Виктор Корнев - Четыре реки жизни

Наживку для окуней мы тоже ловили оригинально. Находили полулитровую, а лучше литровую стеклянную банку, горлышко банки закрывали толью и обвязывали проволокой. Потом в толи протыкали небольшую дырку. Затем клали хлеб в банку и забрасывали на веревке у пологого берега с мелкими камушками, где сновали сетявки. Через несколько минут эти голодные глупые малышки набивались в банку и становились нашей добычей. Этот нехитрый способ очень помогал нам с живцами. Главное было найти на берегу банку, поэтому старались хранить их и запоминать эти места захоронок.

Нередко прятали и удилища в зарослях кустов по берегам реки. Удилища вырезались из стройных длинных подсохших ветвей ив или черемух, растущих в глухих зарослях. В юности прекрасно работало боковое зрение – бывало, идешь по тропе и вдруг неосознанно замечаешь где-то в глубине чащобы промелькнул подходящий ствол. Идешь в заросли и действительно, вот оно родимое, прекрасное двухметровое удилище. Прилаживаешь проволокой или изолентой к нему катушку, делаешь два-три пропускных кольца, вот на такие удочки я и ловил рыбу в течение почти двадцати лет. Легкие, удобные, хотя и часто ломающиеся. После ловли бросал самодельную удочку в ближайшие кусты и шел домой налегке, попробуй, догадайся, что я с рыбалки. Иногда встречал удочки которые спрятал несколько лет назад. Где-то к годам шестнадцати, стало неудобно ходить молодому парню по пригороду, на людях, с длинными удочками на плече. Такое было простительно лишь старикам, а молодых осуждали, как лодырей. Хотя рыбалка помогла нам выжить в те голодные году, когда умер отец. Приходилось скрывать свою принадлежность к этому клану одержимых. Это сейчас нравы стали демократичнее и индивидуальность у нормальных людей не считается пороком.

Наши рыбалки прерывались на несколько недель лишь глубокой осенью. Сначала шли холодные дожди, потом ударяли заморозки и первый прозрачный ледок появлялся у закраин, вдоль берегов. Тонкий, прозрачный как стекло, прогибающийся лед привлекал рыбу, как укрытие и мы в детстве, палками глушили ее, нередко сами проваливаясь в мелкую воду. В ноябре начинались сильные морозы и лед покрывал речку в самых тихих местах. Вот тогда и начиналась зимняя рыбалка.

Помню, как я десятилетний, впервые увязался с взрослыми на ловлю окуня по первому льду. Встали спозаранку и тронулись в путь по еще не занесенной снегом дороге, на наш Залив. Переходили речку по очень тонкому, не везде прочному льду. Мужики шли гуськом в двух метрах друг от друга, взявшись за толстую веревку.

Первый проверял лед, долбя его через каждый метр острой пешней. Я, как самый легкий, шел сзади всех, в теплых валенках с калошами, катаясь на них и выделывая пируэты. Уже тогда я знал, чтобы провалиться под лед морозной осенью, этому надо очень постараться. Лед осенью предупредительно трещит, прогибается как жесть, и надо быть совсем наглым, чтобы не заметить этого. Конечно можно провалиться ночью в промоину или полынью, но ходить ночью по льду это последнее дело. Вот весной лед очень опасен, даже толстый ноздреватый он обрушивается без предупредительных трещин и звуков. Вода разъедает его и сверху и снизу, а песок и солнце прожигают его как сито, особенно на юге, в Донских краях.

Без приключений мы перешли речку по льду, быстро дошли до Залива, продолбили лунки и начли блеснить. Блесны отец делал сам – формочки из фольги заливал припоем и припаивал крючок. Мое дело было держать, что скажут и полировать блесны об валенок с пастой ГОИ. Выпиливались блесны и из кусков бронзы – они лучше играли и были уловистее, но и труда на изготовление требовали больше.

Ловить в Заливе по первому льду , да в солнечную погоду было одно удовольствие, как в аквариуме. Крупные светлые листья на дне отражали, желтые, преломленные тонким льдом, лучи солнца и всю живность под водой окрашивали в волшебные сказочные тона. Поэтому излюбленной моей позой в зимнюю рыбалку была поза лежа на льду, носом в лунку.

Играет, извиваясь и искрясь желтая блесна, вокруг нее выстраивается с десяток красноперых, с высоким гребнем полосатых окуней. Они, щелкая челюстями имитируют нападение на небольшой незнакомый объект, с нестандартным поведением на их территории. Вот прошла, играя гранями, блесна невдалеке от самого крупного экземпляра и начала удаляться от него. Бросок и блесна у него во рту. Здесь важно вовремя подсечь. И вот уже, потеряв волшебные краски, бывший полосатый красавец бьется на льду. Глупая стая видит все это , но никак не может сообразить, своим коротким рыбьим умишком, что же произошло, и ошибка повторяется вновь и вновь. Главное, чтобы не было сходов с крючка, тогда обычно стая уходит и надо долбить другую лунку, а это новый шум и потеря времени.

Пока снег был неглубокий, ходили на рыбалку почти каждое воскресение, но как только начинались декабрьские холода и метели, клев слабел, да и пробивать путь в сугробах, проваливаясь по колено, особо желающих не было. Лишь в феврале появлялся твердый наст, который выдерживал даже тяжелых мужиков и походы на рыбалку возобновлялись. Но лед был уже очень толстым, под метр толщиной и приходилось очень долго долбить лунку пешней, пока доберешься до воды. В те годы ледобуров еще не было. Да и вся рыба разбегается, когда несколько человек начинают долбить лунку. Гром такой, что за километр слышно.

Как-то раз мы прослышали, что в одном из водоемов рыба задыхается и прет полупьяной толпой по мелкому ручью в другой залив. Пришли, действительно, ручеек двух метровой ширины и в двадцать-сорок сантиметров глубиной, кишмя кишит рыбой. Крупная уже прошла, остались окуни, щурята, плотвички и подлещики меньше полукилограмма. Вот тут я впервые испытал и воочию увидел настоящий охотничий мужской азарт. Мы отсекали стайку наиболее крупной рыбы, загоняли ее на мелководье,

глушили ударами палок и ложась на снег, выхватывали добычу из холодной воды голыми руками.

Такое избиение длилось несколько часов. К концу такой рыбалки на нас было страшно смотреть. Красные от холода руки были покрыты кровоточащими ссадинами и рыбьей кровью, мокрая одежда замерзла, дыбилась и гремела на морозе, как латы. Довольные красные рожи удачливых охотников излучали отвагу и свирепость. Вот, как мы выглядели на этом поле битвы с природой. Улов с трудом донесли по глубокому снегу до дома. У каждого было больше пуда разнообразной рыбы. Дома несколько дней варили и жарили прекрасную рыбу, часть заморозили, частью угостили соседей. На следующий выходной снова пошли на ручей, но кроме сентявок в ручье другой рыбы уже не было. В снежные зимы заморы нередки, но не разу такой удачной находки не довелось повторить.