Антон Соловьев - Lubvi.NET

Ведьма, с которой я познакомился в раннее январское утро, не соврала. Я действительно чувствовал себя гораздо свободнее. В первый раз, сразу после ухода Ани, я ради эксперимента не занимался сексом целых четыре дня, а ломка так и не пришла. Но я все-таки не стал рисковать. Слишком уж сильно я боялся того, что если вообще не буду платить магии никакие долги, то все запросто может вернуться на круги своя.

Придя домой, я тут же набрал номер Светы. Она долго не подходила к телефону, и я уже решил, что она куда-то отъехала или же плещется в ванной. Но вот, наконец, она взяла трубку. Голос, который я услышал на другом конце провода, вызвал во мне ужас. Нет, Света не была пьяна. Но ее голос был полон каких-то совершенно незнакомых мне интонаций, и я сначала даже не знал, как это объяснить.

— Говоришь, хорошо съездил?! — спрашивала она. — Всех знакомых встретил?! Здорово! Я за тебя рада, очень рада. Тебе надо почаще куда-нибудь ездить, — Светин голос звучал как музыка весны, и это не на шутку встревожило меня.

— Света, что с тобой?

— Со мной?! — переспросила она и рассмеялась.

Услышав этот чистый, искренний смех, я чуть не выронил от удивления трубку. За долгое время, что я общался с ней, я никогда не слышал, чтобы она ТАК смеялась.

— Со мной все отлично, Анрюш! Все просто замечательно. И я даже скажу тебе больше — в этом мире есть справедливость.

— Света, ты не взялась за старое? Травка, и все такое.

— Нет, что ты! Какая трава?! Я счастлива!!! Понимаешь?! Счастлива!!!

— Но…

— Ты, конечно, хочешь спросить меня, что такого могло случиться всего лишь за четыре дня, пока тебя не было? Что такого могло случиться, что стареющая циничная женщина вдруг превратилась в щебечущую на весеннем солнце пташку?

— Только не говори мне, что ты…. — Мне не хватило сил закончить фразу, но она и так все поняла.

— Ты прав!!! Я влюбилась! Влюбилась, как девочка! Как девятнадцатилетняя девочка!!!

— А он? Кто он? Он тоже любит тебя? Где вы познакомились? — Я задавал вопросы, не дожидаясь на них ответа.

— Он самый обычный человек. Художник, как и я. Он старше меня на два года. И он не имеет никакого отношения к нашему окружению. Ты не поверишь… Он реставрирует иконы.

Я молчал, мне нечего было ответить, а Света тем временем продолжала изливать на меня потоки своей радости:

— Я познакомилась с ним совершенно случайно. Ты уехал к своим фантастам. А мне так хотелось просто отвлечься. Понимаешь, мне все надоело. Все!!! И я пошла в Третьяковку. Знаешь, я так давно не была там. Наверное, лет пять. И я бродила, бродила… Затем зашла в зал древнерусской живописи. Ну, ты знаешь. Где одни иконы.

— Да, я помню, — совсем тихо ответил я.

— Он сидел на корточках и рассматривал икону. Высокий, широкоплечий, с аккуратной бородкой, в которой уже было порядочно седины. Я просто подошла к нему и заговорила…

Я слушал восторженную исповедь Светы и не верил своим ушам. Это была совершенно ДРУГАЯ женщина. Света, которую я никогда не знал и теперь уже никогда не узнаю.

— Тебе будет с ним тяжело, — сказал я без всякой зависти. Мне было больно ее терять, но я прекрасно понимал, что любви я ей дать не смогу.

— Почему? Скажи, почему ты так думаешь?

— Те, кто реставрирует иконы, обычно очень религиозные люди. Пост, молитвы. Ты готова к этому? Ты же сама говорила мне, что испытываешь некоторое неприятие к религии.

— Он не такой. Он как ты. Он просто нашел своего Бога, и все. Но помимо любви, его глаз, его ладоней… Пойми, есть еще кое-что…

— Что?

