Грэм Симсион - Проект Рози

Лефевр держал в руке документы, которые получил от меня.

В этот момент зашла личная помощница декана — Реджина, которой по объективным причинам не светит прилагательное «Прекрасная».

— Извините, что беспокою, профессор, — весьма двусмысленно произнесла она, поскольку мы все были профессорами — во всяком случае, пока, — но по контексту было очевидно, что она обращается к декану. — Проблема с бронированием столика в «Гаврош». Кажется, они исключили вас из списка VIP-персон.

На лице декана промелькнуло раздражение, но она лишь отмахнулась от Реджины.

А Саймон Лефевр улыбнулся мне.

— Вы могли и так прислать мне все это, — сказал он, имея в виду документацию. — Прислать и не изображать из себя идиота-всезнайку — кстати, у вас это получилось превосходно. Как и ваше предложение по проекту. Нам только надо будет передать его на экспертизу ребятам из комиссии по этике, но это как раз то, что мы ищем. Генетика в союзе с медициной — сейчас это актуально как никогда, это нас прославит.

Я пытался проанализировать выражение лица декана. Но моих навыков пока не хватало.

— Что ж, поздравляю, Чарли, — сказал Саймон. — Считай, что совместный исследовательский проект у тебя в кармане. Институт медицинских исследований готов дать четыре лимона, что гораздо больше заявленного бюджета, так что можешь начинать работу.

Я догадался, что речь идет о четырех миллионах долларов.

— И держи крепко этого парня, Чарли. — Саймон указал на меня пальцем. — Он еще та темная лошадка. Его участие в проекте мне необходимо.

Я получил первый реальный дивиденд от инвестиций в совершенствование социальных навыков. Разобрался в том, что происходит. Не задал ни одного глупого вопроса. Не поставил декана в дурацкое положение. Вот и сейчас я лишь кивнул и вышел из кабинета.

У Фила Джармена — голубые глаза. Я уже знал об этом, но почему-то первым делом обратил внимание на цвет глаз. С виду за пятьдесят, он был на десять сантиметров выше меня. Крепкий, очень спортивный. Мы встретились у стойки администратора в фитнес-клубе «Зал Джармена». Стены были увешаны вырезками из газет и фотографиями молодого Фила, футболиста. Будь я студентом-медиком без навыков восточных единоборств, я бы хорошенько подумал, прежде чем заняться сексом с подружкой этого парня. Возможно, именно по этой причине Филу так и не сказали, кто же настоящий отец Рози.

— Дайте профессору какое-нибудь снаряжение, и пусть подпишет отказ от претензий.

— Это же просто оценка физической формы. — Девушка за стойкой выглядела озадаченной.

— С сегодняшнего дня новые правила, — сказал Фил.

— Мне не нужна тренировка, — начал я, но у Фила, похоже, были твердые принципы.

— А вы ее заказали, — сказал он. — Шестьдесят пять баксов. Сейчас подберем вам боксерские перчатки.

Интересно, осознал ли он, что назвал меня «профессором»? Возможно, Рози была права, и он действительно видел фотографии нашей танцующей пары. Я не стал утруждать себя обманом и записался под своим именем. Но по крайней мере я знал, что он знает, кто я такой. Только вот знал ли он, что я знаю, что он знает, кто я такой? Да, я уже без труда ориентировался в подобных тонкостях.

Я переоделся в майку и шорты, которые приятно пахли после стирки, и мы надели боксерские перчатки. Признаюсь, в боксе я тренировался редко, но боли не боялся. На всякий случай у меня была хорошая техника защиты. Но сейчас меня больше интересовал не поединок, а разговор.

— Давай-ка посмотрим на твой удар, — сказал Фил.

Я нанес несколько легких ударов в голову. Фил отразил их.

— Ну же, — сказал он. — Попытайся сделать мне больно.

Он сам это попросил.

— Твоя падчерица пытается найти своего настоящего отца, потому что недовольна тобой.

Фил вышел из стойки. Очень опрометчиво. Я мог бы преспокойно отправить его в нокаут, сцепись мы в настоящем бою.

— Падчерица? — сказал он. — Это так она себя называет? И поэтому ты здесь?

Он резко ударил, и мне пришлось поставить блок. Он разгадал мой маневр и попытался сделать хук. Я блокировал и его, после чего вышел на контрудар. Фил красиво увернулся.

— Маловероятно, что это ей удастся, поэтому решать всё с тобой пришел я.

Фил выдал прямой в голову. Я поставил блок и отступил назад.

— Со мной? — крикнул он. — С Филом Джарменом? Который построил этот бизнес с нуля, лежа выжимает сто сорок пять кило и женщины до сих пор предпочитают его каким-нибудь докторишкам и юристам. Или таким умникам, как ты.

Он провел комбинацию ударов, и я атаковал ответно. Я считал, что у меня есть хорошие шансы отправить его в нокдаун, но мне было необходимо продолжить разговор.

— Это, конечно, не твое дело, но знай, что я был в школьном совете, тренировал футбольную команду старшеклассников…

— Очевидно, этих достижений было недостаточно, — сказал я. — Возможно, Рози требуется что-то еще в дополнение к твоим личным заслугам.

В какой-то момент просветления я понял, чем в моем случае могло быть это «что-то еще». Неужели вся моя работа по самосовершенствованию напрасна? Неужели я закончу так же, как Фил, который пытался завоевать любовь Рози, но в ответ удостоился лишь презрения?

Бокс и умствования — две вещи несовместные. Крюк Фила пришелся мне в солнечное сплетение. Мне удалось шагнуть назад и смягчить удар, но я все-таки упал. Фил стоял надо мной, взбешенный.

— Может, однажды она все и узнает. Может, ей станет легче от этого, а может, и нет. — Он сильно потряс головой, словно это ему врезали. — Разве я когда-нибудь называл себя отчимом? Спроси ее об этом. У меня нет других детей, нет жены. Я все для нее делал: читал ей книжки, вставал к ней по ночам, учил ее верховой езде. После того как ушла ее мать, меня вообще не стало.

Я привстал с пола и крикнул от злости:

— Ты не отвез ее в Диснейленд! Ты обманул ее!

Затем я сделал подсечку, увлекая Фила вниз. Он упал, не сгруппировавшись, и больно ударился об пол. Началась борьба, и я уложил его на лопатки. У него из носа хлестала кровь, я весь перемазался в ней.

— Диснейленд? — скривился Фил. — Да ей было десять лет!

— Она рассказала всем в школе. И осадок остался на всю жизнь.

Он попытался высвободиться, но мне удавалось держать его, несмотря на неуклюжие боксерские перчатки.

— А знаешь, когда я пообещал ей поездку в Диснейленд? Это было всего один раз. Единственный раз. Знаешь когда? На похоронах ее матери. Я был в инвалидной коляске. Восемь месяцев лечения.

Это, конечно, был веский довод. Жаль, что Рози не рассказала мне предысторию, тогда бы я сейчас не держал ее отчима на полу с разбитым носом. Я объяснил Филу, что на похоронах моей сестры я дал необдуманное обещание сделать пожертвование хоспису, в то время как деньги следовало бы направить на научные исследования. Похоже, он понял меня.