Лижия Теллес - Рука на плече

— Возьми, сразу все увидишь… — Он отодвинулся. — Смотри на глаза.

— Но он так стерся, не сразу поймешь, что это девушка… — Раньше чем спичка погасла, она поднесла ее поближе к надписи, выбитой на камне, и прочла громко и медленно: — Мария Камила, родилась двадцатого мая тысяча восьмисотого года и скончалась… — Ракел выронила спичку и на какое-то мгновение замерла. Но она не могла быть твоей возлюбленной, она умерла больше ста лет назад! Бессовестный л…

Легкий металлический щелчок заставил ее остановиться на полуслове. Ракел оглянулась. Вокруг никого не было. Посмотрела на лестницу. Сверху Рикардо разглядывал ее сквозь прутья захлопнутой дверцы. И улыбался, лукаво и невинно.

— Это никогда не было могилой твоих предков, бессовестный лгун! Кретинская шутка! — Она быстро поднялась по лестнице. — Нисколько не остроумно, понял?

Он дождался, пока она почти коснулась рукой замка железной дверцы. И в тот же миг повернул ключ, вытащил его и отпрыгнул назад.

— Открой немедленно, Рикардо! Ну, быстро! — приказала она, пытаясь повернуть замок. — Я не выношу подобных шуток, ты знаешь. Идиот несчастный! От таких идиотов ничего другого ждать не приходится. Дурацкая шутка!

— Солнечный луч войдет в трещину в двери, там в двери есть трещина. Потом медленно, очень медленно погаснет. Ты увидишь красивейший закат в мире.

Она затрясла дверцу.

— Довольно, Рикардо, слышишь? Хватит! Открой немедленно, немедленно! — Теперь Ракел трясла дверцу что есть силы, вцепившись в нее, почти повиснув на прутьях. Она задыхалась, в глазах стояли слезы. Наконец она попыталась изобразить улыбку. — Послушай, мой хороший, все это было очаровательно, но теперь мне действительно надо идти, ну открывай…

Рикардо уже не улыбался. Он стоял серьезный, глаза сузились. Вокруг них опять веером разбежались бесчисленные морщинки.

— Спокойной ночи, Ракел!

— Хватит, Рикардо! Ты мне за все заплатишь!.. — Ее руки тянулись сквозь решетку, пытаясь схватить его. — Кретин! Дай сюда ключ сейчас же! — потребовала она, разглядывая новенький замок. Потом перевела взгляд на покрытые ржавой коростой прутья. И затихла. Подняла глаза и увидела ключ, который раскачивался, как маятник, на кольце, зажатом в руке Рикардо. Широко раскрытыми глазами она следила за ним, прижав к прутьям помертвевшее лицо. Наконец тело ее обмякло, и она соскользнула вниз. — Нет, нет…

Все еще повернувшись к ней лицом, Рикардо отступил к двери и потянул на себя створки.

— Спокойной ночи, мой ангел.

Ее губы беззвучно смыкались и размыкались, как будто были намазаны клеем. Глаза бессмысленно блуждали.

Сунув ключ в карман, он пошел назад прежним путем.

В тишине скрипела под ногами влажная галька. И вдруг нечеловеческий, леденящий душу крик:

— НЕТ!

Еще в течение некоторого времени эхо доносило до него крики, похожие на вой зверя, которого режут на куски. Потом они стали глуше, отдаленнее, как будто шли из-под земли. У ворот он остановился, бросил тусклый взгляд на догорающее небо. Прислушался. Ни одно человеческое ухо не могло бы теперь различить ничего похожего на зов. Он зажег сигарету и начал спускаться по склону. Вдалеке дети водили свой хоровод.

Перевод М. Волковой

От свернутых гобеленов и изъеденных молью книг в антикварной лавке пахло, как из сундука с церковной утварью. Кончиками пальцев человек коснулся сложенных стопой картин. Оттуда вылетел мотылек и тут же наткнулся на раскрашенную деревянную статую святого с отбитыми руками.

— Красивая статуя, — проговорил человек.

Старуха вытащила из пучка шпильку и начала чистить ноготь на большом пальце.

— Это Святой Франциск, — сказала она и снова сунула шпильку в волосы.

Человек медленно повернулся и посмотрел на шелковый гобелен, занимавший всю стену в глубине. Подошел поближе. Старуха подошла вместе с ним.

— Я уже заметила, сеньор заинтересовался этой штукой… Жаль, что он в таком состоянии.

Человек протянул руку к ткани, но не коснулся ее.

— Сегодня вроде яснее…

— Яснее? — повторила старуха, надевая очки. Она скользнула рукой по гладкой поверхности. — Как это, яснее?

— Краски стали ярче. Вы что-нибудь с ним делали?

Старуха взглянула на него, но тут же перевела глаза на Святого Франциска с отбитыми руками: лицо у человека было бледно и растерянно, как у статуи.

— Ничего я с ним не делала. С чего сеньор взял?

— Просто я заметил разницу.

— Нет, нет, ничего я не делала. Этот гобелен не выдержит никакой чистки, разве сеньор не видит? Я вообще думаю, только из-за пыли он еще не развалился, — добавила она вновь вынимая из головы шпильку и принимаясь вертеть ее между пальцами. Потом задумчиво почмокала губами: — Его принес один парень, ему очень нужны были деньги. Я ему говорю: ткань, мол, совсем выношена, вряд ли кто такое купит, но он так просил… Ну, я его здесь и повесила. Но это уж давно было. Он так с тех пор и не появлялся.

— Невероятно…

Старуха не поняла, что теперь имел в виду посетитель: гобелен или рассказанную историю. Она пожала плечами и снова принялась чистить ногти шпилькой.

— Хорошо бы продать, конечно, но, думаю, вряд ли это удастся. Начнешь снимать, он и развалится на куски.

Человек закурил. Рука дрожала. Боже мой, когда? Когда он все это видел? И где?

Сцена изображала охоту. На первом плане стоял охотник с натянутым луком в руках и целился прямо в густую листву. Немного глубже, среди деревьев, можно было различить фигуру другого охотника, но это был лишь смутный силуэт с бледным пятном вместо лица. От первой фигуры веяло мощью и уверенностью, курчавая борода напоминала сплетенный клубок змей, мускулы напряглись в ожидании, когда птица взовьется из густых ветвей и можно будет выпустить в нее стрелу.

Человек прерывисто дышал. Его блуждающий взгляд скользил по бледно-зеленой, как небо перед грозой, поверхности ткани. То тут, то там на блеклом фоне ядовито темнели фиолетовые пятна, как будто сама листва выделяла некую вредоносную жидкость, которая стекала по сапогам охотника и уходила в землю. Листва, в которой пряталась дичь, тоже была покрыта такими пятнами — они могли быть частью рисунка или просто следами времени.

— Сегодня все как будто яснее, — пробормотал человек. — И как будто… Вам не кажется, что есть разница?

Старуха уставилась на рисунок. Она сняла очки, потом снова надела.

— Не вижу я никакой разницы.

— Ну как же, вчера было непонятно, выпустил он стрелу или нет.

— Стрелу? Сеньор видит какую-нибудь стрелу?

— Вот здесь точка, у самого лука…

Старуха недоверчиво потянула носом.

— А это не от моли случайно? Вон уж и стена видна. Спасу от этой моли нет, — пожаловалась она, подавляя зевок. — Сеньор может оставаться сколько захочет. Пойду чайку попью. — Она сделала неопределенный жест рукой и ушла, неслышно ступая в войлочных шлепанцах.