Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

В Лондоне с влиятельными особами обращаются иначе. Любого, кто подобно Майклу Уиннеру [81] Майкл Уиннер — британский режиссер и продюсер, снял такие фильмы как «Жажда смерти», «Механик», «Ночные посетители». ожидает, чтобы обычные люди падали перед ним ниц, сочтут неуверенным и жалким. А любое проявление подхалимажа на публике считается дурным тоном. По отношению к тем, кто занимает более высокое положение в обществе, на людях следует себя вести с легким нахальством, тем самым делая им комплимент, что считаете их достаточно уверенными в себе, чтобы справиться с небольшой публичной насмешкой. [82] Возможно, я всего лишь выдаю желаемое за действительное. Единственная штатная должность, которую я занимал в британской газете, — стажер в «Таймс». Меня уволили через шесть месяцев. Хотя в приватной обстановке вам лучше постараться облизать их с ног до головы. Мне не раз приходилось слышать, что разница между Лондоном и Нью-Йорком заключается в том, что в Лондоне люди грубят тебе в лицо, но за спиной проявляют лояльность, тогда как в Нью-Йорке перед тобой они растекаются патокой, а за спиной начинают грубить.

Отношение влиятельных людей Лондона к тем, кто занимает более низкое социальное положение, во многом связано с понятием о хорошем происхождении, которое основано английской классовой системой, и с моей стороны было наивно ожидать, что те же самые правила будут действовать на Манхэттене. Тем не менее Грейдон намеренно делал вид, что разделяет свободные «британские» взгляды в отношении сетей успеха. Я ошибся, приняв все это за чистую монету.

Одна история наглядно иллюстрирует, насколько обидчив Грейдон. К концу моего пребывания в «Вэнити фэр» в соседнем кабинете появился молодой человек по имени Морган Мерфи. Когда мы Крисом услышали его южный акцент и медлительную речь, то сразу окрестили его «Форестом Гампом». Довольно добрый парень, отчаянно желающий снискать расположение любого, кто попадется на его пути. Как и наивный малый, сыгранный Томом Хенксом, он был совершенно бесхитростным. Однажды Морган столкнулся в лифте с Грейдоном и не задумываясь заявил, что давненько его не видел. Грейдон ничего не ответил и лишь бросил на беднягу сердитый взгляд. На следующий день Моргана вызвали в кабинет Эйми Белл, где та устроила ему взбучку. «Маленький совет, — сказала она, напуская на себя снисходительный вид. — В будущем не стоит говорить загруженному работой редактору «Конде наст», что ты редко видишь его в офисе, хорошо?»

Именно по безумной мании величия, одной из парадоксальных черт характера Грейдона, с удовольствием бы прошелся «Спай» в период своего расцвета. Эту особенность Грейдона не раз отмечали друзья, и будь «Спай» до сих пор на плаву, его бы наверняка включили в ежегодный список журнала «100 самых раздражающих, вызывающих опасения и пугающих людей, мест и вещей в Нью-Йорке и стране». Впрочем, каждая газета и журнал Манхэттена время от времени заставляли его принять горькие пилюли в стиле «Спай», предавая гласности всевозможные неблаговидные для него факты.

Например, согласно статье, напечатанной в 1989 году журналом «Нью-Йорк», бизнес-план для «Спай», который Грейдон рассылал зимой 1985 года, сопровождался его резюме, содержащим несколько сомнительных «фактов». Среди прочего Грейдон утверждал, что писал речи для команды Пьера Трюдо, бывшего премьер-министра Канады, и посещал Карлетонский университет в Оттаве. Репортеру не удалось найти подтверждение ни тому ни другому «факту», хотя Грейдон всегда настаивал, что это правда. (И лично я ему верю.)

Совсем недавно «Нью-Йорк» поведал, что в течение нескольких лет между окончанием школы и поступлением в университет Грейдон занимался разного рода неквалифицированным трудом. Например, работал на канадской железной дороге. Кстати, своим тамошним коллегам он представился как еврей.

Грейдон Картер той эпохи сильно отличался от сегодняшнего Грейдона Картера. Из-за обветшалого дома в Уэст-Виллидж, коллекции обшитых деревянными панелями «универсалов» и стильной копны серебряных волос он казался ярким воплощением чистокровного джентльмена. Его имя регулярно появлялось в официальном списке «Самых хорошо одетых людей Нью-Йорка». Но я не стал бы приходить в особый восторг от его трансформации из отпрыска пилота Военно-Воздушных Сил Канады в «янки-аристократа». Здесь не было ничего, кроме показной благовоспитанности. Как никак Манхэттен — мировая столица любителей приукрасить свое резюме, и большая часть городской элиты походила на Гэтсби ничуть не меньше Грейдона. Но это не мешало людям косо смотреть на то, что он выдает себя за аристократа. В одном из наших разговоров Энтони Хейден-Гест, этот английский потомок голубых кровей, назвал Грейдона «самозванцем до мозга костей».

— Как и все в этом городе, разве нет? — усмехнулся я.

— Да, — кивнул Энтони, — но Грейдон слишком многое оставил за бортом.

Об этом разговоре годами позже мне напомнил отрывок из романа Сола Беллоу «Равельштайн»: «Современная свобода, или комбинация из уединения и стоящей перед нами свободы, заставляет нас приукрашать себя. Это таит в себе опасность, что в результате от вас может не остаться ничего человеческого».

Но самое серьезное обвинение в адрес Грейдона — что он не смог оправдать ожиданий, которые «Спай» породил во многих сердцах, а особенно среди уменьшающейся популяции нью-йоркских радикальных журналистов. Из беспощадного бойцового пса, поднимающего на смех всех, от Дональда Трампа («хам с короткими пальцами») до Сая Ньюхауса («слегка помятый невзрачный магнат»), Грейдон превратился в оплот правящей верхушки, или «Нового истеблишмента», как «Вэнити фэр» называет ее в своем ежегодном панегирике «титанам информационной эпохи». Однажды «Спай» устроил вечеринку, на которую были приглашены все его одинокие подписчики (сегодня лишь крохотная часть персонала «Вэнити фэр» получает приглашение на подобные мероприятия). Но не следует недооценивать Грейдона, считая, что он из браконьера превратился в лесника. Теперь он стал владельцем земли, на которой когда-то промышлял браконьерством.

Стоит ли считать Грейдона лицемером? Это зависит от того, насколько серьезно вы относились к «Спай». Если, как утверждает Грейдон, он был лишь небольшой забавой, качественным журналом о жизни светского общества и ничего более, тогда в его нынешнем положении в качестве «главного жреца культа популярности» нет ничего аномального. С этой позиции «Спай» был лишь визитной карточкой, способом, которым Грейдон и его соредактор Курт Андерсен дали понять таким людям как Сай Ньюхаус, что они талантливые редакторы, которых можно нанять, но за правильную цену.