Виктор Корнев - Четыре реки жизни

Так всю ночь мы его и приручали, до самого утра. Сами на переменку спали урывками, через каждые полчаса дежурный включал свет и заглядывал в окно между бревнами. Один спит, укрывшись от комаров, другой старается выманить сома повыше. Измучались сами, но приручили сома не бояться нас.

Лишь где-то часам к пяти, уже и солнце взошло, сом осмелел и поднялся повыше, разглядеть чудаков с баграми. Вдалеке прошла моторка и подняла волны. Эти далекие волны дошли и до нашего бона, расшевелили бревна и сома. Сом еще на метр поднялся выше к поверхности воды и оказался в опасной близости от наших багров.

В секунду, зацепленный баграми, он оказался на бревнах плота. Володька держал сома крючком багра у головы, а я, уселся посередине спины и топориком рубил его толстую шею. Мотал он меня страшно, еще несколько секунд и я бы был сброшен в воду. Но мощным ударом топора все же успел перерубить его жирную шею, тело враз обмякло, пошли судороги, волны конвульсий и сом затих. Лишь иногда хвост вдруг самопроизвольно начинал биться о плот и замолкал через несколько секунд.

Обмерили рыбину, оказалось от головы до хвоста – 2 метра 25 сантиметров. Одни усы около полуметра. Отрубили голову, чтобы не оторвалась и не утонула и, обвязав веревками туловище, потащили к берегу. Едва донесли добычу по скользким бревнам до берега. Видимо сами перевозбудились от кровавой бойни, да и недосып сказался. Руки ноги ослабли, стали словно ватные. Разрубили тушу на несколько кусков и рассовали по мешкам. На нас было страшно смотреть. Усталые, заросшие щетиной морды в пятнах крови, грязные руки в запекшейся крови, рукава штормовки по локоть красные, брюки в слизи, вот такое зрелище представляли мы, выходя на берег. А еще надо ехать в троллейбусе, через пол города. Наскоро умылись, подмыли одежду и взвалив тяжелую кровавую поклажу на горбы, шатаясь побрели, через пустырь к ближайшей остановке.

Дома, прежде всего, взвесели трофей. Оказалось 51,5 кг. Одна голова потянула 13 кг. Срочно порубили все куски вдоль пополам, часть засолили у Вовки в ванне, часть пожарили сразу. Хорошо, что у друга жена не работала, дети еще были малы. Захватив хорошие куски, отправились на работу в институт, благо он был рядом. Какая работа – все раскрыв рты, слушали наш рассказ про удачную рыбалку. Кто-то сбегал и принес несколько трехлитровых баллонов пива, а в обед пошли большой компанией смотреть рыбину. Пусть уже порубленную и засоленную в ванне, но уж рыбак должен все увидеть своими глазами. А рыбаков в нашем институте было предостаточно. После такой удачи, нас даже начальство стало уважать по другому. А вечером несколько человек поехали искать других сомов под бревнами.

Такого вкусного балыка из засоленного сома мне больше в жизни не удалось отведать, а уха из половины головы, варилась в двух ведрах и елась компанией в десяток человек. Даже одного ведра не удалось одолеть, настолько питательным был отвар. Из второго на следующий день получился прекрасный холодец – «дребезжжалка».

В конце лета на оросительном канале хорошо пошел голавль. На корку белого хлеба или большого кузнечика, можно было выхватить почти килограммового красавца. Бывало, спрячешься в заросли тростника, сделаешь там уютное гнездышко из веток, досок и прочего подсобного материала и отпускаешь корку метров за двадцать, тридцать. Сначала корку долбит мелочь, потом вдруг мощный всплеск, поплавка нет, сбрасываешь леску с катушки. Пять, десять секунд выдержки, затем длинная подсечка и пошла борьба. Нередко голавль делает свечку, выпрыгивая из воды на полметра, а то норовит уйти в береговые камыши и коряги. Здесь важно держать хороший натяг, не давать ему закрутиться леской вокруг травы, иначе неминуем сход, а то и обрыв. Сколько пришлось потерять крючков и поплавков на таких рыбалках за лето, трудно сосчитать. Но крючки и леска при социализме были относительно дешевы, даже для нашей инженерной зарплаты. Некоторыми пользуюсь до сего дня, а поплавки я всегда делал сам из пенопласта или коры.

