Картер Шольц - Камень и глина

Другой писатель Данбар, подписывал книгу мальчику, притиснувшемуся через очередь к Апплетону. Последний полет Джона.

— Кому её подписать? — спросил Данбар.

— Джону, — сказал мальчик. Он был худ, темноволос, смущен и в восхищении. — Меня тоже так зовут, Джон. — Данбар подписал книгу и мальчик ушел. Данбар сложил руки на груди и наблюдал, как другие дети проходят мимо него. Светлые волосы, следы от прыщей, ничем не примечательный синий пиджак, он мог быть продавцом из обувного магазина. Дэвису стало интересно, чем он реально зарабатывает на жизнь. Малоизвестный писатель, овеянный драконьей славой, сколько же в нем должно быть горечи?

Дэвиса сзади толкнул мальчик: «Твоя очередь, давай иди!», а Апплетон со своим землистым лицом, мешками под энергичными синими глазами, тонкими зачесанными седыми волосами смотрел сквозь него поверх своих очков-половинок. Дэвис чувствовал себя среди этих детей великаном в стране лилипутов. Апплетон, казалось, уловил частичку этого и улыбнулся словно самому себе, когда Дэвис придвинул к нему книгу. Ещё один молчаливый профессионал.

— Это для моей дочери, — сказал он. — Можете подписать её «Крисси на её день рождения»? Самой любимой дочери, можете ещё это написать? Для Крисси, К-Р-И…

— Мистер Апплетон пишет только свое имя. Вам же сказали. — Высокая тощая девушка с трясущимися руками, стоявшая за Апплетоном, наклонилась вперед. — Он тут только до половины шестого, а очередь…

— Я помню об очереди, — вежливо сказал Дэвид. — Я сам в ней стоял целый час. — Для Крисси, самой любимой дочери, в её день рождения.

— Вам же сказали.

Мальчик опять толкнул Дэвиса в спину: «Давай уже быстрее!» Дэвис полуобернулся, подавляя бьющее через край недовольство. Апплетон открыл книгу. Его ручка двигалась по титульному листу, пока за соседним столом Данбар, не разгибая рук, посмотрел на Дэвиса взглядом, в котором были одновременно очередь, назойливый пацан и его собственный статус мебели. Апплетон закрыл книгу, пододвинул её Дэвису и повернулся к брату и сестре, ожидавшим за ним.

Наконец подошла его очередь в кассу. Дэвис вынул кредитку, двадцать шесть сорок с налогами, а потом он наконец окажется в прохладе, на свежем воздухе на парковке.

— Господи, уже стемнело, у некоторых машин включены фары, — Он остановился у своей машины, и наконец прочитал нацарапанное уверенной рукой посвящение на обложке: — «С. Р. Апплетон для Крысси».

Крысси. Боже, что мне с этим делать? Никакого дня рождения, никакого автографа, даже её имя написано неверно, и за этим он простоял час в очереди? Разве он не продиктовал её имя по буквам? Разве он что-то сделал неправильно?

В его виске пульсировала боль, но назад в магазин, в жару, обильно потея, к первой от двери кассе: «Простите,» — громко, стараясь чтобы это не прозвучало как: — «Я боюсь у меня проблема. Я только что купил книгу…»

— Вам придется подождать минуту, — сказал клерк, а женщина, которую он консультировал, резко добавила:

— Подождите, здесь очередь.

— Я знаю что здесь очередь, но у меня проблема…

— Что-то не так с вашей книгой? — брезгливо спросил клерк.

— С книгой все в порядке, подпись…

Клерк показал на очередь к столу Апплетона.

— Нет-нет, — сказал Дэвис. — Я не собираюсь стоять в ней снова.

— Ну, боюсь тогда я ничем не могу вам помочь, — сказал клерк, поворачиваясь к новому посетителю.

