Ричард Пол Эванс - Путь

Мне почему-то вспомнился Уилл — безрукий и бездомный бородач, толковавший мне что-то об «учительской книге».

— Наверное, вы до сих пор переписываетесь или перезваниваетесь с Леей, — произнес я.

— Нет. Лея покинула этот мир. Она умерла от рака, когда я училась на первом курсе. — В ее глазах блеснули слезы. — К счастью, в последние минуты ее жизни я находилась рядом.

Элли опустила голову, вытерла слезы и продолжила:

— За день до смерти Леи я сидела возле ее постели. Она протянула руку, потрепала меня по щеке и сказала: «Когда тебя привезли к нам после кражи в супермаркете, члены суда видели в тебе еще одну проблемную девчонку. А я увидела тебя иной. Способной на большее. И не ошиблась».

— Она умирала в сознании?

— Да. А в тот вечер она мне сказала еще вот что: «Всегда помни, Элли: Бог не просто так приводит к нам людей. Только помогая другим, мы можем спасти себя».

— Потому вы утром и спросили меня, как я себя чувствую?

— Я поняла: вы — один из тех, кто послан мне на жизненном пути.

— Я очень рад, — признался я.

Элли сильно стиснула мою ногу.

— Пожалуй, вам пора спать, — сказала она.

У меня в голове еще звенели слова Элли. Мне не хотелось ее отпускать.

— Вы завтра работаете?

— Нет. Я обещала подруге помочь ей с покраской гостиной.

Я встал, взял Элли за руку и помог подняться. Мы дошли до двери и некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Спасибо вам, Элли. И за массаж, и за пищу для тела, и за пищу для размышлений…

— Надеюсь, вам помогло.

Она обняла меня. Когда мы расставались, она произнесла:

— Дадите мне знать, когда доберетесь до Ки-Уэста?

— Конечно. Как мне вас найти?

— Через «Facebook». Эллисон Линетт Уокер.

— Значит, ваша фамилия — Уокер?

— Она бы лучше подошла вам, — улыбнулась Элли.

— Обещаю прислать вам песка с океанского побережья.

— Буду очень рада.

Она вышла на крыльцо.

— Элли! — окликнул я.

Она повернулась.

— Спасибо вам.

Элли поцеловала меня в щеку.

— Легкой вам дороги.

И она растворилась в темноте.

Проснувшись утром, я не торопился вставать. Лежал и думал. Впервые за многие дни на меня не давил груз горя. Что-то во мне изменилось, причем сильно. Я начал ощущать надежду. А может, я снова (пусть только частично) почувствовал Маккейл. Настоящую Маккейл, а не тот призрак, что я соткал из горя.

Я встал, принял душ и собрал вещи. Все, что я вчера стирал, высохло, не считая двух пар самых толстых носков. Времени досушивать их у меня не было, и я запихнул их в рюкзак.

Я запер бунгало и направился в ресторан, надеясь все-таки увидеть там Элли. Меня встретила другая официантка. Я вернул ей ключ от бунгало и заказал себе завтрак: блины с банановым сиропом и фирменный омлет с ветчиной, луком, помидорами и зеленым перцем. Сверху это произведение кулинарного искусства украшали сыр чеддер и сметана.

В половине девятого я двинулся дальше. Дорога по-прежнему тянулась под уклон. Рядом неспешно текла река Виначи. Я шел в том же направлении и тоже довольно неспешно.

Я шел весь день. В закусочной, встретившейся мне по пути, я съел яблоко, банан и пару оладий. Узнал, что в Ливенуорте есть неплохой супермаркет.

Элли очень точно обрисовала мне Ливенуорт. Городок выглядел так, будто его аккуратно вырезали и перенесли из Альп в центральную часть округа Челан. Главная улица встретила меня остатками Октоберфеста — декоративными снежинками, свисавшими со старомодных фонарных столбов (наверное, такие столбы были когда-то в немецких городах). Я ничуть не удивился, насчитав в этом туристском раю не менее дюжины гостиниц. Выбрал ту, что подешевле, — «Рыцарский постоялый двор».

Естественно, мне захотелось отведать немецкой еды. Я быстро нашел подходящий ресторан, где заказал самую что ни на есть немецкую пищу: шницель по-венски, печеночный паштет, квашеную капусту и клецки по-швабски с «егерской» подливой.

Однажды мы с Маккейл решили сходить в немецкий ресторан. Там она чувствовала себя, словно больной диабетом на шоколадной фабрике. Маккейл тщетно пыталась найти в меню что-нибудь помимо громадных хот-догов. Закончилось тем, что я повел ее в ближайший «Макдоналдс».

Вспоминая тот случай, я рассмеялся. Надо же, впервые от мыслей о жене у меня не перехватило горло и не сжалось все внутри.

Я проснулся очень рано. Принял душ, оделся и прошел в находящееся напротив «Бистро эспрессо», где заказал легкий завтрак: чашку кофе и булочку с сыром. Судя по ощущениям, мой желудок все еще переваривал вчерашний обильный обед.

Позавтракав, я навестил местный банк. Сам банк, естественно, был закрыт, но уличный банкомат работал. Я засунул туда кредитную карточку и проверил баланс. Оказалось, у меня на счету 28797 долларов. Когда я уходил из Бельвью, там было меньше тысячи. Фалина даром времени не теряла. «Я люблю эту женщину», — думал я.

Вернувшись в номер, я собрал вещи, расплатился и покинул «Рыцарский постоялый двор». В нескольких кварталах от него находился супермаркет сети «Фуд лайон». Там я пополнил запас продуктов (включая и пачку бисквитов), после чего распрощался с Ливенуортом.

Прошагав около часа, я добрался до Пешастина — крохотного городишки, где жила Элли. Все утро я вспоминал наш разговор. Мне было приятно ощущать, что Элли где-то поблизости. Еще через два часа я оказался в Кашмире, раздумывая над тем, кому могла прийти в голову мысль дать этому городу индийское название. Меня поразило обилие садов. Я представил, как красиво здесь весной. Сейчас деревья чернели голыми ветвями, к которым было привязано множество серебристых ленточек. На полях стояли ветрогенераторы.

Вскоре я увидел склад с большим логотипом фирмы «Три-топ». В свое время мы пытались сотрудничать с ними, но успеха не достигли. Причину нашей неудачи я уже забыл. Повсюду мне попадались плакаты с изображением яблок, абрикосов, вишен и груш. Я миновал десяток пустых придорожных лотков. Чувствовалось, в сезон урожая здесь кипела жизнь.

На выходе из Кашмира я пристроился на пятачке пожухлой травы — дать отдых ногам и перекусить кукурузными лепешками, купленными в ливенуортском супермаркете.