Алессандро Пиперно - Ошибка Лео Понтекорво

«Да, но поздно что?»

«Моя мама спилась. Я с трудом могу в это поверить. Не могу себе представить, что она страдает от алкоголизма. Да, именно так. Это начинается постепенно, незаметно, пока ты не увязаешь в этом болоте по уши. И уже слишком поздно… Бедная мама, все началось с этих проклятых аперитивов. Знаешь, сейчас я не могу даже слышать слово „аперитив“. Меня тошнит от этого слова. Когда она говорит мне: „А не выпить ли нам по аперитивчику?“ — я едва сдерживаюсь, чтобы ее не поколотить. Она так сладострастно произносит слово „аперитив“, что я прихожу в отчаяние».

«А сейчас как обстоят дела?»

«Ты бы на нее посмотрел, Лео. Она похожа на привидение. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, в чем дело. Она говорит, что рюмочка перед ужином полезна для ее здоровья, поднимает ей настроение. Потому что вечером ей тяжелее всего. И она должна как-то преодолеть это. Расслабиться. И вот стакан вина, „апероль“, „мартини“, прежде чем сесть за стол… Потом за этим стаканом еще один, и вот ее жизнь превращается в бесконечный аперитив, начинающийся с утра, едва она откроет глаза, и заканчивающийся вечером, когда она засыпает пьяная. Каждое утро я нахожу ее в разных углах дома. Ее кровать даже не расстелена. Она предпочитает засыпать в обнимку с унитазом, или на диване, или на кухне. Где угодно, но только не в постели. Я пытаюсь разбудить ее. Черт, она храпит как боров. И как только открывает глаза, снова набрасывается на эти проклятые аперитивы. Она начинает пить рано, от нее постоянно несет спиртным. Она никогда не бывает трезвой. Она бредит. Смеется. Плачет. У нее паранойя. Она постоянно лжет, Лео, постоянно. Все это продолжается шесть месяцев, и с каждым днем все становится хуже. Мне кажется, что она катится в пропасть. И я больше не могу, Лео. Я больше не могу».

«Ты с кем-нибудь говорил об этом? Я имею в виду, до сегодняшнего дня?»

«Я говорил об этом с Лореданой. Я спросил у нее совета с профессиональной точки зрения: в сущности, зависимость — это психическое расстройство. Она дала мне парочку адресов своих коллег, которые работают в реабилитационных центрах и занимаются зависимостями. Знаешь, все эти „Анонимные алкоголики“ и прочая фигня. Я там побывал. Я посмотрел, как они работают. Посмотрел на народ, который их посещает. Это ужасно, Лео. Настоящее зомбирование. Я не могу себе представить мать среди них. Она очень хрупкая женщина, она не привыкла страдать, страдание непереносимо для нее. Я не могу поместить ее туда. Это разрушит ее. Одна из причин, по которым она не оправилась после смерти мужа, — меньший доход. Она должна была урезать свои расходы, отказаться о некоторых привычек. Я думаю, она пьет, чтобы не видеть то убожество, которое ее окружает. Вот почему я не могу поместить ее в то место со всем этим народом. Она там не выживет. Или выйдет еще хуже, чем была».

«И что ты решил?»

«Я почти пришел в отчаяние, пока один верный друг не подбросил мне брошюрку одной клиники. Сказочное место, Лео. На побережье в Амальфи. Розовая вилла на берегу моря. Сад, примыкающий к прекрасной бухте. Я по десять раз на дню читаю эту брошюрку, и там речь не идет ни о каких алкоголиках или наркоманах. Только эвфемизмы. Мягкие, ободряющие слова. Я спросил у друга, что это за место, и он сказал, что это частная клиника, куда кладут важных людей, страдающих от всякого рода зависимостей. Знаменитости могут рассчитывать на максимальную эффективность и профессионализм с максимальной анонимностью. В прошлые выходные я даже осмотрел место, поговорил с директором и сразу же понял, что это подходящее место. Только там моя мать снова смогла бы стать моей матерью. Не знаю, понимаешь ли ты меня. Проблема в том, что полное лечение стоит бешеных денег. Мы не можем себе этого позволить, по крайней мере сейчас. Я пытаюсь продать кое-что из наследства отца. Но мне не хотелось бы продавать все по сниженной цене, потому что нужда приперла, понимаешь? Я уверен, что если выждать время, можно продать все по подходящей стоимости. В общем, теперь ты знаешь мою грустную историю. Если сейчас ты мне выдашь аванс за первый триместр, я постараюсь вернуть тебе его в течение месяца. Или как только продам дом и смогу погасить весь долг полностью. Кроме того, твои деньги будут в надежных руках: никто лучше тебя не знает, как мало я зарабатываю и насколько я смог бы увеличить свои доходы в ближайшие годы. Я был бы безумцем, если бы пожелал надуть своего начальника. Вот, Лео, мои доводы и гарантии. Это ведь чистое дело, не правда ли?»

Чистейшее для Лео, но абсолютно грязное для Рахили, которая, узнав о ситуации от мужа, не смогла сдержать сарказма:

«И ты ему, конечно, дал денег не моргнув глазом?»

«А что я должен был сделать?»

«Например, не давать ему их».

«Успокойся. Я принял меры предосторожности. Это верное дело. Сейчас Вальтер продает дом. Он вернет мне долг раньше, чем ты можешь себе представить».

«А ты сам видел этот дом?»

«Я же не агент по продаже недвижимости!»

«Он тебе показал какой-нибудь документ?»

«Я не банковский работник».

«Где этот дом, Лео?»

«Не имею ни малейшего представления. Разве так важно для тебя знать его расположение?»

«Мне важно знать, существует ли он вообще. Мне кажется, что важно знать, принадлежит ли он ему. Может быть, этот дом куплен в рассрочку. Мне кажется, нужно точно узнать, нужны ли ему деньги в связи с той слезливой историей, которую он приготовил для тебя. Или ему требуется такая сумма, чтобы расплатиться с букмекером на скачках или ипотекой. Видишь ли, зная его…»

«Не понимаю, почему мои ассистент, более того — просто хороший парень, карьера которого в моих руках, должен обманом выманивать у меня деньги».

«Хороший парень? Человек, страдающий манией величия. Болтун. Пустышка. Предположим, что его история — правда, он что, не мог отправить свою мать в какой-нибудь центр? Обязательно нужно посылать ее в пятизвездочный отель? Да еще за наш счет?»

«Я поражен, Рахиль. Поражен твоей черствостью. Поражен твоим сарказмом. Позволь сказать, дорогая, иногда твое недоверие к людям меня огорчает… Почему ты всегда придаешь значение мелочам, не обращая внимание на весь сценарий?»

«Дорогой мой, каким образом ты ссудил ему деньги?»

«Конечно, не наличными. Я выписал чек. То есть все официально. Но не хочешь ли ты, чтобы меня приняли за ростовщика?»

«И когда он должен вернуть тебе первую часть долга?»

«Ровно через месяц. Чтобы продемонстрировать мне свои добрые намерения, он мне сказал, что в первый месяц он мне вернет сумму, более-менее равную половине взноса. Успокойся, дорогая. У меня все под контролем. Говорю тебе, это чистое дело».

Чистейшее, в самом деле. За исключением того, что из-за повторяющихся промахов в академических делах Вальтера Лео вынужден был отказаться от этого своего «симпатичного» ассистента, когда тот выплатил только первую часть.