Юрий Любопытнов - Мурманский сундук

На околице Дурова он приказал остановить джипы. Все вышли из машин.

— Нас трое, — сказал он, обращаясь к Стысю. — Ольгу считать не будем. Нас могут сопровождать трое, но без оружия. Как только получите пергамент, оставите нас в деревне, а сами уедете. Так мы договаривались? По-джентльменски?

— Всё так, всё так, — хмуро ответил Стысь, находясь во власти неотвязных дум.

Зашитый взял с собой Обуха и Счастливого и стал ждать приказаний Стыся.

— Ольга, — сдавленным голосом произнёс Стысь. — Вернись! Я тебя очень прошу. Не к Полу. Просто вернись. Уложишь вещи и можешь ехать в Москву. Не ходи с ними, я тебя умоляю.

— Я боюсь вас, Алекс. Боюсь всех. И тебя, и Пола, и всех, всех. И всех ненавижу и презираю.

— Ну что ж, как знаешь, — обречённо вздохнул Стысь. — Видит Бог, я сделал всё, что мог.

Он достал платок, хотел вытереть лицо, но махнул им, давая знак Зашитому, чтобы они уходили.

Вся группа пошла к деревне. Николай оглянулся. Джипы стояли на месте. Возле них никого не было, кроме Стыся. Он смотрел вслед удаляющимся людям. Лица не было видно. Но по фигуре было заметно, что он сгорбился и поник.

Николай подвел группу к своему дому. Стоял он сиротливый, с запылёнными окнами, с открытой дверью. Трава переплела тропинку, вылезала у стен сруба и тянулась кверху. На лужайке у палисадника ржаво выделялся обгоревший искорёженный остов «Запорожца». Двери были настежь распахнуты.

— Где бумага? — спросил Зашитый, повернувшись к Николаю.

— Какой ты скорый! В доме. Сейчас принесу.

— Постой!

Зашитый сделал знак Обуху. Тот проскочил в дом и скоро вернулся.

— Никого, — сказал он.

— Теперь так, — командовал Зашитый: — Заходи по двое: один ваш, другой наш.

Вошли в дом. В нём всё было перевёрнуто: на полу валялись старые журналы, разбитая посуда, искорёженные подрамники, затоптанные фотографии.

— Ну и напакостили, бандиты, — сокрушённо проговорил Николай и поднял с пола раздавленную фотографию под стеклом, на которой была изображена молодая чета, видимо, родители Воронина. Вытер пыль, поставил на стол.

— Ты здесь тарелки не бей. — Зашитый протянул руку. — Давай неси бумагу!

— Подождёшь. Её надо ещё найти в этом хаосе, оставленным твоими дружками, — с издёвкой докончил Николай.

Зашитый сверкнул глазами, посмотрел на Николая:

— Будешь базлать — схлопочешь. — Все в угол, кроме него. — Зашитый указал на Николая. — А ты ищи. И быстрее. Не тяни время.

Они отгородили Сергея, Афанасия и Ольгу от Воронина, предоставив последнему свободу действий в поисках вожделённой «бумаги».

Зашитый взмахнул рукой. В кулаке показалось лезвие ножа.

— Попрошу без баловства. Уши мне не тереть. — Он повертел невесть откуда-то взявшимся ножом перед глазами кладоискателей. — А то быстро мундир продырявлю. — Он пристально взглянул на Афанасия.

Николай прошёл в свой чулан и долго громыхал там, переставляя предметы и вещи. Вернулся с жёлтым полиэтиленовым пакетом.

Зашитый, держа нож в правой руке, левую протянул за пакетом.

— Давай сюда?

Николай вытащил из пакета пергамент и подал Зашитому. Тот оглядел его, поковырял в углах, надкусил зубом, проверил на свет, поскоблил ногтем чёрные буквы и только после этого положил за пазуху.

— Вроде бы оно, — проговорил удовлетворённо. — Если ты подсунул подмонастырку битую, — потряс он финкой перед лицом Николая, — пеняй на себя. Сыщу на дне моря.

— Что просили, то и получили. По-джентльменски, как говорит ваш толстяк. А теперь наши пути расходятся.

