреляли очередью из трех ракет… тех самых, на которых стояли глузмановские радиовзрыватели. Правила стрельбы рекомендовали стрелять тремя ракетами в реальном бою, чтобы увеличить вероятность поражения цели. Если летчик сумеет увернуться от первой, то от второй уже вряд ли, а от третий тем более. Непилотируемая мишень, конечно же, не обладала способностями маневрировать как пилотируемый самолет, и потому три ракеты по ней выпустили, чтобы проверить как эти «старушки», которым исполнилось по двадцать и более лет (для ракеты возраст весьма почтенный), поведут себя в реальном деле. Годы для «старушек» не стали помехой. Уже первая ракета поразила мишень и та, развалившись на куски, упала в воды Черного моря. Двум другим, выпущенным вслед за первой с интервалом в шесть секунд, мишени уже не досталось, и их надо было самоликвидировать.

- Цель поражена первой ракетой!- доложил офицер наведения.

- Самоликвидировать оставшиеся изделия!- тут же отдал команду командир дивизиона.

Офицер наведения нажал кнопку, которой подавалась команда на самоподрыв ракеты… Вторая ракета тут же послушно взорвалась, развалившись на мелкие фрагменты и ее отметка исчезла с экранов мониторов.

- Изделие по второму каналу самоликвидировано!- монотонно-спокойно доложил офицер наведения.

Он тут же нажал соответствующую кнопку для самоликвидации последней, третьей ракеты…

- Изделие по третьему каналу не самоликвидируется!!- голос офицера наведения непроизвольно дрогнул

- Как не самоликвидируется… ты что!? Жми еще!- заволновался уже и командир дивизиона.

Офицер наведения до боли в пальце давил и давил кнопку, но отметка от третьей ракеты не пропадала с экрана, продолжая лететь все дальше… за пределы «видимости» станции наведения, в сторону границы сектора стрельбы…

- Не самоликвидируется!- уже чуть не плача воскликнул офицер наведения.

Командир дивизиона и сам видел, что ракета улетает, что она более ему неподвластна.

- Черт с ней… еще несколько километров пролетит и сама упадет, а внизу там всюду море. Слушай мою команду! Никому лишнего языком не трёкать, третья ракета тоже самоликвидировалась. Поняли!?- он предупредил всех присутствующих в кабине управления солдат и офицеров, лиц боевого расчета, чтобы они случайно «не вынесли сор из избы». Да и какой там «сор», так пустяк. Дивизион успешно справился с боевой задачей, ну а то что одна из ракет не самоликвидировалась, и просто упала в море… Так кому это интересно, как она туда упала, в виде мелких фрагментов или целиком. А если и заинтересуются… так глубина Черного моря две тысячи метров, поди узнай в каком виде она под этой толщей воды лежит…

Но третьей ракете не суждено было просто так упасть в море, ни болванкой, ни в виде осколков, ей выпало выполнить то, ради чего ее создавали лучшие умы страны Советов - поразить цель. Какую цель? Ей было все равно. Орудие убийства, вышедшее из подчинения становится слепым, становится… бумерангом. Посланный с земли радиосигнал самоликвидации поступил на базу того самого транзистора, который «открывался» и формировал импульс на подрыв боевой части ракеты. Транзистор оказался одним из тех десяти, из той самой серии, которую так и не удосужился забраковать недалекий Карлинский, а потом то же не успел сделать из-за недостатка времени и отсутсвия условий старший группы, и до которого так и не дошли руки самого Льва Михайловича… Транзистор «открылся» под действием радиокоманды с земли, но на его коллекторной нагрузке выработался настолько некачественный импульс, что он не смог запустить схему подрыва точек инициирования БЧ, то есть самоликвидировать ракету. Так что она продолжала себе лететь, и действительно пролетела бы еще пять-десять километров, после чего неминуемо бы рухнула в море, выработав весь горюче-окислительный ресурс. Но как говориться, раз в жизни и незаряженное ружье стреляет.

Воздух над морем в тот день имел разную температуру и более холодный опускался вниз, а более теплый наоборот стремился вверх. Ракета попала именно в этот восходящий теплый поток и потому полетела быстрее и выше, чем значилось в ее тактико-техничиских характеристиках. Она вылетела далеко за сектор стрельбы, израсходовав относительно немного топлива: ей помогли как восходящие потоки воздуха, так и его разряженность на большой высоте. Она оказалась совершенно свободной, и пока в зону обнаружения ее бортовой приемной антенны не попал сигнал какой-то цели, она летела по той траектории, которую ей задали с земли. Но как только бортовой приемник зарегистрировал сигнал отраженный от цели… от цели с очень большой отражающей поверхностью в этот момент как и полагалось включилась головка самонаведения… Та самая, в доводке которой тоже самое активное участие принял Лев Михайлович. И все, недолгая свобода ракеты закончилась, она вновь стала выполнять команды, но уже не людей, а созданного ими ограниченного электронного мозга, счетно-решающего прибора, в функции которого входило автономное наведение ракеты на цель, когда таковое уже невозможно со станции наведения. То, что разрабатывал лично Лев Михайлович всегда отличалось сверхнадежностью. Потому головка оказалась столь же надежной, как и радиовзрыватель. Безошибочное устройство, точно вывело ракету на эту так доверчиво притянувшую ее большую и не совершавшую никакого защитного маневра цель…

Софья Иосифовна сидела в кресле рядом с внуком и дремала, предчувствуя встречу с местами, где она прожила, как ей сейчас уже казалось, лучшую часть своей жизни. Даже не Сурож, а именно Сибирь, она теперь считала своей истинной родиной. Она предвосхищала встречу с дочерью, как она будет помогать адаптироваться внуку, которого через три года собиралась там же «отдать» в институт. В ее мечтах все внуки должны стать большими людьми, ведь они имели гениального деда и такую «качественную» кровь. И всем им учеными становиться вовсе не обязательно, в России ведь теперь тоже капитализм и никто не запрещает заниматься любой деятельностью, не запрещено и становиться богатым, владельцем «заводов, домов, пароходов …». А чем ее внуки хуже всех этих Ходорковских, Абрамовичей, Ваксельбергов? ... Они лучше их, ведь те евреи чистые, со старой гнилой кровью в жилах, хоть и со светлыми мозгами. А ее потомки кроме таких же мозгов имеют куда более здоровую кровь. И все дороги им теперь открыты. Можно и не в олигархи, можно куда угодно, но чтобы руководить. Внимательно отслеживая новых русских нуворишей, она нашла среди них фактически идеальное воплощение своей мечты, еще одного своего «соплеменника», сумевшего сделать головокружительную карьеру. Оказалось что самый перспективный молодой банкир в постсоветской России Михаил Прохоров на четверть еврей. И каков результат этого «синтеза»! Двухметровый гигант с богатырской русской статью, еврейской деловитостью и мозгами. Вот такими должны быть новые хозяева России, среди которых, она в этом не сомневалась, будут и ее потомки…