Ирина Комиссарова - Школа. Остаться в живых (сборник)

— Нет, тут по фигу, слабенькая или нет. Главное, что две. По ходу я круто попала на тиви. Только не говори никому!

— Ты что? Кому я скажу, мы же подруги. — Аня затягивается еще раз, так же жадно. — А он знает?

— Нет, — отвечает Таня.

— Ну, он же тоже в этом участвовал. Ну, пусть он теперь вот… И вообще, в каком веке живете? Вам что, про презервативы никто не рассказывал? Твой МЧ надевать их не умеет или просто не любит с резинкой? Мне сестра говорила, они теперь все такие, не заставишь надеть, о себе только и думают. Мол, а ты таблетки попьешь. Ничего с тобой не станется, — на одном дыхании выпаливает Аня.

Таня бросает на нее злой взгляд, настолько злой, что Аня даже пугается. И затихает. Повисает пауза.

— Ничего, сами обойдемся, правда? — торопливо говорит Аня. — Давай сестре моей позвоним, — она достает мобильник, — сестра на первом курсе учится, взрослая! Она, конечно, знает, что делать! И маме не скажет! Ну так как, звонить?

Таня кивает, мол, давай, и Аня набирает номер:

— Алё, Викуся? Это я, чмоки-чмоки! У меня вопрос…

Таня мотает головой — мол, не надо, я передумала. Аня прикрывает телефон ладошкой.

— Что, уже не надо? Окей, не буду, — и Аня убирает ладошку. — Да нет, ничего, Викуся, я просто так. Нет, все в порядке, точно! Нормальный у меня голос! Нет, у меня все хорошо, я с Таней. Да, уже иду домой. Ладно, потом поговорим, чмоки-чмоки!

Таня облегченно вздыхает:

— И слава богу!

— Ну, подруга, ты даешь! — нервно смеется Аня. — Ты что, застеснялась, да? Она же моя сестра, никогда не сдаст! А ты? Развела ромашку, то надо, то не надо! Ну, так чего делать будем? Кому бы сказать? Сами-то мы вряд ли что придумаем… Хотя слушай, говорят, если что-нибудь тяжелое поднять, то поможет. Или, например, если много прыгать или там бегать, то есть физически напрягаться…

— Точно? — с сомнением спрашивает Таня.

Аня пожимает плечами.

— Ну, наверное… Я точно не знаю.

Таня машет рукой:

— А, все равно других вариантов нет. Давай!

Пустырь. Девочки бегают по кругу.

— Ой, я больше не могу, — запыхавшись, говорит Таня. — Боже мой, какой ужас. Меня сейчас вырвет. Мама!

— Вот, действует! — радуется Аня. — Что я говорила?

— А может, хватит бегать? Меня ведь уже тошнит!

Таня останавливается, но Аня подбадривает подругу:

— Ты что! Нет, только-только действовать начало. Надо еще добавить кружок! Вот видишь, чуть-чуть осталось, ты только потерпи.

Но Таня, охнув, садится на землю.

— Ой, я не смогу. Ань, ты только не оставляй меня!

Аня садится рядом, девочки обнимаются.

— Ты что? Мы же свои люди! Ты давай, беги!

Таня пытается встать, но не может. Слишком устала. Она еще крепче обнимает Аню. Мимо них куда-то бредет грязная бездомная собака. Она смотрит на девочек с немым ожиданием, вдруг дадут поесть… Потом псина понимает, что ждать нечего, еще ниже опускает голову и бежит дальше.

— Ань, знаешь, — шепчет Таня.

— Что?

— Я никогда никого не полюблю!

Они продолжают бег. Темнеет.

Вечером другого дня Аня и Таня сидят в Таниной квартире. Прячась за неплотно сдвинутыми шторами, они тайком смотрят в щелочку.

— Ну, что там? — с нетерпением спрашивает Таня, и Аня радостно отвечает:

— Я его вижу. Идет к твоему подъезду… Хорошо, что твоих дома нет. А то мало ли, вдруг пришел бы, разговоры завел бы, и твоя мама узнала бы все. Ты ведь точно не беременна?

Таня глубоко вздыхает:

— Нет, слава богу, у меня месячные вчера пошли. Я уже думала, если не пойдут, все маме расскажу, пусть делает со мной, что хочет…

Танин рассказ прерывает звонок ее мобильника. Помедлив, она берет трубку:

— Алло!

