Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

Из-за этого я попадал в неловкие ситуации и вне офиса. В начале 1996 года я решил устроить свой первый званый ужин в Нью-Йорке, на который пригласил пятерых мужчин и пятерых женщин. Сидящий напротив меня мужчина, чернокожий автор «Виллидж Войс», курил пастельного цвета сигарету. К концу вечера я, не задумываясь, взял одну из них и сказал: «Они явно предназначены для голубых». За столом мгновенно повисло молчание, и все гости уставились на него, ожидая реакции. Я тогда не знал, что он заметный член нью-йоркского сообщества геев, известный своей беспощадностью к такого рода легкомысленным гомофобным замечаниям. К счастью, на этот раз он решил спустить все на тормозах. Только и промурлыкал: «Улыбайся, когда ты это говоришь».

На следующий день одна из женщин позвонила, чтобы устроить мне выволочку за вчерашний faux pas, [103] Неудачный шаг, необдуманное решение (фр.) . на что я пытался оправдаться тем, что понятия не имел о гомосексуальной ориентации этого господина.

— Тоби, — она словно пыталась втолковать ребенку прописную истину, — все мужчины на твоем ужине были голубыми.

Я опешил. Неужели это правда? Она подумала, что я специально пригласил мужчин, не интересующихся женщинами, чтобы самому без помех ухаживать за гостьями…

В другой раз приятель пригласил меня на вечеринку, посвященную его «выходу из подполья». Помимо друзей, присутствовала вся его семья, в том числе и прабабушка-еврейка. После речи, в которой он объявил, что является «абсолютно голубым», ему вручили три подарка: торт со словами «Добро пожаловать наружу» на ярко-розовой глазури, полную коллекцию Барбры Стрейзанд и копию руководства «Правила: проверенные временем секреты того, как завладеть сердцем мистера Совершенство».

Со временем я понял, что подавляющее число мужчин-журналистов, с которыми мне приходилось сталкиваться, были геями — точнее, евреями и геями. Говоря это, я не хочу дать пищу для параноидальных фантазий американских консервативных критиков. Не утверждаю, что в СМИ Нью-Йорка заправляет клика еврейских гомосексуалистов — в целом они все еще составляют меньшинство. Но журналисты, к которым меня тянуло, как правило, оказывались из этой категории, потому что они были намного умнее и забавнее по сравнению с остальными. Лишь со временем я сообразил, что большинство моих приятелей геи, причем многих из них я оттолкнул тем, что, принимая их за гетеросексуалов, постоянно приглашал разделить мои похотливые мысли о разных женщинах: «Ты только взгляни на эту грудь! Она же просто ходячий секс, как ты считаешь?»

Из дюжины мужчин, которые каждый день приходили в редакцию «Вэнити фэр» за то время, что я там работал, лишь четверо были традиционной ориентации. Мы даже шутили с Крисом Лоуренсом, что, притворись мы гомосексуалистами, наше продвижение по служебной лестнице в журнале шло бы куда быстрее. И нередко задавались вопросом, а может, именно так поступили те несколько сотрудников, которые не скрывали своей ориентации? Их еще называют «лесбиянами» (или «гетеросексуальными гомосексуалистами», или «скрытыми гетеросексуалами»). Наиболее откровенным гомосексуалистом, с которым я когда-либо сталкивался в редакции, был Кевин Сессам, главный в «Вэнити фэр» по интервью с известными людьми. В эпоху Тины Браун он написал статью в «Поз», в которой обсуждал вопрос о том, каково это — спать с ВИЧ-инфицированным внуком Джорджа Уоллеса, бывшего губернатора штата Джоржия (на самом деле он был губернатором штата Алабама) и пламенного противника гражданских прав. Когда статья была опубликована, Сара Джайлз, британский редактор, промчалась по главному коридору, размахивая журналом над головой и вопя во все горло: «Боже мой! Боже мой!» Было бы забавно попробовать к ним подкатиться. С неохотой мы все же решили, что, возможно, они и в самом деле геи.

Признаться честно, геи в современном Манхэттене пользуются разнообразными преимуществами, в том числе у женщин. В мае 2000 года в журнале «Разговор» была опубликована статья о том, почему Джуд Лоу, Мэтт Даймон и Эдвард Нортон пользуются таким обожанием у женщин. Ответ: они просто «в достаточной мере являются геями». Были процитированы женщины, обладающие солидным опытом в области свиданий, которые описали образ своего идеального мужчины: «Вам хочется, чтобы в некоторых вещах он вел себя как гей. Вам хочется возлюбленного, который бы гордился своим домом, готовил, любил танцевать, обожал свою маму, заботился о своем гардеробе и ухаживал за своим телом, но который бы при этом не слишком всем этим увлекался. Вам хочется, чтобы он был немного геем».

К сожалению, для того, чтобы привлечь женщин Нью-Йорка, поддерживать беседу на званом ужине и брать интервью у знаменитостей Голливуда, я не был в достаточной степени геем.

О том, что в редакции «Вэнити фэр» начался оскаровский сезон, можно определить по телефонным разговорам сотрудников, которые мне довелось подслушать, шатаясь по главному коридору:

— Кто это? О Господи! Как ты, приятель? Мы с тобой не встречались, наверное, лет десять. (Пауза.) Боже, я был бы рад тебе помочь, но не могу. У меня у самого нет приглашения. Прости.

Клик. Короткие гудки.

Обременительная часть работы в журнале — непрекращающиеся в марте телефонные звонки от шапочных знакомых, пытающихся получить приглашение на прием в честь вручения Оскара. Каждый год в офисе Грейдона Картера принимают до 15 000 подобных звонков от людей, умоляющих о пригласительных. Уверен, количество звонков, получаемых сотрудниками журнала, превышает эту цифру раз в десять. Поэтому не будет преувеличением сказать, что на оскаровскую вечеринку «Вэнити фэр» стремятся попасть гораздо больше, чем на саму церемонию вручения Оскара.

Люди идут на крайние меры, чтобы попасть и закрепить свое имя в списке гостей. Помню, как в 1996 году через неделю после приема я обнаружил на столе Грейдона фальшивую статуэтку Оскара, присланную одной из приглашенных в этом году счастливиц, которая даже сделала на ней надпись «Лучшая оскаровская вечеринка 1996 года».

— Полагаю, ее снова пригласят, — не удержавшись, съязвил я.

— He обязательно, — невозмутимо ответил Грейдон.

А совсем недавно одному из сотрудников журнала позвонил некто и предложил взятку в 300 000 долларов за приглашение. «Дайте им номер моего мобильного телефона, — пошутил Грейдон, когда услышал об этом. — Мне нужно дать образование четырем детям».

До настоящего времени удалось проникнуть на прием без приглашения только журналисту из таблоида «Стар», который в 1996 году заявился к ресторану с поросенком на поводке. Он заявил «планшеточной нацистке», что этот поросенок снимался в фильме «Бэйб», выдвинутом в том году в номинации «Лучший фильм», и она ему поверила. Очевидно, ей было невдомек, что в этой роли снялась дюжина поросят.