Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

– Харрисон! Открывай! Я знаю, что ты здесь! Харрисон!

В ответ открылось несколько других дверей дальше по коридору, и из них высунулись головы парней, чей сон был потревожен криками Беверли; увидев, что это всего лишь пьяная девица, они спокойно закрывали двери и возвращались к тому, от чего их оторвали. Однако из-за двери, в которую ломилась Беверли, увы… не донеслось ни звука.

Шарлотта отошла на несколько шагов в сторону, чтобы хотя бы зрительно дистанцироваться от своей пьяной соседки. Беверли ткнулась лбом в дверной косяк и зарыдала во весь голос. Неожиданно в припадке ярости она сняла туфли и стала колотить в дверь обоими каблуками. Стерпеть такой грохот было уже невозможно. Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий стройный парень, на котором не было ничего, кроме боксерских – или спортивных? – трусов. Этот спортивного покроя наряд выгодно оттенял телосложение незнакомца Получив неплохую фигуру от рождения, он, по-видимому, приложил немало усилий, чтобы привести ее в действительно впечатляющую форму. Такую рельефную мускулатуру плеч, груди, рук и живота можно было заработать, только не один год качая железо. Переведя взгляд с эффектных «кирпичиков» брюшного пресса на узкое, обрамленное вьющимися темно-каштановыми волосами лицо, Шарлотта поняла, что парень явно недоволен происходящим и к тому же хочет спать. Уразумев, что перед ним не кто иная, как Беверли, парень встал на пороге почти в боевую стойку. По крайней мере, впускать ее в комнату он определенно не собирался.

Устало, с явным презрением в голосе Харрисон спросил:

– Беверли, какого хрена тебе еще нужно?

Та при виде своего «принца» заговорила тоненьким голоском маленькой девочки:

– Ты обещал мне позвонить.

Тяжелый вздох.

– Я сказал: позвоню, если смогу.

– Хрен там! Никакого «если смогу» не было!

С трудом сдерживаемая мужская злоба при виде женщины, устраивающей сцену:

– Беверли, твою мать, я спать хочу, а ты совсем из ума на хрен выжила. Иди домой!

– Идти… домой? – вновь переходя на всхлипывания и подвывания, переспросила Беверли и вдруг – не совсем бессознательно, как показалось Шарлотте, – опустилась сначала на колени, а потом и на четвереньки. – Как это… домой?

Шарлотта шагнула к Беверли с твердым намерением поставить ту на ноги и прекратить наконец этот спектакль.

Только теперь почти голый мастер спорта по лакроссу заметил, что Беверли в коридоре не одна.

– Ты что, с ней? – не слишком любезно осведомился он.

– Да. – И Шарлотта поскорее добавила: – Хочу побыстрее увезти ее к нам в общагу, да пока не очень получается.

Все так же строго:

– Понятно.

После этого парень с явным любопытством и даже не без удовольствия окинул Шарлотту взглядом с ног до головы; она же только сейчас поняла, что, с точки зрения постороннего, представляет собой довольно занятное зрелище: девушка, на которой, если не присматриваться, не надето ничего, кроме верхней части пижамы.

Беверли, стоя на четвереньках, продолжала хныкать.

– Ты что, ее соседка? – поинтересовался парень и, наклонившись поближе к Шарлотте, доверительным тоном сказал: – Слушай, у нее явно крыша едет. Достала она меня. Думаешь, у тебя получится утащить ее отсюда?

– Хотелось бы. Не ночевать же здесь.

Красавец-атлет тем временем расправил плечи, скрестил руки на голой груди и втянул живот: видимо, специально, чтобы спортивные трусы сползли со втянутого пресса еще пониже. Многозначительно посмотрев на Шарлотту, парень сказал:

– Слушай, а ведь мы где-то встречались. Я уверен.

– Возможно, – ответила Шарлотта с едва заметной улыбкой, – но я почему-то тебя не помню.

– Нам с тобой придется покумекать, что делать с этой идиоткой. Нет, я серьезно. Сама она, похоже, не выкарабкается, а помогать ей, похоже, некому – если не считать нас с тобой.

На протяжении этого разговора Беверли все так же стояла на четвереньках, опустив голову и тихонько подвывая на высоких нотах.

– Нас с тобой? – уточнила Шарлотта. – Вместе, значит, ей помогать будем?

Парень все тем же тихим заговорщицким тоном проговорил:

– Ну да… Ты же ей если не подруга, то соседка. Ну а я… друг, наверное. Ты, кстати, что делаешь в субботу вечером? Занята?

– Нет…

– Приходи тогда на пикник у заднего борта Я там буду. Придешь?

Шарлотта мгновение внимательно рассматривала своего собеседника, словно желая убедиться, что тот не шутит. Нет, вроде все абсолютно серьезно. На Беверли парень при этом даже не смотрел.

– Не знаю, вряд ли, – сказала Шарлотта. По правде говоря, она понятия не имела, что это за такой пикник и где находится задний борт.

Атлет пожал плечами и сказал:

– А?… Да брось ты… – Подмигнув Шарлотте, он чуть криво усмехнулся и добавил: – Я просто копыта откину, если сразу обе соседки начнут на меня наезжать. Ну ладно, не ломайся, приходи. Я там все равно буду.

Свои слова парень подкрепил многозначительной заговорщицкой улыбкой, а затем – что, признаться, несколько удивило Шарлоту, – вернулся в комнату и запер за собой дверь.

Беверли так и продолжала стоять на полу на четвереньках. Она переключилась в режим «ах, какая я несчастная» и сообщила Шарлотте, что скорее умрет на месте, чем сдвинется с него. Чтобы поднять ее и довести до лифта Шарлотте понадобилось добрых пять минут. Еще примерно столько же занял путь от вестибюля до машины.

К тому моменту, как соседки вернулись в свою комнату в Эджертоне, Беверли сменила пластинку и затянула заунывную, нескончаемую песню на тему: «Ну зачем, спрашивается, зачем он меня обманывал?»

Шарлотта, приобняв соседку за плечи, попыталась ее успокоить, но та сбросила руку, проковыляла по комнате, все так же цокая по полу каблуками-шпильками, и ничком упала на свою кровать. Очень быстро, почти мгновенно сдавленные всхлипывания перешли в негромкий храп. Раздеться или хотя бы разуться Беверли, понятно, не удосужилась. Шарлотта хотела было снять с нее хоть туфли, но решила оставить ее в покое: упаси Бог, она опять проснется, и все начнется по новой.

Шарлотта выключила свет, сменила шорты на пижамные штаны и скользнула под одеяло. Уснуть сразу у нее не получилось. Некоторое время она лежала, глядя в потолок, и вспоминала этого игрока в лакросс – Харрисона… Он ведь действительно очень даже ничего – симпатичный, а мышцы какие!.. Что он там ей говорил?… Впрочем, ни до чего умного она все равно не додумалась и скоро уснула.

Проснулась она лежа в темноте и чувствуя себя, как в бреду. Цок, цок, цок – каблуки-шпильки. Шарлотта с трудом сообразила, что это Беверли встала и, судя по всему, опять собралась куда-то идти. Ну и пускай, подумала Шарлотта, пускай идет куда хочет. Даже услышав уже знакомое звяканье ключей от машины, она все еще пыталась убедить себя в том, что Беверли решила пойти в туалет или в душ.