Ирина Комиссарова - Школа. Остаться в живых (сборник)

— А у меня тоже было, — говорит вдруг Аня. — У моего отца есть друг, взрослый дядька, папин ровесник, даже старше, наверное, не знаю точно. Дядя Саша. Он мой крестный. И знает меня вот с каких лет, он мою маму вместе с папой из роддома встречал. Всегда меня баловал. А когда я в больницу попала, он кровь сдавал, не спал ночами, сидел и ждал, что будет.

Он сам сирота, так мама говорит. Никого у него нет, мама сказала, что он к нам прирос, а я знаю, что она его любит, безответно. Она смотрит на него так! Она на папу так не смотрит давно уже. А он, он знаешь, какой! У него, правда, шрам на лице, небольшой. На щеке, ожог. Это у него еще от брака осталось, он потом развелся и никогда больше не встречался с женщинами, не мог, у него в душе что-то сломалось. Он однажды ночью спал, а жена его взяла и ему в лицо брызнула кислоту. Она психически больная была, недавно умерла в психушке. Дядя Саша ездил, хоронил, плакал. Но шрам ничего, даже украшает.

— Боже мой, — перебивает вдруг Таня, — а я вспомнила. Это тот мужик, который тебя из школы привозил на машине? Шикарная тачка.

— Ну да, он самый, — кивает Аня. — Так вот, мы как-то едем, молчим, друг на друга не смотрим. И вдруг я заметила, что он глядит на меня украдкой, глазами раздевает, будто я больше не ребенок. А что: грудь у меня уже вон какая выросла, лифчик ношу, и ноги длинные, бедра узкие. Жарко стало ему. Он даже окошко открыл, и снег в машину летел. Зима. Вот зуб даю, я перчатку сняла, к его руке прикоснулась, и он задрожал, его как током…

— Ух ты! А потом? — Таня подается вперед.

— Потом я к нему приехала однажды, захожу в квартиру. А у него все белое, все чистое, как в больнице. Я ему говорю, знаешь, меня тут машина облила, можно, я у тебя одежду почищу? И голову помою. Я мобильник уронила; стала поднимать, а меня машина — грязью, всю. Сволочи! Дело было ближе к весне, все тает, лужи. И пальто, и брюки, и волосы — все в грязюке. Дядя Саша пальто с меня снял. Стал чистить. Молчит, а напряжение такое, что вот-вот искры полетят. Я из ванной выходила, в халате его, он большой, сползает с меня. Ничем не привязать. А дядя Саша уже все мое постирал. Стоит и смотрит на меня, в руке мой сапог, чистит его. А глазами ест, вот правду говорю, ест меня.

Я тогда, не сводя с него глаз, просто снимаю халат, и все. Стою перед ним без халата. Он подходит ко мне, в руке мой сапог, и руки дрожат. Сказать ничего не может, отвести глаза тоже не может. Я счастливая была, представляешь, вот! Я, как женщина, разделась, а ему на меня хочется смотреть и вообще, он меня хочет, я же чувствую. Это женская власть называется, да? Я вот в журналах читала. Я все время их читаю.

— Ух ты! — выдыхает Таня.

— Да. Дядя Саша тогда отвернулся от меня и сказал: «Девочка моя, я ведь тебя столько лет знаю, ты оденься. Я тебя из соски кормил, учил ходить, ты как котенок в моей ладони вся помещалась. Я же отец крестный тебе. Не надо так со мной, не дразни. Я и так еле-еле держусь… Я ведь мужчина, господи, столько лет никого у меня не было, я ведь оледенел после той истории… Неужели я еще могу что-то чувствовать, я думал, что все умерло внутри, как пожар прошел. Как огнем… А вот теперь ты выросла и…»

— А ты что? — спрашивает Таня.

— Я оделась, как он просил, — говорит Аня, — и ушла. А он уехал сразу же, через пару дней после этого, куда-то в Сибирь. Сказал нам, что какие-то дела. По работе. Ну ясно же, врет. Пишет письма нашей семье, мне тоже. Он ведь наш друг, ну, друг семьи. Крестный отец. Да говорю тебе, он меня захотел. Он меня полюбил. Меня настоящий мужчина полюбил, не то что наши из класса. Мне так интересно, а как это с настоящими, ну со взрослыми?