***

Глава 2. Дежурства.

В те годы многим приходилось подрабатывать на второй работе. Сначала мы с Володькой дежурили на стройке дома сторожами. Потом сторожили по ночам строящийся детсад. Дождь, темень, грязь, лишь один фонарь, на высоком столбе качается со скрипом, слепо освещая стройку. Да сторож, что в холодном вагончике, лежит на столе укутавшись в телогрейки и зорко наблюдает за вверенным объектом в грязное окно.

Воровали в то время «по-черному». Везде шла стройка, народ сборный, со всей необъятной страны. Да и местные казачки, все, что появлялось на их земле не считали чужим и волокли в хутора про запас. Привезли, как-то чугунные батареи отопления. Тяжеленные, втроем разгружали с машины, умаялись. Сложили высоченным штабелем во дворе, казалось, кому они нужны. Так нет. Чуть стемнело, смотрю мужичек надрывается, тащит согнувшись в три погибели, эту железину. Выскочил я из вагончика с арматуриной в руке, свищу, перемежая мат. Воришка бросил батарею и тикать. Едва доволок я эту тяжесть до штабеля. Однако, утром на обходе, этой батареи уже не оказалось. Видимо мужичок ночью вернулся. Оказался очень настырным. Или очень надо было.

Есть несколько способов охраны: ходить и светиться, или наоборот, засесть в засаде и ждать. Второй предпочитают охотники и вооруженная охрана, попробуй сунься к ним. А у нас, кроме куска арматуры, больше ничего не было. Даже телефона. Да и поспать хотелось, утром-то на основную работу идти, писать компьютерные программы, разрабатывать технические проекты по автоматизированным системам. Поэтому в дежурствах были изобретательны. На подходах ставили гремящие растяжки из консервных банок и железячин, благо у меня детский опыт имелся. Спишь в вагончике, загремело – значит сработала самодельная сигнализация. Ноги в руки и в разведку – в ночь, темень, дождь и грязь. Зорко смотришь по сторонам.

То ли от тебя побегут, то ли тебе придется спасаться бегством. А было всякое. И окна разбивали, и двери в садике вскрывали фомкой, и избивали сторожей. Как на войне, только без оружия и один, против своры.

Однажды, мой напарник по дежурству, а дежурили мы по 12 часов, через два дня на третий, пока принимал вечером объект под охрану, ворье сумело утащить из детского сада сварочный аппарат. Пока он с прорабом ходили закрывали и опечатывали комнаты, лихие люди подогнали грузовик, к заранее открытому окну и погрузили в кузов сварочный трансформатор весом более 80 кг. Прораб, услышав шум, пока выскочил на улицу, ГАЗон с аппаратом, уже покидал территорию садика. А попробуй, догони автомобиль на дороге. Но в основном воровали по мелочи.

Как-то заступил я на дежурство, а была поздняя осень. Дождь, темень, холод. Закрылся в вагончике, утеплился ватником, лежу на столе, напеваю песни, как чукча. Делать-то больше нечего. Читать невозможно, темно. Спать еще рано, да и нельзя - наступило самое воровское время, с 8-ми вечера до 1 часу ночи. Глаз да глаз нужен. Реагируешь на все шорохи и стуки, как собака. Через каждые полчаса делаешь обход объекта. Осторожно вышел, а походка у меня бесшумная, прирожденного охотника, иду и вижу жулика. Мужичек, уже где-то раздобыл то ли ведро краски, то ли шпатлевки, идет согнувшись по недавно прорытой траншее и не видит меня. Рассчитал, где он будет вылезать из грязной канавы, присел и жду вора, сжимая в правой руке заточенную арматурину, с рукояткой, как у коротких мечей спартанцев. Между прочим, страшное оружие ближнего боя. Копье и меч, и никто тебе не страшен, окромя человека с ружьем.