Кадер Абдола - Ворон

— Доктором, — отвечает она с улыбкой, желая порадовать своего отца.

На первый взгляд Нилу кажется гадким утенком. Однажды она призналась мне, что хочет стать нидерландской королевой красоты.

Это наш с Нилу секрет, я сохраню его, пока она не станет самой красивой девушкой Нидерландов.

Когда придет время, ворон разнесет эту новость по миру.

Хотя я торгую кофейными зернами, сам я кофе пью редко.

Я — перс, а персы предпочитают чай. Мы выращиваем самые вкусные сорта чая в мире. Чайный куст мы называем чайной веткой. На самом деле, это деревце, которое не достигает и трех метров в высоту. Листья у него зеленые и сочные. У нас их бережно собирают девушки. Они очищают листик за листиком и выкладывают их на специальную доску сушиться под ласковыми лучами солнца. После того как листья высохли, их отправляют на рынок. Это персидский чай. При заварке его запахом наполняется весь дом, двор и переулок. Все знают, что ты пьешь чай. А также, что ты не один. Чай надо пить с другом, с родными или с любимой. Ты пьешь горький чай, если у тебя умер отец. И если ты стал поставщиком кофе.

Чай — это часть личности любого перса. Стаканчики с чаем присутствуют во всех наших книгах. Почти никогда в наших произведениях не встречается слово «кофе».

В подсобном помещении у меня стоит самовар. Маленький, золотой, я его купил на блошином рынке на площади Музеумплейн. Он весь день горячий.

Своим первым знакомством с кофе я обязан бабушке по линии отца. Все истории, которые она рассказывала внукам, были об экзотических странах.

В одной из них речь шла о кофе, это было нечто нам неизвестное. Моя бабушка говорила, что первую чашку кофе она выпила в караван-сарае в соседнем с нами Ираке, где она останавливалась по пути в священный город Кербала.

Вместе с двумя старшими сестрами мы целую неделю ехали на верблюдах по пустыне, пока однажды вечером не прибыли в караван-сарай, где мы могли несколько дней отдохнуть. Обессиленные, мы раскатали ковер у стены, сели и вытянули затекшие ноги. Один эфиоп с угольной печкой в руках и корзиной на спине спросил нас, не хотим ли мы выпить кофе. Да, конечно, согласились мы. Эфиоп поджарил зерна кофе, тут же помолол их, приготовил напиток в маленькой кастрюльке и разлил в три чашечки.

Раньше нам еще не доводилось пробовать этот напиток. Покоренные его запахом, цветом и необычным горьковатым вкусом в сочетании со сладостью рафинада у нас во рту, мы насладились первым в нашей жизни кофе и заказали еще по чашечке. Но мы поступили глупо, не подозревая об этом. Мы пили крепкий кофе на голодный желудок, не зная, что это — восстанавливающий силы напиток. Мы, уставшие и хорошо воспитанные, обычно такие спокойные, начали громко разговаривать. Хихикать. Из-за кофе мы поставили в неловкое положение наших мужчин. В Кербале нам пришлось молиться святому имаму Хусейну, чтобы он простил нам наше дурацкое поведение.

История о моем знакомстве с кофе не настолько поэтична, как история моей бабушки.

В тот период, когда я прилагал все усилия, чтобы при помощи ООН переправить в Нидерланды жену и дочь, я получил письмо от муниципалитета, что их переезд невозможен, потому что у меня не было ни вида на жительство, ни работы.

Я не мог ничего сделать, чтобы ускорить получение вида на жительство. Но я мог найти работу.

С помощью Миранды я послал в муниципальные и другие государственные учреждения письма с просьбой о приеме на работу, но меня никто не приглашал на собеседование.

В то время я денно и нощно занимался нидерландским языком.

Я написал новый рассказ. Миранда прочитала его, исправила и отдала мне.

— Хорошо, твой нидерландский становится все лучше.

— Там было много ошибок?

— Да, конечно, — ответила она с улыбкой, — но я их все исправила. Некоторые вещи ты описываешь иначе, чем это делают другие писатели, я не знаю, исправить ли мне их или оставить. Я думаю, что это твой стиль и это на самом деле украшает историю. Подожди-ка.

Она вытащила из рюкзака газетную вырезку:

— Это адрес большой кофейной компании. Им требуется сотрудник в отдел производства. Думаю, у тебя есть шанс.

Это была американо-нидерландская фабрика. Я не ожидал, что они примут меня на работу, но я им все же подошел.

Я работал посменно, ходил вдоль конвейера, контролировал качество кофейных зерен, собирал образцы, тестировал их в лаборатории и заполнял формуляры.

Я был рад этому месту и получал ровно на десять процентов больше минимальной заработной платы.

Руководитель отдела был мной доволен, однако работа была смертельно скучной. Ходить вдоль конвейера и внимательно наблюдать за тем, что там происходит, не доставляло мне особого удовольствия. Мои мысли разбегались во все стороны.

Приходя домой, я сразу же садился писать рассказы. Я посылал тексты Миранде по почте. Она дотошно проверяла их и приносила назад.

Я жаловался ей на то, что время на работе тянется ужасно медленно, и на то, что я, должно быть, тысячу раз за день успеваю посмотреть на большие настенные часы. Однажды вечером я сказал ей:

— Дай мне почитать стихи, Миранда, избавь меня от страданий!

С этого момента она каждый раз приносила мне по несколько новых нидерландских стихотворений.

Я записывал их на маленькой бумажке, умещавшейся в моей ладони. Проходя мимо конвейера, мимо больших печей, в которых обжаривались кофейные зерна, и мимо перемалывающих машин, я, опьяненный ароматом кофе, читал нараспев эти стихи.

Одно стихотворение Гвидо Гезелле заставило меня позабыть о больших настенных часах:

Прежде чем моя жена и дочь смогли приехать, прошло еще несколько лет. Чтобы обеспечить безопасность жены и дочери в Иране, мы перед моим отъездом для виду оформили развод. Теперь это стало препятствием. Я должен был доказать, что мы не разведены, иначе она не смогла бы приехать.

Я часто спрашивал себя, каково это — уволиться и полностью посвятить себя творчеству. Эту мысль я, как правило, быстро отгонял от себя. Без работы у меня не было бы шансов привезти жену и дочь в Нидерланды.

Я писал, в основном, карандашом, чтобы иметь возможность стирать резинкой ошибки. Компьютеры еще были не так широко распространены, но Миранда купила себе компьютер, чтобы писать диплом. Мои рассказы перекочевали с бумаги на компьютер.

Я не очень хорошо умел готовить, но в благодарность я несколько раз готовил для нее блюда иранской кухни, которые мы ели сидя за компьютером, пока она просматривала мои тексты. Иногда я задерживался у нее, мы выпивали и разговаривали о всякой всячине.