Очередь к Апплетону не стала короче, поток детей казался бесконечным. Когда Дэвис приблизился, нервная девушка объявила, что мистер Апплетон собирается уходить, но: «Все получат книгу с автографом», — положив руку на стопке книг, — «у каждого будет возможность купить одну из книг мистера Апплетона уже с подписью. Книги можно взять рядом с кассой…» — вместе со всеми Дэвис повернул голову в указанном направлении, потом обратно, взять из кучи перед ним не подписанную копию книги Апплетона. Он вытянул из кармана своего бумажника кредитку и взял её в одну руку с книгой, демонстрируя серьезность намерений, но было слишком поздно, высокая девушка мурлыкала в ухо Апплетона, он надел колпачок на ручку, поднялся, надел пиджак, и уже не обращал внимания ни на ждущих детей, ни на Дэвиса, толпа расходилась, в это время кто-то протиснулся мимо него: «Простите». Это был другой автор, блондин с угрями, Данбар.

— Я был в очереди, — безразлично сказал Дэвис.

Данбар немного подумал.

— Конечно, здесь был просто дурдом, это правда. Мне это обычно не приносит проблем, но…

— Разве вы не согласны? — сказал Дэвис с ноткой мольбы, — разве вы не согласны, что если уж вы стояли в очереди, то вы имеете какие-то права? Разве вам не кажется, стояние целый час в очереди дает право…

— Неужели он её не подписал?

— Подписал, конечно, но он неправильно написал её имя, она Крисси, поэтому я вернулся за другой… — Он показал Данбару вторую книгу. — Но теперь…

— Давайте посмотрим, — Данбар взял книгу у Дэвиса. Улыбаясь, он взял ручку, открыл книгу и прислонил её к высокому стеллажу «СДЕЛАЙ САМ». — Папиной дочке, верно? Вы так сказали?

— Самой любимой дочери… — отбарабанил Дэвис.

— Крисси через с одним «С» или с двумя?

— С двумя, — сказал Дэвис. — Что вы…

— Иногда и глина может сойти за камень.

— Вы о чем?

— Блейк? Уильям Блейк? Песнь опыта? «Любовь прекрасна…» Ладно, забудьте. Вот, — Он протянул раскрытую книгу обратно Дэвису. — Теперь все правильно? — «Крисси, самой любимой дочери, в её самый лучший день рождения, искренне ваш С.Р. Апплетон». Его расползающийся, неряшливый почерк был абсолютно не похож на уверенную руку Апплетона.

— Это не, в смысле спасибо, я оценил ваш жест, но это…

— Не его подпись? А как она узнает? — Продолжая улыбаться, Данбар повернулся, собираясь уйти. Дэвис никак не мог решить — Данбар, он гений или просто циник. Все чего ему хотелось — выйти наконец из этого чертова магазина.

Очередь к кассе на этот раз двигалась гораздо медленнее, наверное из-за разочарованных фанатов Апплетона и их заранее подписанных книг. К тому моменту, как Дэвис вышел из магазина, было почти шесть. Он опять опоздал. Он не доставит Карен удовольствия, позвонив. Может быть, сегодня на дорогах будет посвободнее.

Его надежды не оправдались. Было уже полседьмого, когда он, полумертвый от усталости, запарковался около дома Карен. Фильм уже начался, и планы на вечер рассыпались. Но откуда он мог знать заранее? Что очередь будет такой длинной, а Апплетон будет таким… таким негибким? Недобросовестным?

Уличные свет слабо освещал две книги, одну с ошибкой, вторую с ложью. Они обе ему не нравились. Поэтому она не получит ни одной. Но тогда все его усилия становятся бессмысленны — ожидание, жара, шум, грубость и толкающиеся дети, — у него останется только меховая кофта, которая была идеей Карен, и он не мог этого вынести. Что ему оставалось делать? Он посмотрел на дом, посмотрел на часы, но было уже слишком поздно чтобы что-то увидеть.