— Оставайтесь здесь! — приказал дуровцам Зашитый. — Мы первыми выйдем.

Он сделал знак своим людям, чтобы те выходили. Обух со Счастливым выполнили его приказание. Сам Зашитый, играя ножом, спиной попятился к двери. В окно беглецы увидели его ухмыляющуюся физиономию и пыль от приближающегося джипа.

Афанасий бросился в сени. Раздались глухие удары в дверь.

Остальные бросились к нему.

— Зашитый нас запер, — произнёс Афанасий.

— Через окно вылезем, — сказал Николай.

Они устремились в дом.

— Мы ж не знаем, что у них на уме. Они перестреляют нас, — воскликнул Сергей.

От околицы в центр деревни на полной скорости мчался джип. Остановился метрах в двухстах от воронинского дома. Из кабины вылез Волдырь и вытащил длинный зелёный ящик, положил на капот и стал открывать.

— Гранатомёт! — вскричал Афанасий, ещё не видя, что достает Волдырь, но уже догадываясь. — Сейчас шарахнет.

— Надо бежать. — Сергей подскочил к окну и стулом хотел выбить раму.

— Стой! — крикнул ему Николай. — Не шуми!

Он открыл лаз в подполье.

— В подвал. Быстрее! Шевелитесь!

Последним спускался Афанасий. Он бросил мимолетный взгляд в окно и понял, что не ошибся в своём предположении. В руках Волдыря была «Муха». Афанасий в мгновение ока проскользнул в подвал и закрыл за собой люк.

Волдырь положил базуку на плечо. Через мгновение мощный взрыв потряс окрестности. Брёвна, шифер, осколки кирпича, обрывки горящей фанеры взметнулись ввысь. Заклубилось пламя, огненным смерчем уходя ввысь. От дома Воронина не осталось и следа.

— Здорово мы их уделали, — рассмеялся Волдырь, глядя на подошедших Зашитого и Обуха.

— Алмазно сделал, — похвалил его Зашитый.

— Грамота у тебя? — осведомился Волдырь, довольный похвалой в свой адрес.

— У меня, — ответил Зашитый, похлопывая себя по куртке. — В надёжном месте, под сердцем. А где, Алик, в машине?

— В машине сидит. Он не может равнодушно смотреть на заживо сгорающих людей… А ловко мы их надули. Шмон навели хороший. Теперь нам ничего не мешает. Алика как? В канаву?

— Погоди, не время ещё. Отдадим бумагу Загу.

— Загу?! — уставился на пахана Волдырь. — Ты ж говорил, что всё наше будет.

— Я не отказываюсь от своих слов. — Зашитый в упор взглянул на Волдыря.

— Неужели сундук отдавать этот немцам? — уже тише возразил Волдырь.

— Мы не отдадим. Пусть сначала отыщут его. Мы будем три года там землю рыть, чтобы отыскать его. А они быстро управятся. И без нас не обойдутся. Как только сундук откопают, там наше дело. Понял мою мысль?

— Как не понять. — Волдырь растянул рот в усмешке. — Ты хорошо всё проделал. Мне бы не допереть. Я бы взял бумагу и айда! А у тебя котелок варит.

— На то он и котелок, чтобы варить, — довольно произнёс Зашитый. — Пошли, сообщим приятную новость хозяевам.

Весь день Пол не мог найти себе места: Ольгу он потерял. Стысь рассказал ему, что она не согласилась вернуться и даже не соизволила переговорить с Загом. Хотя он вчера принял бесповоротное решение выбросить Ольгу из сердца, подло обманувшую его доверие и мечту, он не хотел, чтобы она ехала в деревню с этими мужиками. Так поступить с женщиной, мог только самый последний человек. А Пол себя таковым не считал. Он сказал Стысю, когда тот отправился на вертолёте к озеру: «Уговори её вернуться!» — «Каким образом?» — Стысь вскинул на Пола красные от беспрестанных возлияний глаза. — «Придумай что-нибудь!» — «А если она не захочет?» — спросил Алекс. — «Тогда, — Пол немного помедлил с ответом, — тогда пусть будет, как будет», — закричал он. Закричал от своего бессилия и злобы.