— Он уже сделал мне предложение. Понимаешь, предложение! Не признание в любви, нет. Я их слышала уже десятки, истинных и лживых… Признаваться в любви легко, решиться на ЗАГС после первых трех дней знакомства могут не многие. И еще…

— Что? — тут же спросил я.

— У него есть дочь… А его жена… Она умерла три года назад. Дочери сейчас пять лет. Она в основном у бабушки живет. Он поэтому и стал иконы реставрировать. Это его и вытащило из той ямы, где он был после смерти жены.

— Я понял. Ты хочешь обойти свой гейс.

— И заметь, совершенно легально!

— Удачи тебе! Удачи, Свет. Знаешь, прости. Я… Я не знаю… что тебе еще сказать, — слова застревали у меня в горле.

— И не говори… — Я отчетливо услышал ее вздох. — Ничего не говори. Ты и так много сделал для меня. Я могла спиться, вскрыть вены. Знаешь, у нас, видимо, была дружба… Настоящая дружба, хотя многие не поймут, да и нам с тобой не важно. Но пойми, я в этом всем вижу шанс, может быть, последний шанс порвать со страной мертвых, как ты тогда нас всех назвал. Я не знаю, получится ли у меня, смогу ли я. И, наверное, ты прав — мне будет тяжело. Ведь я раньше жила только для себя. А теперь… теперь я буду жить для него. И ты знаешь, я не боюсь, я правда не боюсь, что он будет как все другие. Что моя любовь станет той веревочкой, за которую он меня будет дергать словно марионетку.

— Мы ведь не увидимся больше?! — Я не спрашивал, я констатировал факт.

Она молчала. «Нет» всегда тяжелее говорить, чем «да».

— Свет, если будет плохо. Если совсем плохо. Через пять, через десять лет. Просто найди меня. Найди, и я приду. Приду, чтобы просто потрепаться, выпить чаю. Понимаешь, я не могу сказать, что таким, каким я стал, я обязан только тебе. Нет, это далеко не так. Но если бы не было тебя, я был бы немного другим.

— Немного?! — Она усмехнулась.

— Я не фаталист, но уверен, что основные вехи в судьбе очень трудно миновать. Ты была для меня не вехой, нет. Вообще, что я говорю? Зачем я говорю?! — Я снова почувствовал, как слова застревают у меня в горле.

— Ничего не говори, прошу — ничего. Иди… Иди свои путем. Только иди. Тебе нельзя стоять на месте. Это для тебя смерть. Знаешь, мне иногда кажется, что таким людям, как ты, любовь к женщине просто противопоказана. Не знаю, я тоже не знаю, что тебе сказать, Андрюша. Вот мы были с тобой почти шесть лет. Подумать только! Шесть лет. И ты всегда был рядом, всегда. Я знала: ты ходишь к другим девицам, но возвращаешься все равно ко мне. Может быть, ты даже спишь с ними и думаешь обо мне. Хотя это вряд ли. Но ты был всегда за моей спиной. С этой твоей ухмылкой, скептически морща свой красивый нос. А я ушла, совсем ушла к мужику, которого знаю всего лишь три дня. Как это объяснить? Ты ничего не скажешь, но ты ведь подумаешь, так ведь. Что ты подумаешь про меня?! Поманили пальчиком, и все?

— Не заводись. Прошу, не заводись. Это…. — Я силился сказать, но слова не хотели сходить у меня с языка.

— Ой! В дверь звонят, — прошептала в трубку Света. — Удачи тебе! — Она повесила трубку.

— Это просто любовь, — наконец закончил я фразу, но в ответ услышал лишь короткие гудки.

Так часто бывает. Услышишь какое-нибудь страшное известие и сразу до тебя не доходит, ЧТО на самом деле случилось. Умирает какой-нибудь родственник, пусть даже не очень близкий, и ты сразу думаешь о том, как оповестить его друзей, об организации похорон. И только потом до тебя доходит, что этого человека больше НЕТ. Ты уже никогда не увидишь его, не поговоришь с ним, не улыбнешься ему. Его больше НЕТ.