Юрий Поляков - Гипсовый трубач

В результате мои верные читатели, купив в 2009 году якобы «последний» второй том, с удивлением обнаружили, что окончание все еще следует. Чувствуя свою вину, в газетных и телеинтервью я заверял, что не позднее осени 2010-го непременно закончу историю игровода и писодея. Как я ошибался! Для того чтобы свести разбежавшиеся сюжетные линии и завершить судьбы героев, понадобилось написать столько же страниц, сколько содержали два первых тома вместе взятых. А что делать? Постмодернистам, им легко: у них есть заветный принцип «нон-селекции», который означает примерно следующее: как получилось — так и вышло. Пропала в романе сюжетная линия, словно вклад в банке «Чара», — это продвинутый художественный прием. Исчез персонаж, словно монета в дырявом кармане, — тоже прием, еще более продвинутый. А если читатель после пятой страницы начинает тосковать, точно в очереди к проктологу, это не что иное, как третий прием, даже принцип: книги пишутся не для читателей, а вообще…

Но я литератор старой школы, можно сказать, забубённый реалист. Мой принцип: занимательность — вежливость писателя. Я рассказываю начатую историю до конца и не оставляю своих героев, как горе-мамаши младенцев в роддоме. Потому работа над завершающим томом затянулась. С одной стороны, мне было стыдно за нарушенные обещания, и я торопился. С другой — я вдруг столкнулся с тем, что особенно дорого каждому писателю — с нетерпеливым интересом читателей к окончательной судьбе моего сочинения. С вопросом «Когда же третья часть?» ко мне обращались самые разные люди в самых неожиданных местах. Поскольку я человек телевизионный, многие помнят меня в лицо. Однажды на каком-то приеме ко мне подошел военный комендант Кремля и строго спросил: «Когда?..» Я понял: надо поторапливаться и наддал, закончив роман весной 2012-го. В те дни мы с женой возвращались откуда-то самолетом. Подошел стюард и вежливо поинтересовался: «Когда можно, и можно ли вообще ожидать окончание „Гипсового трубача“?» «Восемнадцатого апреля поступает в продажу!» — гордо ответил я. «Тогда — шампанского!» — воскликнул он. И до самого приземления мы пили «Вдову Клико» за счет авиакомпании…

Однако рано я начал пить шампанское. Выпуск романа частями имел и отрицательные последствия, за шесть лет работы, распавшейся на три «аврала», накопились неточности, нестыковки, оговорки. К моему стыду, кое-кто из второстепенных героев в первом и третьем томах носил разные имена. Обнаружились и стилистические погрешности — плод ответственной торопливости. Увы, поспешность, как известно, хороша при ловле блох и беглых олигархов. Да и корректоры теперь пошли невнимательные, будто пьяные пешеходы. «Да не переживай ты так! — успокаивала меня Ольга Ярикова, мой давний редактор. — У Достоевского и не такие ляпы попадаются!» Но то, что можно Достоевскому, нельзя нам, смертным. Еще не просохла краска на третьем томе, а я уже сел за доработку «Трубача». Кое-что исправил, почистил, добавил, сократил, уточнил, переписал, отточил, зашкурил… Получилась, в сущности, новая, сводная редакция романа, серьезно исправленная и смешно дополненная.

Надеюсь, дойдя до конца этого обширного сочинения, ты остался доволен, мой взыскательный читатель…

Переделкино, январь 2013 года

Островский, Россия, дружба! Островский, книга, хорошо! Сколько стоит Островский?

См. А. Солженицын. Словарь расширения русского языка.