— Ух ты! — в третий раз говорит Таня, а Аня задумчиво произносит:

— Ну и как это? Мне так интересно!

Тема и его друг Сеня стоят на ночной улице у Таниного дома.

— Не понял, — говорит Сеня, — она что, кинула тебя, да?

— Ну типа да, по ходу, — отвечает Тема.

— А ты чего? Паришься по этому поводу?

— Ну да, есть децл.

— Много кэша на нее потратил?

— Да нет, не так чтобы, — помедлив, говорит Тема.

— Тогда о чем спич? — спрашивает Сеня. Наступает молчание, а потом Тема наконец неуверенно начинает:

— Ну понимаешь… я…

— Ты что, влюбился? Блин! Скажи нет! Скажи, будь пацаном!

— Ну, понимаешь, дело в том, что, короче… да!

— Нет! — вскидывается Сеня. — Да ты чо! Ты чо! Ты чо, чмо, что ли? Отряд не заметил потери бойца!

— Ну и чего теперь? — спрашивает Тема. — Теперь я что, не человек разве?

— Ну не знаю я, какой ты человек, но то, что не пацан, это точняк! Ты сбился с пути, брат. Втрескался в нее, а она видеть тебя не хочет. Что ж ты так, надо, блин, аккуратнее. Круто ты попал на тиви.

— Ну да! А что делать? Понимаешь, мне без нее ну совсем никак. Совершенно.

— Ты плохо читал форум пикаперский, как я погляжу, — говорит Сеня, — а скорее всего, вообще не читал! Блин, учишь дурака, учишь! Ты что, забыл, что такое — «некст»?! «Следующая» по-английски! Если с этой не прокатило, все, плюнь и забудь! Смотри, сколько их вокруг крутится.

— А я не хочу следующую, — говорит Тема, — я хочу ее. Понимаешь?

— Похоже, ты крепко влип, парень! — Сеня хлопает Тему по плечу. — Короче, тебя вылечит только одно! Т10Д!

— Это что еще за дурь?

— Ну как? Это же… Трахни других десять девушек! Все четко, как в аптеке!

— Ты что, серьезно? — спрашивает Тема.

— Ну да! А что? Пойми, друган, ты на крючке, пора слезать! На этом катке рыба не водится!

— Ты когда-нибудь так сильно… — начинает Тема, но Сеня перебивает его:

— Я что, дурак? Ты точно не читал форум пикаперов… А надо бы как «Отче наш» его усвоить. Новые времена, новые молитвы. Короче, трахни еще десять девочек, и как-то срастется у тебя все. Тебе ясно? Ю андестенд ми?

— Сеня! А пошел бы ты! — говорит Тема, закипая.

— Я-то пойду, — бросает Сеня, — а хреново-то не мне, хреново-то тебе… Я как друг, ептыть!

— Хорош друг! Катись отсюда! — Темины кулаки сами собой сжимаются.

— Не думаю, что имеет смысл! — парирует Сеня, а Тема уже почти кричит:

— Это все твои штучки-дрючки! Главное вставить, остальное чепуха… Так?

— Ты лузер, Тема!

— Зато ты гондон рваный!

— Хватит! — цедит сквозь зубы Сеня. — Похоже, дружба кончилась. А жаль… И это из-за какой-то там…

Сеня не успевает закончить, потому что Тема бьет его под дых. Сеня падает, поднимается, завязывается драка.

Девочки, Таня и Аня, выглядывают в окно.

— Смотри! — кричит Аня, и Таня вторит ей:

— Ой, да!

— Видишь! Ну, что делать-то будем?

— Я к нему не пойду! — говорит Таня.

— И правильно, — подхватывает Аня, — пусть получит по башке! Нечего было тебя так…

— Ага, пусть получит! — соглашается Таня.

Тем временем Сеня бьет Тему в лицо. Похоже, нос сломан.

— Смотри, кровь! — кричит Аня.