— Это он? Да? — шепотом спрашивает Аня.

Кивнув, Таня говорит в телефон:

— Нет, я не дома. А вот я не знаю, хочу ли я тебя видеть. Да! Ты то вдруг исчезаешь, то появляешься, как будто так и надо. Мне вот так не надо. Все, я не хочу с тобой говорить! — выкрикивает она и нажимает кнопку отбоя.

— Ага, конечно, он тебя не стоит, — говорит Аня и с любопытством добавляет: — А что он говорил-то?

— Да ничего особенного, — пожав плечами, отвечает Таня.

Мобильник опять звонит.

— Достал! — в сердцах выкрикивает Таня, но вдруг задумывается. — О! А что, если я ему скажу, что была от него беременна и сделала аборт? Пусть он чувствует себя виноватым, пусть ему будет стыдно. Ты знаешь, как делают аборты?

— Ну, — морщит лоб Аня, — ложатся на кушетку, ну, наркоз там колют, ну тошнит после этого. Мне сестра рассказывала. Она делала.

— А больно? — спрашивает Таня.

— Не помню, — говорит Аня, — она давно рассказывала. Хочешь, позвоню, спрошу?

— Позвони! — решительно отвечает Таня. — И пусть он мне часы купит или там еще что, потому что виноват.

— Ну, так я звоню? — спрашивает Аня, доставая свой мобильник.

Таня еще раз смотрит вниз, на сутулую, озябшую фигуру у подъезда. Ей вдруг становится жаль Тему. «Все-таки он неплохой парень», — думает она.

— Нет, не звони. Я передумала.

Пока они испуганно шепчутся, Танин мобильник продолжает звонить.

— Настырный, — тянет Аня, а Таня говорит:

— Ну и пусть.

— Слушай, а скажи, тебе с ним было хорошо? — спрашивает Аня. — Ну, ты понимаешь, про что я… Мне сестра толком и не говорила. И мама никогда. Ну скажи, а?

— Честно? Ничего особенного, — говорит Таня. — Ну это как на физре упражнения делать, только вместе.

Аня теряется:

— Что, совсем никак?.. А в кино как-то даже очень… ну просто да!

— Размечталась, — Таня прищуривается, вдруг хватает трубку и кричит в нее: — Никогда! НИКОГДА, ты меня понял, НИКОГДА! — А потом, отшвырнув мобильник, садится на пол, обхватывает колени руками и плачет.

Аня бросается к ней, обнимает:

— Ну что ты! Ну не плачь…

Снова раздается телефонный звонок.

— Знаешь что, Аня, — всхлипнув, говорит Таня, — ты вот спрашивала, ну как это, когда с парнем… Хочешь, расскажу?

Боясь, что Таня передумает, Аня торопливо, испуганно кивает.

— Я когда к Теме пришла, — начинает Таня, — его мамы не было. Мы с ним пиво пили. Целовались. А его бабушка глухая совсем, она такая родилась, в соседней комнате спала. А он меня за грудь рукой, мне даже горячо стало. Все внутри как перевернулось. А потом он меня в койку потащил, говорит, давай, ну, это самое… а потом будем математику делать, завтра на контрольную.

— И что ты? — сглотнув, спрашивает Аня.

— А что, ну какая ты наивная, ну, Аня! Ну, вот лежим мы в койке. И это самое… А тут у меня в сумке на мобильнике игра. Котенок, ну помнишь, я еще за платную СМС-ку его купила. Котенок пикает, значит, кушать хочет. Мой котик, мой Васечка. Если не покормить вовремя, умрет же. Я Теме по-человечески — ну подожди, ну постой! Он же умирает! Мой Васечка. Котик. А Тема мне: «Ты что, больная! Из-за какой-то игрушки так паришься», — и не стал с меня слезать. И умер мой Васечка! И ничего не поделать. Я так плакала, я так любила его, а Тема, козел, ржал. Поссорились, короче. Ну и пусть, не очень-то и хотелось. Я взяла и убежала. А бабушка его так ничего и не узнала, она совсем глухая и спит крепко. У меня всегда так, вот хомяк был — помер, котенок был — помер, попугай был — помер. Я даже боюсь, не к добру все это.